Рыцарь и ведьма - Дэвис Мэгги (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Дени снял свой шлем и проникновенно сказал:
– Позволь нам остаться и прислуживать тебе, потому что мы оба полюбили тебя всем сердцем. – И он снова заплакал.
Силы небесные! Она должна как можно скорее расстаться с ними! Идэйн не представляла, что такие суровые мужчины могут плакать, как дети.
– Что делать добрым сестрам с такими, как вы, красивыми молодыми рыцарями? – нежно пожурила их она. – Вы вызвали бы среди них такое смущение, что они никогда бы от него не оправились.
Идэйн попыталась рассмеяться, чтобы успокоить рыцарей, однако продолжала пятиться к воротам монастыря. Достигнув их, она дернула за веревку, и звуки колокола огласили монастырский двор. На склоне холма под ними Идэйн могла различить повозки цыган, направлявшихся к морю. За ними следовала повозка с Асгардом и Милой, а чуть дальше ехал Фомор.
Отворила привратница, сестра Констанция. Сначала она открыла маленькое окошечко в воротах, чтобы узнать, кто прибыл.
– Нам сообщили, что ты едешь, – только и сказала она, но Идэйн уловила радость в ее голосе.
Идэйн услышала, как отодвигается крепкий засов. Распахнулись тяжелые деревянные двери.
И Идэйн со вздохом вступила в свою обитель.
24
Король Англии очень изменился, в этом не было никаких сомнений.
В июле король Генрих принес публичное покаяние по эдикту папы. Он прошествовал босиком, одетый в мешковину, до Вестминстерского собора, чтобы показать глубину своего раскаяния и получить отпущение грехов за свою вину в смерти Томаса Бекета. Несколькими неделями позже Уильям Лев, король Шотландии, был захвачен английскими войсками в Эйлнуорте, и на этом приграничная война закончилась.
Командор отделения тамплиеров в Эдинбурге наблюдал, как король шел через двор замка к Белой башне, направляясь на их встречу, и подумал, что теперь груз грехов больше не давит на королевские плечи. Генрих считал, что все несчастья, сопутствовавшие его правлению, остались в прошлом; убийство архиепископа Бекета, смерть его сына принца Генри, молодого короля-соправителя, не говоря уж о меньшем несчастье – войне с Шотландией.
Но по тому, как выглядел король Генрих, по сутулости его плеч, по тому, каким изможденным; казалось его лицо, можно было судить, что на самом деле это далеко не так.
Конечно, командор считал, что его долг – скорбеть и сочувствовать Генриху Плантагенету, потому что он много перестрадал. Король был искренне привязан к своим непутевым детям, а надменный Бекет был его ближайшим другом. Когда король сболтнул в сердцах о Бекете, то никак не ожидал, и это в общем-то было общепризнанно, что его слова будут восприняты буквально. Но народное мнение по всей Британии было таково, что короля считали в какой-то мере причиной обеих этих трагедий.
Если бы во время одной из своих попоек король Генрих не кричал: «Неужто никто не отомстит за обиды, которые я претерпел от этого смутьяна-попа?» – то четверо из его придворных рыцарей не ринулись бы тотчас в собор убивать архиепископа Бекета. Злые слова короля, произнесенные им в пьяном виде, имели последствия, которым суждено преследовать его всю жизнь.
Что же до смерти его старшего сына, последовавшей в результате болезни, то и тут все были настроены против короля. Было неразумно с его стороны короновать мальчика как соправителя. Никто не ожидал, что король поделится с ним властью. Все прекрасно знали коварство короля Генриха. Старая королева Элинор, имевшая собственное королевство Аквитанию, убедилась в этом на горьком опыте. Теперь она пребывала в заточении бог знает где, а прежние ее владения в Аквитании стали вотчиной Генриха.
И теперь, думал командор, наблюдая, как король в сопровождении эскорта входит в башню, можно надеяться, что хоть какой-то мир и покой снизойдут на душу и сердце этого беспокойного правителя. Но, конечно, из всех злоключений больше всего короля подкосила смерть его старшего сына. Генрих Плантагенет мог пережить потерю Бекета и отчужденность с королевой Элинор, но так и не мог вынести бесконечных наскоков своих мятежных принцев. Однако смерть молодого короля принца Генри ожесточила, иссушила и состарила Генриха Второго.
Командор услышал шаги на лестнице и приготовился встречать гостей. Ему не раз напоминали, что для этой встречи с королем и ее успеха ему должна сопутствовать удача. Его предупреждали, что Генрих стал более непредсказуемым и желчным, чем всегда.
Рыцарь широко распахнул деревянную дверь. Король в изысканном одеянии из красного бархата, отделанном мехом горностая, вошел в анфиладу комнат. За ним следовали несколько цистерианских монахов-писцов и элегантный Джилберт Фолиот, епископ Лондонский и один из главных советников хорош.
Командор тотчас опустился на одно колено и склонил голову. Нечесаный, с воспаленными красными глазами, Генрих прошел мимо него, взял из буфета кувшин с вином и чашу и налил себе. Судя по красноте его лица, король сегодня начал пить рано.
– Что это? – спросил он епископа Лондонского, рухнув на стул. – Тамплиер? Это тот, что обратился к нам с петицией?
Епископ Лондонский склонился к его уху и напомнил:
– Это Жэрве де Бонриво, ваше величество, командор эдинбургского отделения ордена Бедных Рыцарей Храма Соломонова в Эдинбурге. Он смиренно просит вашего внимания в связи с неотложным и важным делом, касающимся одного из братьев этого ордена.
Король повернулся и разглядывал тамплиера довольно долго.
– Иисусе! Ах да, эта девушка! – сказал он наконец. – Действительно, ее забыть нелегко. Я видел петицию, Джилберт. Все же принеси ее мне.
Епископ сделал знак одному из писцов, уже копавшемуся среди бумаг в поисках нужной. Генрих смотрел на Бонриво налитыми кровью глазами, продолжая пить, пока не опустошил чашу. Потом сделал нетерпеливый знак командору эдинбургских тамплиеров подняться.
– Скажи мне, сэр Жэрве, – обратился он к командору, – почему вы хотите заполучить девицу теперь, когда она по моему приказу вернулась в монастырь Сен-Сюльпис?
Епископ нашел и подал королю бумагу, которую тот взял, но читать не стал, а держал в руке, помахивая ею.
Командор тамплиеров облизал губы. Писцы эдинбургского отделения ордена тамплиеров подготовили речь, в которой были отражены самые важные пункты просьбы тамплиеров и обоснование их желания возвратить себе девицу. Тамплиер понимал, что эти длинные рассуждения могли вызвать приступ гнева непредсказуемого короля Генриха.
«Держись главного, – уговаривал он себя, – держись сути».
– Мы смиренно молим вас вернуть ее нам, ваше величество, – сказал он, – потому что она околдовала одного из наших самых достойных братьев, которого вы и сами знаете. Того, кто сопровождал ее по вашему приказу в Сен-Сюльпис, – сэра Асгарда де ля Герша.
Король принял от одного из рыцарей очередную чашу вина.
– Околдовала? Как это ей удалось сделать? Девушка с весны находится в монастыре.
Командор огляделся по сторонам, собираясь с мыслями. Он не ошибся: настроение короля было капризным и изменчивым.
– У нас есть причина считать, что с тех пор случились ужасные вещи, – ответил командор. – Именно не кто иной, как сэр Асгард, ваше величество, сопровождал девицу Идэйн в ее монастырь. Но с тех пор, как он выполнил свою миссию, наш брат прискорбно пренебрегает своими обязанностями, которые дотоле он выполнял, вызывая у всех нас величайшее восхищение, и не только у ближних, но и у всех, кто его знал. Теперь же он следует проклятым путем Сатаны. Увы, сэр Асгард отринул свои обеты и скитается по диким холмам Шотландии с бандой бродяг и воров, известных под прозвищем «египтян», и ведет беспорядочную и греховную жизнь. Говорят, что это молодая ведьма призвала этих демонов, когда он доставил ее к воротам монастыря, и отправила бедного де ля Герша скитаться с ними.
Король поставил чашу с вином на стол и уставился на тамплиера.
– Де ля Герш, этот высокородный и достойный рыцарь, скитается с бандой цыган?
Тамплиер кивнул, и король повернулся на стуле, ища глазами епископа Лондонского.
