Любовная петля - Кларк Луиза (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Приехав сюда, я не искал любовных приключений, но нашел одно и не жалею об этом. Вы прекрасная и желанная, Алиса Лайтон! Вы духовная, интеллигентная, умная, очаровательная! Вы женщина, которую я люблю! Я бы не изменил вам, и не могу жить без вас!
Алиса улыбнулась и подвинулась к нему поближе.
– Филипп, я роялистка. И всегда ею буду. Что случится, если протекторат будет продолжаться, и вы решите вернуться на сторону лорда протектора?
– Я уже принял решение, моя дорогая: с протекторатом покончено. Я не вернусь в Лондон, разве что поеду туда наносить и отдавать визиты, – он нежно улыбнулся. – Кроме того, это касается не политики, а нас. Я люблю вас, Алиса. А вы меня любите?
На ее губах задрожала улыбка, и глаза наполнились слезами счастья:
– О, да! Я люблю вас всем сердцем, Филипп!
– Тогда выйдете за меня замуж.
Он сказал это утвердительно, но Алиса ответила, как на вопрос:
– Да. О, да!
ГЛАВА 19
Май, 1660
Звонят колокола в лондонском храме. Праздничный город ликует от новых надежд на будущее – возвращается король. Тяжелые годы английской республики закончились.
Из провинции хлынули в Лондон тысячи людей, чтобы повеселиться на празднике, повидаться с возвратившимися из ссылки семьями и засвидетельствовать свое почтение и преданность монарху.
– Слышали, что король Чарльз заметил вскользь? – раздавалось тут и там. – Что если бы у Стюартов в Англии было столько друзей, сколько ему клялись в верности, то его отец никогда бы не потерял трон, а он сам не провел бы десять лет в ссылке.
Несмотря на такой цинизм, Чарльз был признателен всем, кто шел за ним. Его жизненным правилом стало – идти на компромисс с себе подобными.
Лорд Стразерн со своей семьей отправился в Лондон, но больше для того, чтобы увидеть Томаса, чем участвовать в празднестве. Он не собирался подавать петицию монарху о возвращении земель, потерянных за годы войны. Стразерн считал, что ему и так есть за что благодарить бога: Томас благополучно вернулся домой, Алиса по-настоящему счастлива в браке. Единственное, что его беспокоило – это Пруденс, которая продолжала сходить с ума по Цедрику Инграму, попавшему с тех пор в немилость к жителям Западного Истона – они избегали его.
Комнаты, которые они сняли в Лондоне, находились на первом этаже бревенчатого дома с выступающим на улицу развалившимся углом. Под окнами постоянно слышался шум, грохот повозок по булыжной мостовой и громкие пьяные голоса веселившихся людей. Но и в таком досадном окружении Стразерн рад был получить эти комнаты – три спальни, гостиную и кабинет – неслыханная роскошь в столице во время празднования. Лорд Стразерн мог теперь приглашать своего сына на семейный обед, после того как семья несколько дней обедала в общей столовой.
В одну из первых встреч возникла некоторая напряженность между Филиппом и Томасом, но Томас быстро усваивал искусство компромисса, а Филипп уже давно овладел этим навыком. Как только Томас понял, что его сестра счастлива в браке, он охотно признал Филиппа членом семьи. Теперь, когда самообладание вернулось к его сыну и зятю, Стразерн мог главенствовать за столом, где в согласии и гармонии сидела его семья. Это вселяло в него такую радость, как возвращение короля. Возможно, даже более весомую.
Разговор свободно шел на различные светские темы. За блюдом из голубей последовали карп и вареный каплун. Но всеобщий восторг вызвал говяжий окорок, поджаренный на вертеле. Трапезу дополняли несколько бутылок кларета, а когда принесли фруктовый торт, всякая напряженность между круглоголовым и роялистом исчезла.
Лорд Стразерн заказал бутылку бренди старой выдержки, чтобы завершить парадное торжество, и, когда он наполнял бокалы, Томас в раздумье взглянул на него:
– Папа, тебя пытались когда-нибудь обвинить в неучтивости с сэром Эдгаром Осборном?
– Мне говорили, что Осборн обвинял меня в государственной измене, – мрачно сказал Стразерн, – но, к счастью, ему не очень-то поверили, он не смог доказать свое обвинение. Кажется, что его неспособность выполнить предназначенную миссию лишила его многих преимуществ. Его донесения не вызывали доверия руководителей, более того, ему не доставало ума понять, что я действовал не как изменник, а как оскорбленный человек.
Стразерн взглянул на Филиппа:
– Я должен поблагодарить Филиппа: используя свое влияние, он сумел обеспечить то, что всего несколько человек признали версию Осборна.
С некоторым облегчением Томас сказал:
– Тогда мне не придется говорить с королем от твоего имени.
Едва заметная нежная улыбка тронула губы Эдварда:
– Нет, спасибо за предложение. Безмерно рад возвращению Его Величества, но я свободный человек, и мне не нужно ни места при дворе, ни моих земель. Моя семья снова вместе – вот все, что меня утешает.
Томас повертел вилкой в своей тарелке, потом осторожно сказал:
– Есть еще один вопрос, который, по-моему, надо обсудить, прежде чем забыть о прошлом.
– Что это может быть? – с любопытством спросила Алиса.
– Цедрик Инграм, – невозмутимо сказал ее брат. – Сегодня король получил от него петицию.
– От Инграма? О чем? – резко и требовательно спросил Стразерн.
– Он объявил себя преданным роялистом, на собственность которого неблагоприятно повлияло правление круглоголовых.
– Он требует компенсацию?
Томас кивнул, улыбаясь негодованию, отразившемуся на лице отца.
– В некотором роде, он хочет получить место при дворе.
Пораженные, все замолчали, потом Пруденс осторожно спросила:
– Он его получит?
– Возможно. Брат Инграма, граф Истон был в ссылке с королем, их семья связана кровными узами с наиболее влиятельными магнатами в стране. Его Величество знает, что сделал Цедрик, но не хочет, едва вступив на престол, враждовать со старой знатью. Он найдет Цедрику такое место, где тот не принесет вреда.
– Такого места нет при дворе, – мягко сказал Филипп.
Неожиданно Томас сделался усталым.
– Возможно и нет, но что же делать Его Величеству? Если он твердо откажет Цедрику Инграму, тот непременно навредит где-нибудь. По крайней мере, король Чарльз и его сторонники смогут следить за ним, если он будет при дворе.
Пруденс нахмурилась. Она не видела Цедрика с момента ее похищения, и нездоровая страсть к нему не ослабела.
– Томас, ты уверен, что не ошибаешься? Я не могу понять, зачем господин Инграм объявил себя истинным роялистом. Ведь своими словами и делами он подтвердил, что предпочитал протекторат!
– Но лорд протектор потерял власть, и Цедрику пришлось искать новые способы продвижения, – мягко сказала Алиса и добавила немного жестче:
– Кажется, он их нашел.
– Но… – Пруденс помолчала, – его действия не совсем честные, правда?
– Да, дорогая, не совсем, – в задумчивых глазах Абигейл мелькнула надежда – может быть, в конце концов, удастся избавить Пруденс от ее сумасшедшей страсти. – Томас, а возможно сделать так, чтобы Пруденс пожила при дворе некоторое время? Я думаю, что это был бы для нее неоценимый опыт.
– Я узнаю, – ответил Том, немного удивившись.
Филипп, угадавший мысли Абигейл, очень тонко намекнул Томасу, но чтобы не ожесточить Пруденс:
– Как вам хорошо известно, Лайтон, жизнь при дворе открывает такие черты характера в человеке, о которых никто не подозревает. Ваша сестра будет познавать, что происходит в большом мире. Может быть, она сумеет понять, что Западный Истон – лучшее место… – что означало, если Пруденс увидит Цедрика в более широком «сценарии» жизни при дворе, она сможет понять, что он за человек. Или она с таким же успехом сможет привлечь внимание какого-нибудь придворного, более подходящего для создания семьи, чем Цедрик.
Томас задумался:
– В самом деле, я узнаю. Тебе хотелось бы быть при дворе, Пру?
В глазах Пруденс зажегся решительный огонь.
– Больше чем что бы то ни было, Томас! – она хлопнула в ладоши от восхищения. – Только представь! Я смогу каждый день видеть короля. Я! Ох, я так взволнована!
