Неискушенные сердца - Хенли Вирджиния (полная версия книги TXT) 📗
Взгляд Табризии упал на руки Гордона, когда он брал еду. Толстые, с короткими пальцами в темных волосах. Услышав урчание в его желудке между глотками вина, она невольно вздрогнула. Он заметил, что она о чем-то подумала, что-то себе представила и испугалась. Гордон знал, как удвоить ее страх. Он снова пошел к сумке и вынул длинную веревку. Пленница вскочила и кинулась через комнату, как птичка в полете. Но убежать ей было некуда. Он быстро схватил ее за руки и связал сзади. Потом надавил на плечи И заставил сесть. Встав перед ней на колени, Гордон взял ее груди. Полные, округлые, упругие — он держал их так, будто определял размер и вес.
— Милорд, я хочу поторговаться, — быстро заговорила Табризия.
Его взгляд смягчился — сейчас она станет предлагать себя. Сердце ее мучительно-тяжело билось. Она понимала, мужчинами руководит похоть. Но собственный опыт ей подсказывал: есть еще одно, более сильное искушение — деньги. У нее единственный шанс, и, если он не сработает, она окажется целиком в его власти.
— Откройте шкатулку, милорд, — тихо промолвила Табризия.
Нехотя Гордон отпустил ее грудь и пошел вынимать из сумки железную шкатулку. У него не было ключа, и он сломал замок. Открыл.
— Здесь бумаги, а не драгоценности, — зло бросил он.
— Прочтите! — настаивала Табризия.
Гордон поставил на стол сломанную шкатулку, уселся и начал изучать содержимое. Табризия внимательно наблюдала за ним, желая уловить малейшую реакцию, едва заметный намек на возможную надежду для себя. Брови его опасно сдвинулись, когда он просматривал первую бумагу. Он слегка побледнел, прочитав вторую. Плечи заметно поникли, когда увидел третью и последнюю. Сощурившись, он прошипел:
— Как они попали к вам?
Надежда возродилась в ее сердце, но она сдержанно ответила.
— Я вдова Максвелла Абрахамса. Теперь они мои.
— Но это только копии! — воскликнул он, хватаясь за соломинку.
— Конечно! Оригиналы в безопасности, в Шотландском банке, — тихо призналась Табризия.
Гордон почувствовал себя в ловушке. Он вскочил и стал расхаживать, пытаясь осознать значение открывшегося. И тут в проеме окна увидел паруса. Без труда можно было определить — первой идет «Морская колдунья». Гордон развернулся на каблуках, пристально посмотрел на Табризию.
— А Кокберн знает о бумагах?
— Если вы хоть немного подумаете, милорд, сразу поймете, что нет. Если бы он знал, он давно бы пустил их в дело.
Гордон быстро взял себя в руки и решил во что бы то ни стало утаить, что увидел возвращающийся корабль Кокберна. Он осторожно спросил:
— А если я отпущу вас, не причиняя вреда, что вы готовы предложить?
Она подумала секунду, взвешивая свои преимущества.
— Закладную на ваше имя я готова аннулировать.
Он покачал головой.
— Все три. Но и в этом случае как я узнаю, что вы сдержали слово? — строго спросил он.
Табризия уверенно посмотрела на него.
— Вы не узнаете.
— Вы подпишете копии и отметите, что они все оплачены, — потребовал он.
Табризия пожала плечами.
— Но это будет недействительно, поскольку совершено под принуждением.
— Я использую свой шанс, обращусь в суд, — возразил он.
— Мы в тупике, милорд, и единственный способ решить проблему — поверить друг другу. Несколько месяцев назад ваш сын Адам пришел ко мне насчет закладной на
— недвижимость в Даффтауне. Он боялся, что вы это обнаружите, и я аннулировала долг без всяких условий.
Гордон недоверчиво хмыкнул.
— Выслушайте меня, — сказала она тихо. — Я знаю, что не могу доказать это в данный момент, но уверена, Адам скажет вам правду, если вы спросите. Потому что он достойный человек. Я аннулирую ваши долги, если вы поклянетесь, что сообщите мужу, где он меня может найти.
Гордон не долго думал, какое принять решение. Он отчетливо представлял, как Кокберн, обнаружив его записку, в тот же миг начнет рыскать по всей округе. Вполне возможно, ему известны руины замка в Данбаре. Он появится здесь. Гордон улыбнулся — золотая идея пришла ему в голову. Он выдернул орлиное перо из шапочки, взял нож и очинил его. Потом поманил Табризию к столу.
— Я развяжу ваши руки, чтобы вы могли подписать закладные.
Табризия кивнула. Он освободил ее запястья от веревки, и она осторожно потерла кожу.
— Но чернил нет. Воспользуемся кровью, — угрожающе заявил Гордон, пробуя пальцем остроту ножа.
Табризия подняла на него потемневшие от ненависти глаза.
— Если вы прольете хоть каплю моей крови, ваш сын станет новым лордом Гордоном прежде, чем взойдет полная луна.
Эти слова прозвучали, как предсказание ведьмы. Он быстро надрезал тыльную сторону своей руки, намочил в крови перо и протянул ей.
Но она упрямо повторила:
— Я подпишу только тогда, когда вы отправите своего человека с запиской к моему мужу. И ни минутой раньше!
Он призвал человека, предвкушая, что сейчас придет его очередь диктовать условия, и написал: «Я покончил с твоей женой. Она в Данбаре. Джон Гордон».
Табризия пробежала глазами наглые слова, но спорить не стала. Не это сейчас важно, главное — Джон Гордон должен уйти отсюда, не причинив ей никакого вреда.
Он велел своему человеку передать записку первому, кого увидит на земле Кокбернов, и сразу отправляться в Хантли. Еще раз он окунул перо в кровь и протянул ей. Поперек каждой бумаги она написала: «Долг аннулирован». Потом поставила дату и подпись.
Едва она положила перо, он снова завел ей руки за спину и связал.
Страх опять появился в глазах Табризии, когда Джон Гордон принялся свободно шарить по ее телу.
— Сделка заключалась в том, что вы мне не причините никакого вреда и отпустите, — вспылила она.
— Не тронув даже волоска у вас на голове, я могу лишить Кокберна покоя на всю оставшуюся жизнь. — И он непристойно засмеялся.
Табризия затаила дыхание.
— Я просто оставлю вас голой.
Глава 17
«Морская колдунья» подошла так близко, что с палубы был виден Кокбернспэт-Касл, и Парис оглядел сторожевые башенки. От этой привычки он, наверное, никогда не избавится. Губы его сурово сжались — никаких признаков ожидания.
Джеймс тоже посмотрел в ту сторону и сказал:
— Мою жену нечего искать. Она в Эдинбурге, тратит мои денежки.
Парис пожал плечами. Будь он проклят, если со всех ног кинется к ней навстречу, как влюбленный подросток. Он посмотрел на небо. Часа два еще будет светло, и им хватит времени снять лошадей с кораблей и поставить в конюшни.
Парис отправил близнецов с первой лодкой на берег, все еще не решив, как их наказать. Солнце почти село, когда они с Джеймсом погрузились в последнюю лодку и поплыли к берегу. Каждый ящик с золотыми монетами пришлось тащить двум мужчинам.
Парис пошел к себе в комнату — принять ванну и переодеться. Табризии нигде не было, и он цинично подумал: «Наверное, тоже унеслась в Эдинбург вместе со всеми сучками». Хорошо, что он привез золотишка, похоже, она ему дорого обойдется. Но тут его взгляд упал на записку. Он осторожно взял ее, а когда прочитал: «У меня твоя жена. Джон Гордон», — застыл. Сердце словно сковало льдом и так стиснуло, что, казалось, весь воздух ушел из тела Он смял записку, закинул голову и взвыл:
— Нет!
На вопль, от которого стыла кровь, сбежались все. Александрия вцепилась в миссис Холл — бедняжка залилась слезами, когда узнала, в чем дело Парис едва не лишился рассудка Джеймсу и Трою пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться от него объяснений. Новость потрясла всех. Джон Гордон украл Табризию! Трой налил Парису большую порцию бренди, чтобы брат успокоился, но тот яростно оттолкнул сосуд.
— Мне нужны мозги, чтобы найти ее, ты, дурак!
Он созвал слуг, всех, до последнего мальчишки из конюшни, и установил, что Шеннон и Дамаскус вчера уехали в Эдинбург. Двое слуг признались, что видели какого-то темноволосого посетителя сегодня утром, но никто не заметил, как он уехал.
