Укрощенная любовью - Монтегю Жанна (книга жизни txt) 📗
Глава 10
Беренис проснулась и, нежась в утренней полудреме, представила, что она снова в Стреттон Корте. У подножия кровати были толстые подпорки, очерченные ярким солнечным светом, льющимся из окон, и это напоминало ей собственную кровать в родном доме. Если зажмуриться, то иллюзия была почти полной. Так легко верилось, что аромат, приносимый нежным ветерком, был ароматом английских роз, а не гибискуса, и где-то вдали мычали огромные стада, пасущиеся на Уилтширских пастбищах, а вовсе не чужеземные гурты. Но невозможно было долго оставаться в плену этого самообмана, и совсем другие чувства вторглись в мечты Беренис. Ощутив за спиной холод там, откуда еще недавно шло тепло горячего тела, она протянула руку, но наткнулась на пустоту. Себастьян ушел.
Она резко села на кровати, оглядывая комнату, не зная, радоваться ей или огорчаться. Место, где он лежал, все еще хранило его тепло, а подушка была смята. Она коснулась подушки пальцами, терзаемая воспоминаниями о нем – его прекрасно очерченных губах, твердой линии подбородка, иногда агрессивно выступающего, этих потрясающих зеленых глазах на смуглом лице. Черты, которые она никогда не сможет забыть, никогда…
В этот момент в дверях совершенно неожиданно появилась Джульетт. Ее черные глаза горели недобрым огнем.
– Я должна воочию убедиться в этом! – сказала она с горечью в голосе. – Мадам графиня водворилась в постели своего мужа. Я прокляла тот день, когда он отправился за тобой в Англию! Ты не принесешь ничего, кроме несчастья.
Беренис онемела. Она инстинктивно натянула одеяло на грудь. Все следы сна улетучились, чувства обострились. Эта женщина была опасна, быть может, даже безумна.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она холодно, разглядывая Джульетт, словно какое-то вредное насекомое.
– Я появилась в этом доме задолго до тебя! гневно бросила Джульетт, злобно сверкнув глазами.
– Возможно, но теперь я здесь хозяйка, и тебе следует помнить это. – Беренис собралась приказать Джульетт выйти из комнаты, как вдруг ее осенило. А что, если?..
Интуиция подсказывала ей, что она собирается поступить глупо, и Беренис почувствовала угрызения совести, но, раз ступив на избранный путь, было не так-то просто изменить первоначальной привычке. Она наклонилась вперед и, придав голосу как можно больше дружелюбия, сказала:
– Если хочешь, чтобы я ушла с дороги, почему бы тебе не помочь мне? Как только я выберусь отсюда, ты никогда меня больше не увидишь, клянусь!
Джульетт ответила не сразу.
– Предлагаешь предать графа? – спросила она задумчиво, с настороженным выражением лица.
– Да, если ты так это понимаешь. Я должна выбраться отсюда. У меня есть немного денег, но как только я попаду в Чарльстон, то устрою так, чтобы ты получила еще. – В порыве чувств Беренис стала на колени, и простыня сползла, открывая ее плечи и руки.
Ее волосы блестели, а голубые глаза светились надеждой. Она была сейчас воплощением красоты того европейского, англо-саксонского типа, которому так завидовала Джульетт. Английская аристократка, изнеженная, наслаждающаяся привилегиями, которых креолка была лишена, и, вдобавок ко всему, околдовавшая Себастьяна. Джульетт хотелось схватить нож и вырезать сердце соперницы, предлагая его, как жертву, одному из своих богов.
Тогда Беренис задала вопрос, который терзал ее и не давал покоя с того момента, как они прибыли в Бакхорн.
– Ты любовница Себастьяна или, возможно, была ею?
Джульетт коварно улыбнулась.
– Это одна из тех тайн, которые вам еще предстоит узнать, мадам, – ответила она, наслаждаясь муками Беренис.
– Ты не скажешь мне? Но ты мне поможешь?
– Может быть. Мне нужно все хорошо обдумать.
Это был миг зыбкого равновесия, когда чаша весов могла склониться в любую сторону, но в следующую секунду вошел Себастьян, гневно нахмурив брови при виде креолки.
– Джульетт! – громко крикнул он. – Что это значит?
Она дерзко взглянула на него:
– Я пришла посмотреть, не нужно ли чего мадам.
– В самом деле? – ответил он резко. – Я здесь решаю, что кому делать, и в настоящее время мадам учится обходиться без прислуги.
Беренис была расстроена его вмешательством, так как почти поверила, что еще немного – и Джульетт согласилась бы на ее предложение. Она снова откинулась на подушки. Да, Джульетт не терпелось избавиться от ее присутствия в доме, хотя Беренис все еще не могла понять, что ее связывало с Себастьяном. Это сбивало с толку.
Побледнев от ярости, Джульетт бросила на него пронзительный взгляд и вышла из комнаты. Оставшийся безучастным, Себастьян подошел к кровати и сел на краю.
– Пыталась подкупить ее, cherie? – спросил он небрежно. – Действуешь по принципу, что каждый имеет свою цену?
– Ну и что, если так? – ответила она гневно. Он скривил рот в циничной ухмылке:
– Как ты переменилась! Вижу, что нежные лепестки прошедшей ночи превратились в шипы.
Беренис вспыхнула:
– Это не слова джентльмена, сэр. Себастьян запрокинул голову и рассмеялся:
– Хочешь днем сделать вид, что ночи не существует? Так? Прекрасно! Я подыграю тебе – на некоторое время. Что же до подкупа Джульетт, то тебе это не удастся. Она предана мне, кроме того, она меня боится.
– Какой же ты тиран! – Но даже выкрикивая эти гневные слова, Беренис хотелось броситься в его объятия. Это было унизительно, и она презирала себя, уверенная, что он читает ее мысли. – Она твоя любовница? – крикнула она.
На его лице отразилось страдание, но глаза вспыхнули:
– Мадам графиня! Что за вопрос жены мужу! Я поражен, что вы могли подумать такое!
Конечно, это нельзя было назвать ответом, и она поняла, что бесполезно расспрашивать дальше. А с другой стороны, так ли уж ей хотелось узнать правду? Когда Беренис видела их вместе, у нее возникало ощущение, словно сердце сжимает гигантский кулак.
Было заметно, что Себастьян встал уже давно. Он был свежевыбрит, аккуратно причесан; весь его облик дышал такой бодростью и свежестью, что можно было предположить: он совершил раннюю прогулку верхом. Затем, с присущей ему молниеносной сменой настроения, он заявил:
– Если хочешь что-нибудь поесть, то иди на кухню.
Гневный ответ готов был сорваться с ее губ, но, взглянув на его лицо, Беренис промолчала. Она удовлетворилась тем, что надменно вздернула подбородок и прошествовала к окну, завернувшись в простыню, словно в тогу. Себастьян ничего больше не сказал, и она услышала звук его шагов и стук захлопнувшейся двери.
Спустя некоторое время она стояла на кухне, и котелок с яйцами кипел на огне. Беренис обнаружила, что ей нравится готовить. Она вспомнила уроки, полученные под руководством леди Оливии. Далси нигде не было видно, и Беренис решила, что, по уши влюбленная, та просто-напросто забыла о своей госпоже. Кухня была сердцем дома, и Беренис понемногу стала привыкать к тому, что Джесси, Адам и с полдюжины их ребятишек без конца сновали туда и обратно. Куры бегали по полу, и пара лохматых дворняжек покусывала своих блох на коврике у очага. Хромая чайка стояла в дверях, путаясь у всех под ногами, без конца выпрашивая какой-нибудь лакомый кусочек.
Уже ставшая менее привередливой, Беренис сидела у заставленного посудой стола, когда в дверь вбежала запыхавшаяся Далси:
– О, мадам, простите, что я опоздала. Беренис, на секунду прекратив чистить яйцо, взглянула на нее и сказала с улыбкой:
– Не беспокойся об этом, Далси. Все равно мне не полагается иметь слуг – согласно правилам моего Супруга и Повелителя.
– Ну, мы ведь знаем, что это глупость, не так ли, миледи?
– Да, но мы будем притворяться, хорошо? Просто, чтобы не раздражать его. – Беренис не было нужды спрашивать Далси, где она была. У нее на шее висела нитка бус Квико.
– Хочешь гренки? – предложила она. – А это айвовое желе, которое приготовила Джесси – настоящая пища богов!
После того, как они поели, Беренис взяла корзинку с бельем и пошла к ручью. Там с помощью Далси она выполоскала свою постиранную вчера одежду и развесила ее на кустах сушиться на солнце. Она была рада, что Себастьян не попросил ее стирать его грязные рубашки, воротники, белье и чулки. Это вменялось в обязанность Джесси, равно как и стирка одежды всех остальных домочадцев.
