Сердце рыцаря - Брэдшоу Джиллиан (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Эта сучка сказала, что не станет выходить замуж за нормандца, какое бы вы решение ни приняли по делу, мой господин! – возмущенно объявил Роберт.
– Ты не имел права ее бить, что бы она ни говорила! – крикнул Хоэл. – Мари, милая, ты цела?
Он протянул ей руку, и Мари за нее ухватилась. Изенгрим неохотно отошел в сторону, и Мари медленно поднялась на ноги.
– Ты не имел права ее бить, – согласился граф Ранульф, обжигая взглядом Роберта Беллемского. – Извинись. И убери свой чертов меч.
– Я обнажил меч на волка! – запротестовал Роберт, засовывая его обратно в ножны.
– Волк прибежал, чтобы защитить то, что принадлежит мне! – заорал Хоэл.
– Тебе! – крикнул Роберт в ответ. – Она не твоя! Она принадлежит герцогу Роберту!
– Она – двоюродная сестра моей жены и живет в моем доме! – яростно откликнулся Хоэл. – И если она сказала, что не выйдет замуж за нормандца, то потому что наконец поняла, что вы за люди!
– Я действительно сказала, что не выйду замуж за нормандца, – сказала Мари, вытирая окровавленный подбородок. Она отстранила поддерживавшую ее Авуаз и выпрямилась. – Но не потому.
В ней, словно бронзовая колонна, росла уверенность в том, что она не принадлежит никому, кроме себя и Бога, что все эти люди, собравшиеся вокруг нее – кто с угрозой, кто с защитой, – плетут сети, пытаясь поймать ветер. Она повернулась к королю Филиппу:
– Мой господин, вы сами знаете, что обе стороны имеют веские основания считать Шаландри своим. Если бы вопрос был бесспорным, зачем нам всем было бы находиться здесь, ожидая вашего решения? Герцог Хоэл говорит, что может доказать свои законные права. Герцог Роберт был признан сюзереном в течение сорока лет. Я обязана уважать верность моего отца – и я это делала. Но я также обязана уважать права герцога Хоэла, и, кроме того, я обязана ему и герцогине Авуаз за ту доброту, которую они ко мне проявили. Я сказала лорду Роберту и повторяю это сейчас вам: какое бы решение вы ни приняли относительно поместья, я сама не желаю нарушать ни одно из связывающих меня обязательств. Если мне не позволено выбирать мужа, церковное право и обычаи все же признают, что я могу отказаться от него. И я заявляю, что отказываюсь передать Шаландри кому бы то ни было, кроме Бога и монастыря Святого Михаила. И тот, кто его заберет, должен будет сначала лишить меня наследства.
Все молчали потрясенные. А потом король Филипп улыбнулся.
– Так, значит, теперь два моих вассала оспаривают права на это поместье у архангела? – спросил он. – Пугающий противник! Но, миледи Мари, дело пока не разбиралось, так что было бы лучше оставить такие заявления до той поры, когда это будет делаться.
Она низко присела:
– Простите меня, мой господин.
Короля всегда восхищали привлекательные и отважные женщины: именно поэтому он женился на Бертраде. Он одарил Мари теплой улыбкой.
– Миледи, – заявил он, – такой женщине, как вы, я готов простить почти все, что угодно. Что до лорда Беллемско-го, – тут он повернулся к Роберту, – сударь, ты ударил мою гостью за моим собственным столом и обнажил меч в моем зале. Ты отдашь мне твой меч, встанешь на колени и попросишь прощения – у меня и у этой дамы – либо сегодня же покинешь этот двор, чтобы больше никогда не возвращаться сюда.
Роберт сверкнул глазами. Ранульф де Байо ответил ему яростным взглядом.
– Проси прощения! – приказал он. – Иначе я отдам такой же приказ от имени герцога Роберта!
Даже такой непокорный вассал, как Роберт Беллемский, не мог позволить себе прогневить двух из трех сеньоров одновременно. Он медленно и неохотно встал на колени и процедил слова извинения, сначала обращаясь к королю, а потом, еще более недовольно, к Мари. Он расстегнул пряжку ножен и вручил свой меч Филиппу. Хоэл захохотал.
– Я уже во второй раз вижу, как ты отдаешь свой меч, лорд Беллемский! – объявил он. – Один раз – мне, второй раз – королю. Насколько я помню, я заставил тебя заплатить в качестве выкупа десять марок. Надеюсь, он возьмет с тебя больше.
Роберт бросил на него налитый кровью взгляд.
– Когда мы встретимся в следующий раз, я буду молить Бога, чтобы мой меч попал тебе не в руки, а в какое-нибудь место получше.
– Думаешь, что сможешь противостоять мне лучше, чем это получилось у твоего брата Жоффрея?
– Твоего рыцаря, убившего моего брата, здесь нет, – ответил Роберт. – Я слышал, с ним в лесу случилось несчастье. Надеюсь, он умирал медленно, – и молю Бога, чтобы он послал остальным твоим рыцарям такой же конец!
– Я действительно лишился услуг Тиарнана Таленсак-ского, – гордо отозвался Хоэл, – но Бог дал мне немало других храбрых рыцарей, которые за меня сражаются. И даже если он взял одного из лучших, он подарил мне другого вассала из того же леса, где пропал человек. – Он положил ладонь на голову Изенгрима. – Даже этот зверь бросился защищать то, что мне принадлежит.
– Хотя ты и боишься попробовать его в бою, – быстро вставил Ранульф.
– Клянусь Богом, не боюсь! – воскликнул Хоэл. – Я не испугался, когда вот этот лорд Роберт вторгся в мои земли, и я не боюсь выставить доброго бретонского волка против пары нормандских псов. Веди их, милорд Ранульф, веди. Изенгрим с ними разберется, правда, парень? Как я сам разберусь с любыми нормандцами, если они обращаются с презрением с моими землями или людьми. Выставляй своих псов завтра утром, милорд, и Изенгрим убьет их обоих.
Глава 14
Изенгрим лежал в углу герцогской спальни и смотрел, как Авуаз промывает ссадины Мари. Хоэл сидел рядом на стуле, прямо над ним, и его опущенная вниз рука теребила мех у волка на загривке.
– Ох, Хоэл, – вздохнула герцогиня, – не следовало тебе это говорить.
Волк без труда ее понял. Теперь ему уже удавалось следить за большей частью разговоров на французском и бретонском, однако это по-прежнему требовало усиленной сосредоточенности.
– Изенгрим сможет убить псов Ранульфа. Правда, Изенгрим? Ты видела, как он ощерился на Роберта? Напугал его до потери памяти.
– Да я не об этом, – нетерпеливо отозвалась Авуаз. – Бог свидетель, мне будет очень жаль, если зверя убьют или искалечат. Но мне будет еще жальче, если Роберту Беллемскому вздумается снова к нам вторгаться. А ты буквально пригласил его это сделать.
Рука Хоэла на загривке у Изенгрима замерла, на секунду больно сжав шкуру.
– Авуаз, – сказал он, – я герцог. Мне положено защищать честь Бретани.
– Ты рассердился и позволил гордости управлять твоим языком, – откликнулась Авуаз. – Мари, тебе надо бы лечь, а я приготовлю компресс из листьев огуречной травы, чтобы не осталось синяков.
– Ну да, я рассердился, – сказал Хоэл, оправдываясь. – Это был гнусный, гадкий удар.
– Да, но ему уже выразили недовольство управляющий его сеньора и король Франции! Он уже превратился в быка, которого ведут за кольцо в носу. И ты же знаешь, что бык бросится в нападение, если его дразнят тряпкой. Так зачем было его дразнить?
– Если он снова к нам вторгнется, то получит такой же ответ, как и в прошлый раз, – заявил Хоэл. – Имея такого соседа, на мир надеяться нельзя, а Роберт Нормандский не пытается его сдерживать.
– Хоэл, милый мой, – с досадой бросила герцогиня, – мы с тобой прекрасно знаем, что нормандцы сильнее нас. Не надо их дразнить!
– Да знаю я, – устало отозвался Хоэл. – И знаю, что мы даже не получим Шаландри без оговорок. Я понял это еще в день нашего приезда, когда за главным столом оказалось больше нормандцев и парижан, чем бретонцев. – Он снова начал ласково трепать волка. – И тем больше оснований их немного побить, правда, Изенгрим?
– Мне очень жаль, – сказала Мари, резко садясь и прижимая компресс к щеке. – Я бы хотела отдать вам Шаландри. Роберт будет использовать его для подготовки вторжения к вам, да?
– Милочка, я не думаю, чтобы тебе это удалось, – сказала Авуаз. – Но король Филипп вряд ли безоговорочно отдаст это поместье и герцогу Роберту. Не беспокойся: в этом споре ты вела себя лучше всех. Сегодня вечером я так тобой гордилась!
