Пока страсть спит - Басби Ширли (книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Ему не хотелось думать и еще об одном последствии трагедии.
Теперь у него на личном счету было двое убитых команчей. В разных ситуациях ему приходилось убивать индейцев, но никогда до этого команчей. Значит, теперь он навсегда связан с белыми, подумал Рафаэль, и мысленно добавил: а одна из них овладела всеми его чувствами.
Он вспомнил также тот ужас, который пережил, когда увидел Бет, боровшуюся за свою жизнь с индейцем. Но вспомнил одновременно и собственное унижение, когда Натан произнес «это моя жена». Эти слова звенели у него в голове, но рефреном повторялась мысль: копье индейца — наказание ему за все прегрешения!
И вот теперь, когда Натан мог умереть в любую минуту, Рафаэль желал ему поправиться, потому что понимал: его смерть будет практически непреодолимым барьером между ним и Бет.
И как бы там ни было, Рафаэль осознавал одно: Бет не должна уехать из Сан-Антонио, пока они не решат всех проблем, вставших между ними.
Ему не хотелось бы провести остаток своих дней, терзаясь сомнениями, кем была на самом деле шлюха с фиолетовыми глазами, украшавшими ангельское лицо.
«Надо все выяснить и наконец понять друг друга, — говорил себе Рафаэль. — И для этого она останется настолько, насколько надо!»
Он понимал, что попытка задержать ее была бы насилием, но он не мог отпустить ее, не разобравшись, что же их связывало: просто физическое влечение или что-то гораздо более сложное. Если бы речь шла лишь о чувственном влечении, то он, несколько раз добившись своего, отправил бы ее в Натчез и навсегда забыл. Больше того, ему хотелось бы таким образом разрубить завязавшийся узел, но…
У Бет был свой счет к Рафаэлю — она не хотела простить ему грубость, физическое принуждение, ревность и то, что она никогда не могла понять, что он сделает в следующую минуту, и еще то, что он не был нежен, хотя она знала и другую ситуацию…
Кстати, сам Рафаэль не считал себя нежным и не хотел быть таким ни к кому, за исключением, может быть, своей сводной сестры Арабеллы. Более того, он стеснялся проявления чувств и начинал злиться на ту женщину, которая эти чувства вызывала. Он возвратился мыслями к Бет. Его охватила злость, потому что никто так не переворачивал его душу, как она.
«Какого черта, я все время должен вытаскивать ее из сложных ситуаций? — спрашивал он себя. — А может, не стоило мешать этому злосчастному команчу взять ее в плен или снять с нее скальп? Пусть бы индеец сам сделал свой выбор!»
Увы, в реальной жизни все было гораздо сложнее, и Рафаэль понимал, что не стоит обманывать самого себя.
В своем деле он старался избегать любых контактов с Бет. Это было необходимо, потому что ее муж был тяжело, может быть, смертельно ранен, и затевать выяснение отношений сейчас было бы крайне непорядочно. Не говоря уже о чем-нибудь другом!
Как ни странно, но даже понимая, что в одной из комнат дома лежит умирающий человек, жена которого очень тяжело переживает ситуацию, Рафаэль все равно ревновал Бет к Натану. Ему было обидно видеть, какое внимание она уделяет беспомощному мужу. Рафаэль не мог простить Натану, что тот палец о палец не ударил, чтобы попытаться спасти Бет от нападающего индейца. А она была на шаг от смерти или мучительного плена.
Обнаруживалась и еще одна причина, по которой он старался не попадаться ей на глаза. Как бы там ни было, пусть в порыве ярости, но он все же пожелал Натану смерти. И теперь боялся, что Бет ни за что не сможет ему этого простить.
Рафаэль в то же время знал, что он для Натана сделал все, что мог.
Дон Мигуэль, донья Маделина, Себастиан, многочисленные слуги и приживалы прибыли из гасиенды Чиело на четвертые сутки.
Бет не сразу узнала об их приезде. Она безвылазно сидела у постели Натана и вышла только тогда, когда родственница Рафаэля сеньора Лопес силой оторвала ее от стула и заставила выйти к столу.
Дон Мигуэль и Себастиан быстро поднялись и со скорбными лицами стали выражать соболезнования по поводу ужасного происшествия и уверять, что в конце концов все будет нормально.
Последующие разговоры были очень деликатны — о Натане помянули два раза, как бы вскользь.
Рафаэль при появлении Бет только молча встал. Ему было больно на нее смотреть — на синяки под глазами, на полную апатию и отсутствие аппетита.
Он еще раз подумал про себя, что большего ни для Бет, ни для Натана сделать не мог. Поэтому оставалось только ждать дальнейшего развития событий.
Через некоторое время Бет возвратилась к постели мужа. В этот момент Натан пришел в себя и узнал ее. Доктор, стремясь облегчить его страдания, давал ему очень мощные дозы опиума, и все же раненый сумел улыбнуться Бет и нашел силы задать вопрос:
— Дорогая моя, а что ты, собственно, тут делаешь? Сдерживая слезы, подступившие к горлу, мягко улыбнувшись Натану в ответ. Бет пояснила, что пришла составить ему компанию. Натан был вынужден прикрыть глаза от слабости, но все же проговорил:
— Если бы ты могла понять, как это хорошо — открыть глаза и тут же увидеть тебя рядом.
Даже в таком положении он стремился проявить свою обычную галантность. А Бет очень обрадовалась, что он пришел в себя.
Поднакопив немного сил, Натан открыл глаза еще раз и тут обнаружил, что все его тело забинтовано. Слабым голосом он поинтересовался:
— Со мной что-то произошло?..
Бет просияла от того, что он может думать и говорить.
— Лежи, родной, спокойно. Все страшное уже позади. Ты был тяжело ранен, а теперь тебе нужен только покой.
Натан сумел даже слегка подшутить над ней за склонность к панике. Похудевшее лицо его на белоснежной подушке выглядело таким юношеским, что у Бет защемило в груди.
Натан слабой рукой нашел ее пальцы и, приблизив к своим губам, по одному поцеловал их.
— Я тебя очень люблю, — сказал он тихим голосом, — ну, ты знаешь.., по-своему. А Бет ответила очень коротко:
— Знаю, любимый!
Затем наступила тишина. Бет не могла сказать, сколько она пробыла у постели Натана. Она даже не уловила момента, когда его не стало. Просто еще минуту назад они были в комнате вдвоем, а потом она осталась одна у тела своего мужа.
В это время в столовой заканчивали сладкое. Джентльмены потягивали виски, а дамы — кофе с бренди. Когда Бет вошла в комнату, все разговоры стихли и глаза присутствующих обратились к ней — она была похожа на пришельца из потустороннего мира. Медленно, не глядя на сидящих за столом, она проговорила совершенно неживым голосом:
— Мой муж умер.
У присутствующих вырвались возгласы соболезнования, и только Рафаэль отвернулся. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься к ней и не укрыть своей широкой спиной от остального мира. У нее на лице была отражена такая боль, что ему захотелось, чтобы Натан ожил, только бы облегчить ее страдания.
Обе женщины — Маделина и сеньора Лопес — утешали Бет, говорили ей ласковые слова и плакали.
Бет выполняла все, как послушный ребенок: сидя на диване, пила подогретое молоко, молчала, не плакала больше, но, казалось, не воспринимала ничего происходящего вокруг.
На похоронах Натана народа было немного — Рафаэль, другие члены семьи Сантана, Маверики, Себастиан и немецкий доктор, лечивший его.
Бет опять была не похожа на живого человека, особенно когда бросила первую горсть земли на крышку гроба Натана. Рафаэлю снова захотелось обнять ее, встряхнуть, слегка отшлепать, чтобы кровь начала циркулировать в ней. Его пронзила страшная мысль: а что, если теперь навсегда в прекрасном теле Бет поселилось какое-то молчаливое неземное существо?
Бет была удивительно красивой вдовой. Траур только подчеркивал нежность ее лица и свежесть розовых губ, глубину фиолетовых глаз. Но гамма в основном была двухцветная — черное и белое.
Все окружающие и прежде всего члены семьи Сантана старались максимально облегчить положение Бет. Рафаэль ни на секунду не мог поверить, что она была настолько влюблена в Натана, что теперь не представляет себе жизнь без него. Он объяснял состояние Бет стечением сразу нескольких обстоятельств — знакомством с несчастной Матильдой Локхарт, разгулом насилия в день переговоров с команчами, нападением на нее индейца, когда она была на краю гибели, и.., смертью Натана.
