Три розы - Гарвуд Джулия (бесплатные книги полный формат .TXT, .FB2) 📗
Женевьев не поняла, поддразнивает он ее или говорит серьезно.
— И что же ты думал? — осторожно спросила она.
— Не важно. Лучше признайся, все ли ты мне рассказала.
— Конечно.
— Ничего не утаила?
— Боже, какой ты подозрительный! — вздохнула Женевьев. — Я ничего не скрыла. Ничего. Ты знаешь все, что тебе надо знать, — добавила она.
— Если ты действительно рассказала мне правду…
— Разумеется, — прервала она Адама.
— …то проблема решается очень просто, — убежденно закончил он. — Не могу только понять, почему ты не рассказала мне про Эзекиела в Роуз-Хилле.
— Я уже объяснила, почему не доверилась тебе: не хотела впутывать в свои дела. Видишь ли, Эзекиел Джонс не очень хороший человек. Для него не существует слова «нет».
— А ты отказалась вернуться в хор?
— В том-то и дело.
— И что же?
— Он запер меня в комнате.
— Неужели он так поступил с тобой? — Голос Адама звучал кротко, но от него веяло ледяным холодом.
Его взгляд испугал Женевьев; она снова подумала, каким опасным противником он, наверное, может быть, и порадовалась тому, что он на ее стороне.
— Да, — тихо ответила девушка. Она зябко повела плечами, потерла руки и добавила: — Чтобы удрать от него и двух его прихвостней, мне пришлось вылезти в окно. Я порвала свою самую лучшую юбку.
— Жаль, что не сказала об этом раньше. Если не хотела довериться мне, могла бы поговорить об Эзекиеле с Харрисоном. Он юрист и с помощью закона, несомненно, сумел бы поставить этого человека на место. Но я скорее мог бы оградить тебя от преследования и угроз Эзекиела, — спокойно заявил Адам.
— Каким образом? — Женевьев с волнением ждала ответа, но Адам ничего не стал объяснять, и она, протестующе подняв руку, проговорила: — Я не хочу, чтобы ты что-то предпринимал! Может быть, Эзекиелу неизвестно, где я сейчас нахожусь, а добравшись до Солт-Лейк и сев на нью-йоркский поезд, я избавлюсь от него раз и навсегда.
— Женевьев, если я нашел тебя довольно легко, то почему это не может сделать проповедник?
— Потому что ты большую часть жизни провел в горах, знаешь здесь каждую тропку, а Эзекиел — человек городской. Так что тут он меня не найдет. И гнаться за мной аж на восточное побережье только для того, чтобы вернуть меня в хор, тоже не станет.
— Между прочим, Солт-Лейк не за углом. Сначала надо попасть в Грэмби, потом в Джанипер-Фоллз, затем повернуть на юг, миновать Миддлтон, дальше ехать на восток через Кроуфорд и уже оттуда прямиком в Солт-Лейк. Если не лететь сломя голову, то это верные четыре дня пути, и в любой точке Джонс может тебя поймать.
— Но он за мной не…
— Тебя встревожило бы известие о том, что он находится в одном дне пути от тебя?
— Еще бы! Этот тип способен на любую подлость. А ты почувствовал бы, что он меня преследует?
Почувствовал — не то слово. Он бы знал: в этом она может быть уверена. Слишком давно он живет в этих местах и изучил их как свои пять пальцев; кроме того, ему подсказало бы о грозящей ей опасности шестое чувство, которое выработалось с годами. Он ощутил бы погоню каждой клеточкой и непременно проверил бы, не обманывает ли его инстинкт.
Впрочем, «бы» здесь ни при чем… Адам, не желая тревожить и без того уставшую и измученную Женевьев, не стал говорить ей, что знал совершенно точно: Эзекиел и два его приспешника идут по ее следам. Джонс наверняка не ориентировался в здешних местах, но один из его людей явно хорошо знал все тайные тропы, и если бы Женевьев осталась здесь, эта троица поймала бы ее не позднее завтрашнего дня.
Она ждала ответа на вопрос, но Адам заговорил совсем о другом.
— Ты могла бы поехать от Грэмби до Солт-Лейк в Дилижансе. У тебя хватит денег на билет? Ты говорила, что сильно потратилась.
— У меня есть деньги только на поезд.
Ты должна сесть в дилижанс. Я отдам тебе все, что у меня с собой. Правда, сумма невелика: когда я выехал Блю-Белл, банк был закрыт, а дождаться его открытия не было времени.
Женевьев зевнула, извинилась, а потом заявила, что не возьмет у него ни цента.
— Я никогда ни у кого не одалживала денег и не собираюсь это делать впредь, — стараясь говорить твердо и строго, произнесла она. Женевьев клонило ко сну, и конец фразы она пробормотала вполголоса, голова ее опустилась на плечо Адама.
Он попытался сосредоточиться на разговоре, но тепло прильнувшего к нему тела Женевьев на мгновение заставило его забыть обо всем. Он жадно вдыхал исходивший от нее аромат. Как он и предполагал, кожа Женевьев оказалась удивительно гладкой и шелковистой на ощупь — пальцы Адама пробежали по ее руке, и он улыбнулся, почувствовав ее дрожь.
Мягкая, как котенок, и упрямая, как мул.
— Я так рада, что ты догнал меня! Мне очень жаль будет расставаться с тобой в Грэмби. Хоть это и далековато, ты проводишь меня туда, — сонно проговорила Женевьев.
— Неужели? — с мягкой иронией спросил он.
— Но ты же сам будешь волноваться за меня, если не доедешь со мной до Грэмби. Отнесись к этому как к приключению, Адам.
— Ты любишь приключения?
— Очень.
— Тогда ты должна быть просто счастлива, что не вышла замуж. Тебе сначала надо перебеситься.
— Я думаю, что стать женой хорошего человека — самое замечательное приключение, и, когда я такого найду, я его не упущу.
Адам пожалел, что заговорил о ее замужестве. Мысль о каком-то другом мужчине, с которым у Женевьев будет такое приключение, как брак, вызвала раздражение. Сам не зная почему, Адам считал ее своей собственностью.
— Поспи немного, Женевьев. Ты устала.
Она закрыла глаза.
— Я не спала почти двое суток.
— Надеюсь, ты не собираешься делать это сидя? У тебя есть дорожная постель?
— Да, но я не хочу разворачивать ее.
— Не глупи, давай я приготовлю.
— Нет! — панически закричала она и положила ему на бедро руку, не давая встать.
— Но почему? — спросил Адам, озадаченный странной реакцией.
— Змеи! — выпалила Женевьев.
— Что ты имеешь в виду?
— Они заползут под одеяло и свернутся в ногах.
— С тобой такое случалось?
— Нет, но вполне может. Я не хочу испытать ничего подобного. Мне очень удобно спать сидя. Пожалуйста, не надо никакой постели! Я целый час укладывала вещи, зачем ворошить их снова?
Адам со вздохом подчинился. Она хочет сидеть всю ночь? Что ж, прекрасно, пусть сидит.
— Ты чересчур упряма, — недовольно буркнул он.
— Не упряма, а благоразумна.
Адам недоверчиво фыркнул. Женевьев, не обратив на это внимания, прикрыла глаза, решив попытаться заснуть.
Адам сначала позаботился о своей лошади, а потом расстелил походную постель возле костра. Он подбросил веток в огонь, растянулся на одеяле, положив руки под голову, и уставился в черноту неба, думая о том, как разделается с преподобным Эзекиелом и его дружками.
— Адам?
— Я думал, ты заснула.
— Почти, — прошептала Женевьев. — Можно задать тебе один вопрос?
— Разумеется.
— Ты когда-нибудь думал жениться на мне?
— Нет.
Его ответ был быстрым и предельно откровенным, но она, казалось, ничуть не обиделась.
Адам смежил веки, но она снова заговорила:
— А я мечтала о тебе…
Глава 6
Проводить Женевьев до Грэмби было самое большее, что он мог сейчас для нее сделать. Она совершенно права: не поехав с ней до Грэмби, он бы очень волновался, да и семья доняла бы его упреками, узнав, что он не проводил Женевьев и не посадил в дилижанс. Адам подумывал, а не увезти ли ее обратно в Роуз-Хилл и не предложить ли Харрисону начать дело против Джонса и его приспешников, дабы оградить Женевьев от неприятностей, но был абсолютно уверен, что девушка снова сбежит, и уж тогда Эзекиел точно ее поймает.
Адам чувствовал ответственность за Женевьев, оказавшуюся в полном одиночестве. Вольно или невольно, но теперь он связан с ней и, хотя это вовсе не в его характере, причастен к ее жизни.
