Мечта Дракона - Гилганнон Мэри (электронная книга txt) 📗
– Милорд, Бэйлин сказал, что вы нуждаетесь в совете духовного наставника.
Мэлгон едва заметно усмехнулся – Бэйлин весьма осторожно выбирал слова. Он взглянул в сторону стоявшего в углу великана; тот насторожился. Король усмехнулся. Каким отменным воякой был этот человек, дисциплинированный и отчаянный в бою, но наделенный суеверным страхом перед необъяснимым, тем страхом, который заставлял его столь же стойко придерживаться новой религии, насколько верно он служил в прежние времена старым богам. Казалось, Бэйлину и в голову не приходило, что некоторые вещи христианство просто не в состоянии объяснить.
– Скажи мне, святой отец, ты веришь в привидения?
– Конечно, нет, – изумился священник. – В Писании сказано, что когда человеческая душа расстается с земной оболочкой, она либо возносится на небеса, к Богу, либо отправляется в Преисподнюю на вечные муки.
– Однако нет ли средства, благодаря которому душа человека после его смерти могла бы остаться среди живых?
Отец Лейкан категорически покачал головой:
– Разумеется, нет. Это всего лишь предрассудки черни. Конечно, подобные суеверные мысли не станут беспокоить образованного христианина, подобного вам.
При этой незамысловатой лести священника Мэлгон нахмурился.
– Тем не менее, отец мой, я уверен, что видел нечто подобное. Дух. Дух моей покойной жены.
Священник наморщил лоб.
– Может, вы просто спали, милорд?
– Нет. Я не спал. Это случилось в разгар битвы. Я видел Рианнон, отец, и видел совершенно отчетливо.
Священник с минуту молчал, а Мэлгон пытался угадать, что он теперь скажет. Не мог же он подобно Бэйлину рассуждать об опасности сношений с потусторонним миром. Значит, ему придется заявить, что никаких духов попросту не существует.
– Вы обвиняете себя в смерти вашей жены?
Вопрос священника оказался для короля неожиданным, и Мэлгон ощутил, как чувство вины удавкой стягивается вокруг его шеи. Он ответил низким, дрожащим голосом:
– А кого же еще? В своей ярости я ранил ее, а потом выгнал вон. Это моя вина, что ее смыло в море.
Отец Лейкан кивнул.
– Вот эта Вина и преследует вас. Надо просить Господа, чтобы он отпустил вам этот грех и избавил от беспокойных видений. – Лейкан в знак сочувствия положил свою ладонь на руку Мэлгона. – Христос может простить даже убийство, если только раскаяние искренне, а вы, судя по всему, не желали гибели своей супруги.
– Ты не веришь мне, – произнес Мэлгон холодно. – Ты думаешь, что я обезумел от горя.
Священник промолчал и убрал свою руку с руки короля.
– Но я видел ее, отец, и я не могу не думать, что она ищет способ увидеться со мной.
Лейкан облизал сухие губы.
– Подобная вещь... Может быть, даже чудо... Есть ведь люди, которые утверждают, что собственными глазами видели ангелов или даже Матерь Божью. Однако для таких, как Рианнон, явиться к живому человеку... Это не похоже на правду. Ведь она не была христианкой.
– Ах, верно, я и забыл, – горько усмехнулся Мэлгон. – Рианнон не была крещена, и уже поэтому ее удел – гореть в адском пламени. Не верю! Рианнон была добра и невинна, и не может справедливый Бог столь жестоко обойтись с нею! – Король быстро глянул на священника, а потом подал ему знак уйти. – Ступай. Оставь меня.
Лейкан поспешил прочь. Мэлгон с угрозой во взгляде посмотрел на Бэйлина, и тот тоже покинул палату.
Король вновь устроился на своем месте возле огня. Тепло облегчило боль в поврежденном суставе, а медовый напиток отчасти унял и душевные страдания. Однако тяжкие раздумья не покидали короля. Он снова и снова воссоздавал в памяти образ Рианнон, пытаясь оживить это видение. Ведь если однажды оно посетило его, то почему бы ему не прийти снова? Завтра он отправится на поиски. Возможно, или на морском берегу, или в лесу под старым дубом она покажется вновь. Даже тень Рианнон – это все-таки лучше, чем полная пустота. Если он будет усердно думать о ней, достаточно крепко верить в свою мечту, то, конечно, сумеет вернуть к земному существованию хотя бы ее душу. Он закрыл глаза, чтобы яркое пламя не тревожило их. На него снизошло необычайное умиротворение. Рианнон и он сам – оба они верили в существование иного мира, в реальность мира духов. И если он отправится в эту страну, то непременно найдет ее там. Он сам еще не знает, как именно, но он вернет ее в мир живых.
Две женщины склонились над вязанкой сушеных трав. Только что они предприняли первую попытку обменяться своими познаниями.
– Ты настоящая знахарка, – сказала Рианнон. – Гораздо опытнее Алевенона. Конечно... – она чуть нахмурилась при этом неприятном воспоминании, – когда он меня обучал, я была слишком увлечена волшебством и магией, чтобы обращать внимание на лекарские секреты.
Девушка подняла взор. Арианрод тепло посмотрела ей в глаза, и потому Рианнон не почувствовала неловкости. Впервые приоткрыв завесу над своим прошлым, она поведала, что, живя на севере, училась у врачевателя, хотя ни словом не обмолвилась, ни о насилии над ней Алевенона, ни о том, как попала в Гвинедд. Арианрод по-прежнему не настаивала на полной откровенности. Однако рассказывая о себе, Рианнон рискнула вовсе не напрасно. Ведь теперь хозяйка охотно делилась с ней своими познаниями и подробно рассказывала обо всех травах, собранных за лето, высушенных и сложенных в корзинки и коробочки. Женщины провели довольно много времени, делясь секретами хранения трав и настоев, способами их использования.
Приятно было учиться у такой знахарки, как Арианрод. В отличие от Алевенона эта женщина искренне стремилась применять свое искусство для блага соплеменников. Теперь, когда нога Рианнон совсем зажила и она могла свободно передвигаться, ей частенько приходилось сопровождать свою наставницу в соседние хижины, куда она наведывалась, чтобы помогать недужным. Вместе они то принимали роды, то лечили мальчишке сломанную руку, то вскрывали нарыв на ноге раненого рыбака. К удивлению Рианнон, местные жители спокойно воспринимали появление незнакомки. И если даже удивлялись необычному цвету ее волос или нежности рук, то скромно держали свое мнение при себе.
– Вот этот подорожник – прекрасное средство от ожогов, – говорила Арианрод. – Надо заготовить его побольше. Говорят, ирландцы опять грабят побережье. Кейнвен сказал, что вчера они сожгли деревню на берегу недалеко отсюда. Большинство жителей спаслись в лесах, хотя и лишились своих жилищ и почти всего имущества.
Рианнон удивилась. На севере набеги пиктов были не в диковинку. Но до сих пор ей не верилось, что кимры сталкиваются с подобной же угрозой со стороны своих соседей, живущих через пролив.
Арианрод понимающе кивнула.
– Ирландцы с незапамятных времен беспокоят побережье Гвинедда. Лишь благодаря силе и мужеству наших защитников они до сих пор не обосновались на этих землях. Кейнвен говорит, что вчера отрядом, прогнавшим дерзких разбойников, командовал сам король.
Рианнон охватило смятение. При упоминании о Мэлгоне в ней возродился страх, любопытство, а также глубокое непрошеное томление.
– Войско короля победило? – бесцветным голосом спросила она.
– Да. Они убили десятерых пиратов на месте, нескольких взяли в плен, а остальные бежали на своих лодках.
Рианнон наконец позволила себе вздохнуть. Трудно было сказать, что напугало ее больше: мысль о том, что Мэлгон участвовал в опасной битве, или осознание того, насколько близко он находился от ее убежища. Похоже, она ошиблась, рассчитывая оставаться здесь до тех пор, пока рана не заживет и она не расплатится с хозяевами за кров и заботу. Хижина Кейнвена и Арианрод находилась слишком близко от Диганви, к тому же внимание короля уже успело обратиться в эту сторону из-за недавней вражеской атаки. Недолго ждать того дня, когда ему расскажут о маленькой рыжей женщине, недавно появившейся в этих краях.
Какое-то время темные глаза Арианрод внимательно, хотя и с доброжелательностью, наблюдали за ней. Потом знахарка склонилась над рассыпанным подорожником и собрала его обратно в кожаную сумку, после чего положила на прежнее место, в корзинку для трав.
