Изменница - Карр Филиппа (е книги TXT) 📗

Однако эти грустные мысли не помешали мне в этот день быть веселой.

Чарльз хорошо знал Лондон и мог рассказывать о нем без конца.

Сначала мы просто ездили по городу. Он сказал, что знакомиться с Рэнли лучше не средь бела дня, а ближе к вечеру, когда наступают сумерки. Это было для меня неожиданностью.

— Мне казалось, что вы предпочитаете видеть все так, как оно есть.

— Иногда бывает лучше набросить на окружающую действительность вуаль таинственности, — ответил он.

— А вы, похоже, романтик?

— Вот вы уже и определили мне место, — пошутил он. — Какой же я романтик, если постоянно вижу только мрачную сторону жизни.

— Да, я заметила, что грусть не покидает вас. Но я также заметила, что вы умеете быть и веселым. В ответ он слегка наклонил голову и улыбнулся.

— Сегодня, — сказал он, — я постараюсь быть веселым.

— А у вас это получится?

— С вашей помощью да. Вот увидите.

— И что вы задумали? — спросила я.

— Сначала заглянем в один ресторанчик, где готовят вкусные пироги с мясом. Вы их любите? Не торопитесь отказываться, пока не отведали пирога, который подают в «Радуге»— гостинице на Флит-стрит. Там очень вкусно кормят. Вы не возражаете?

— Полностью в вашем распоряжении, — ответила я.

Мы медленно ехали по улицам, заполненным прохожими. Мне было интересно все, что я видела. Он показал мне то место, где начался Большой Пожар. А потом он показывал мне прекрасные соборы, построенные по проектам сэра Кристофера Рена на смену сгоревшим.

— Вот вам мораль, — сказал он. — Из пепла возрождается Феникс.

Он рассказывал об улицах так, будто это были его старые друзья.

— Чип-Сайд — здесь торгуют тканями и галантереей. Патерностерроу — здесь предлагают свои услуги ремесленники. Коукросс-стрит — здесь множество мясных лавок. Биллингсгейт… чувствуете, как пахнет рыбой? Флит-стрит — прибежище юристов…

Это был уже не угрюмый, а жизнерадостный и остроумный человек. И я подумала: «Быть может, этой переменой он обязан мне».

Потом мы проехали по окраине квартала Уайт Фрайер, который Чарльз называл Эльзасом.

— Он тянется от Солсбери-корта до Темпла, — сказал он. — Здесь укрываются должники. Сборщики налогов не осмеливаются совать сюда нос.

— А мы могли бы взглянуть на трущобы? Он отрицательно покачал головой:

— Это небезопасно, и вам не понравится то, что вы там увидели бы К тому же нам пора ехать к «« Радуге «.

Добравшись до гостиницы, мы оставили лошадей на привязи во дворе и прошли прямо в гостиную.

Появилась жена хозяина. Она держалась с явным подобострастием, и мне стало понятно, что она хорошо знает Чарльза.

— Я привел сюда мою хорошую знакомую, чтобы вы угостили ее вашим знаменитым пирогом с мясом, — сказал Чарльз.

— А вместе с пирогом и сидром, который делают Уильямсы, не так ли?

— Именно так, — сказал Чарльз, и мы сели за столик напротив друг друга.

Он пристально посмотрел на меня.

— Мне кажется, вам нравится большой город, — сказал он.

— Я даже не представляла, что получу такое удовольствие. А ведь когда-то мы жили здесь. Отец брал меня иногда погулять по городу.

— Вы загрустили, — обратился он ко мне. — Вы, наверное, очень любили отца?

— Мой отец был очень интересный человек, а может, казался мне таким. Он был игрок. Его убили на дуэли. Такая бессмысленная смерть…

— Забудьте сегодня о всех грустных вещах, — попросил он.

— Забуду. Но и вы — тоже. Обещаете?

— Обещаю.

Принесли пироги и кружки с сидром. Признаюсь, я никогда в жизни не пробовала такой вкуснятины. Я подумала, что сегодня вечером все будет чудесным и приятным.

Он продолжал говорить о Лондоне — о контрастах, которые можно заметить за время недолгой прогулки по городу. Великолепие и роскошь соседствуют рядом с ужасной нищетой.

— Как в том квартале, мимо которого мы проезжали.

— Уайт Фрайер? Да, да.

— А вы хоть раз отважились побывать там?

— Да, пришлось побывать однажды, — сказал он и содрогнулся.

— Что, какие-то неприятные воспоминания?

— Мне пришлось оказать помощь одной больной. Все происходило, как в дурном сне. Я проходил мимо того квартала и навстречу неожиданно выскочила девочка. Она подбежала ко мне и с плачем сказала, что ее мать умирает. Узнав, что я доктор, она повела меня к их дому. Оказавшись в лабиринте грязных улочек, я услышал звук рожка, сначала я не понял, что это значит. Оказывается, это был сигнал тревоги: в квартал проник чужой. Меня окружили бродяги. Девочка кричала, что я — доктор, она ведет меня к своей маме, которой очень плохо. Я понял, что сделал большую глупость, придя сюда. Они могли убить меня всего лишь затем, чтобы завладеть моими часами. Но я шел к больной, а в такие моменты перестаешь думать о чем-то другом.

— Вы, должно быть, хороший доктор.

— Самый заурядный, — ответил он скромно.

— И что же было дальше? — спросила я.

— Женщина, к которой привела меня девочка, была при родах. Я принял у нее ребенка, такая у меня работа. Девочке повезло, что она случайно наткнулась на доктора. Она, наверное, думала, что это какое-то чудо. Затем я благополучно бежал из трущоб, сохранив при себе и часы, и монеты в кармане. Вот это уж действительно было чудо.

— Вы видели, как живут эти люди. Он помолчал и в задумчивости ответил:

— Какое-то время я постоянно задавался вопросом: могу ли я им хоть как-то помочь? Мне хотелось вытащить их из нищеты. Я был мечтателем и идеалистом, как многие молодые люди, которые еще не осознали той истины, что каждый должен заниматься своим делом. Мое назначение — лечить людей. Дело политиков — заботиться об их существовании.

— Вы любите свою работу? — спросила я. Чарльз посмотрел на меня и сказал спокойным голосом:

— Понимаете, это как костыли. Работа не дает мне зачахнуть. Когда мне становится тоскливо и пропадает желание жить, я берусь за работу — она успокаивает меня. Так я и ковыляю по жизни на этих костылях.

Мне хотелось без конца задавать ему вопросы. Я была уверена, что в его прошлом кроется какая-то трагедия, которую он не может забыть. Однако мы обещали друг другу не предаваться сегодня мрачным воспоминаниям.

— Как мы будем добираться до Рэнли? — спросила я. — Верхом?

— Ну что вы, нет. Мы пойдем к реке и найдем лодочника, он отвезет нас до Рэнли. Потом пройдем по берегу через чудесный сад к» Ротонде «, где нас ожидает чудо. Нашу страну ненадолго посетил юный гений. Я решительно настроен послушать его. Ему всего восемь лет, но он уже сочиняет музыку.

— Но разве такое возможно?

— Для этого мальчика — да. Он удивлял всех своим талантом уже в шесть лет. Мне очень интересно его послушать, чтобы самому убедиться, что он так гениален, как об этом говорят. Он приехал сюда из Зальцбурга с отцом и сестрой Марианной, похоже, это музыкальная семья. Он сыграет на клавесине несколько своих сочинений.

— Вы меня заинтриговали.

— Кроме маэстро Вольфганга Амадея Моцарта мы услышим еще хор из оперы» Альцис и Галатея»и арию «О, счастливая пара» из «Торжества Александра». Предполагаю, что солистом выступит Тендуччи.

— Я вижу, у нас впереди много интересного. Удивительно, что вы живете в сельской глуши, а не здесь, где можете найти для себя столько всяких развлечений, — сказала я.

Чарльз спокойно ответил:

— Тому есть причины.

И по его голосу я поняла, что мне не следует задавать ему больше никаких вопросов.

Мы посидели еще немного в гостинице, а когда вышли из нее, то оставили во дворе своих лошадей и направились к реке. Там мы наняли лодочника, который повез нас мимо Вестминстера к Хэмптону.

Хэмптон-корт, огромный особняк из красного кирпича, превращенный во дворец, выглядел очень величественно.

— Этот дворец весьма знаменит, — сказал Чарльз. — Он был резиденцией Тюдоров, а последними в нем жили король Вильгельм и королева Мария, которые превратили его в настоящую сокровищницу.

— Я бы хотела побродить по нему.