Навеки моя - Рэддон Шарлин (книги онлайн полные .txt) 📗
Причард вскочил на первую попавшуюся лошадь, даже не оседлав ее. Паника гнала его вперед, а он сам гнал вперед взмыленную лошадь, вгоняя в ее бока каблуки своих подбитых железом ботинок. Когда петляющая мокрая тропинка пошла под гору, спускаясь к Барганату, лошадь почти плыла в грязи.
Причард подскакал к пристани, вскочил в лодку и схватился за весла. Маленький ялик раскачивался на волнах, и временами казалось, что он вообще исчезает с поверхности моря.
Пока он выгребал на глубину, залив обмелел настолько, что весла каждый раз цеплялись за грязное дно. Но Причард не сдавался. Трудности удвоили его энергию. Вскоре он понял, что сколько бы он ни старался, он все равно не успеет до полного отлива, и вода уйдет из залива, оставив только грязь на дне.
Он выругался, понимая, что дорога домой будет долгой и тяжелой, возможно, эта задержка станет смертельной для его тети.
К часу дня, три часа спустя после отъезда Причарда, стало ясно, что советы доктора Чейза бесполезны. Бартоломью спустился вниз, оставив Эри менять примочки и поить Хестер горячей смесью чая, опия и хинина.
Эри решила, что Бартоломью пошел за кофе, она надеялась, что он принесет и ей чашечку. Благодаря опию Хестер уснула. Эри поднялась со стула, который она придвинула к кровати, и подошла к окну. Она раздвинула шторы, чтобы посмотреть на надвигающийся шторм.
Лишь одна чайка плавала в ураганном ветре – белое пятно на фоне сине-серого неба. Она пыталась долететь до скалы. Завывание ветра звучало как мольба заблудших душ прекратить их вечные муки и дать им покой. А может, они звали к себе Хестер. Эри вздрогнула от сцен, возникших в ее воображении. От сильных порывов ветра крыша в доме поскрипывала, как бы напоминая о том, что от гнева Господнего не укроется ничто.
– Я перенесу Хестер вниз.
Эри вздрогнула, услышав голос Бартоломью. Она была так поглощена своими мыслями, что не слышала, как он поднялся и вошел в комнату.
– Вниз? Зачем?
Он подошел к кровати, сдернул покрывало с измученного тела жены и поднял ее на руки.
– Даже если доктор Уилле приедет сюда в течение часа, ему все равно придется ампутировать ей ногу, – сказал он спускаясь по ступеням. – Для этого ему нужно будет уложить ее на твердую поверхность в теплом и светлом помещении. На кухне ему будет гораздо удобнее, чем здесь. Мы должны подготовить ее.
Эри спустилась за ним в кухню и заметила аккуратно сложенные вещи для операции: чистая тряпка, антисептики, бинт, полоски кожи, три ножа с наточенными, как бритва, лезвиями и ручная пила. Из чайника на плите шел пар. Рядом с плитой стоял еще один чайник. Бартоломью положил Хестер на стол и укрыл ее одеялом.
– Это все действительно необходимо? – Эри жестом указала на приготовленные инструменты. – Разве доктор Уилле не принесет своих инструментов?
– Он, конечно, принесет. Но если он не прибудет в ближайшее время, то я сам сделаю операцию. Эти красные полосы – видишь, они доходят почти до паха, – если они подымятся выше, будет слишком поздно.
– Бартоломью, а сможешь ли ты сделать это? Это же так ужасно…
– А что, мне просто смотреть, как она умирает? – огрызнулся он.
– Нет, конечно же, нет.
Она прикрыла рот руками. Мог ли он поверить в то, что она хочет, чтобы Хестер умерла? Ее недавний брак с Причардом можно было бы аннулировать по причине отсутствия брачных отношений. А тогда, если Хестер не будет мешать, она и Бартоломью могли бы быть вместе. Но она никогда не захотела бы получить Бартоломью ценой чьей-то жизни. Даже ценой жизни Хестер.
– Что происходит? – послышался слабый голос со стола.
Оба повернулись к Хестер. Она смотрела на все происходящее глазами, затуманенными болью и опием. Эри взглянула на Бартоломью. Она хотела, чтобы Хестер от него услышала ответ на свой вопрос. Бартоломью посмотрел на жену взглядом, полным страха, вины и боли.
– Доктор еще не приехал, Хестер. Но мы не можем больше ждать, может быть слишком поздно.
Хестер вздрогнула:
– Слишком поздно для чего?
Он взял в ладони ее руку. Она была ледяная. Он потер ее, пытаясь согреть. Как он хотел, чтобы можно было предпринять что-нибудь другое, а не то, что он должен был сделать!
– Мы не можем спасти твою ногу, Хестер. Мы должны ее ампутировать. Если мы не сделаем этого, ты умрешь.
Ужас отразился на лице Хестер.
– Ампутировать ногу? Нет. Лучше дайте мне умереть. Не…
– Я не могу так поступить, Хестер. Я не могу просто сидеть и смотреть, как ты будешь страдать, наблюдать, как яд расходится по твоему телу, чтобы закончить твои страдания смертью.
– Я не заслуживаю жизни. Грех! Господь наказывает меня за грех! – лицо Хестер вспыхнуло. Она попыталась подняться, но тут же упала, не в силах бороться со слабостью.
Никогда раньше Бартоломью не видел, как его жена плачет. Она была женщиной до бесчувствия строгой как с собой, так и с окружающими, хотя никто, кроме него, не знал ее секрета, ее прошлого, которое не давало ей покоя. Теперь в его глазах она была уже не бесчувственной стервой, а человеком, убитым жестокой прозой жизни. Какую часть этой жестокости и боли принес ей он? И сможет ли он простить себя, если… если она умрет?
Эри губкой вытерла лицо Хестер и попыталась успокоить ее. Пальцы Хестер судорожно вцепились в одеяло, а голова металась по подушке. На секунду Бартоломью застыл, пытаясь заглянуть в свою душу и найти там мужество сделать то, что он должен сделать. Затем он опустил ножи и пилу в кипяток.
– Приведи Сима, – одну за одной Бартоломью зажег все лампы, которые он принес в комнату. – Он может нам понадобиться, чтобы держать ее, пока мы будем ее привязывать.
Когда Эри повернулась, чтобы уйти, он нежно положил ей руку на плечо и посмотрел на нее долгим взглядом. Его лицо смягчилось, и он почти улыбнулся.
– На улице сильный ветер. Будь осторожна и держись за ограждения.
Эри увидела в его измученных глазах мольбу, не высказанную словами: «Береги себя. Я не хочу потерять и тебя». По руке, нежно ласкавшей ее лицо, она почувствовала, как дрожит его тело.
– Бартоломью, ты уверен, что мы правильно поступаем?
– Да, я уверен, – но дрожь в его теле говорила об обратном. Он был напуган. Его пугала как попытка путем такой ужасной хирургии попытаться спасти жизнь Хестер, так и бездействие. Эри стало жаль его, но она ничем не могла помочь ему, лишь четко выполнять то, что Бартоломью просил ее сделать. У двери она остановилась.
– Бартоломью, а что случилось с ребенком Хестер?
– Вот это действительно был грех, – сказал он. – Она родила в лесу, затем она отнесла ее на городскую свалку и бросила там. Это была девочка.
Эри с усилием вздохнула:
– Но разве никто не нашел и не подобрал ее? Разве никто не искал ее? Все же знали, что у Хестер будет ребенок.
– Жизнь слишком тяжела в этой части Джорджии, – это было все, что он сказал. Боясь спросить еще о чем-то, Эри вышла из дома, мягко закрыв за собой дверь.
Когда все было готово, они привязали Хестер к столу кожаными ремнями – один через плечи, другой через бедра. Она слабо пыталась сопротивляться, все время что-то бормоча о грехе, любви и Ленни Джое. Бартоломью открыл Хестер рот и плеснул ей бренди с раствором опия, затем слегка сдавил горло, чтобы она сделала глоток. Это всего лишь притупит боль. Эри промыла водой пораженную, ногу, затем для дезинфекции протерла ее влажной тряпкой, смоченной в горячей воде с карболкой. Бартоломью положил стерилизованные инструменты, ветошь и бинт на маленький стол рядом, чтобы все было под рукой. Неожиданно Хестер застыла. Она увидела пилу, ее глаза-стали дикими от ужаса и буквально выкатились из орбит. Затем она открыла рот и закричала во всю силу своих легких. Пена появилась у нее изо рта и покатилась по щекам.
– Нет, нет, нет!!! – казалось, от ее крика затряслись стены комнаты.
Бартоломью посмотрел на часы. Даже если учитывать плохую погоду, Причард должен был уже вернуться. Дождь барабанил по стеклу, в щелях между стеклом и рамой завывал ветер. На улице было темно, как ночью, хотя было только около четырёх. Шторм разошелся не на шутку. Бартоломью помахал руками, предварительно вымытыми в горячей воде со спиртом. Рядом застыла в ожидании Эри, а Сим поправлял ремни, которыми была привязана Хестер.
