Опороченная (Карнавал соблазнов) - Хилл Сандра (книги онлайн полные .TXT) 📗
Она швырнула об стену доску с остатками еды. Затем, обнаружив, что швырнуть больше нечего, разодрала матрас и разбросала солому по всей комнате.
Через несколько часов, успокоившись, она стала прежней Идит. Холодной. Рассудительной. Немножко поумневшей. И готовой убить.
Когда вечерние тени заплясали в стрельчатых окнах, она рухнула на остатки постели с охапкой соломы. И начала обдумывать свое положение.
«Вот опять я польстилась на нежные слова обманщика. Это просто означает, что я слабей, чем думала. Но теперь, зная о своей слабости, я должна укрепить свою оборону. Как мне это сделать? Хмммм. Мне придется уйти — по крайней мере на время — от Эйрика и его соблазнительных речей… языка… губ… и рук… и… о Господи!
Может, мне вернуться в Соколиное Гнездо? Это будет вполне безопасно, если я возьму с собой достаточно воинов. Затем, когда стану сильней, когда мои кости не будут размягчаться от одного его взгляда, а сердце выскакивать из груди от мимолетного прикосновения, тогда я смогу поговорить с Эйриком о новых условиях нашего брака, который пока что еще нельзя назвать настоящим. Первое: мне надо сбежать из тюрьмы, устроенной мне Эйриком. Но, Святая Мария, как же мне сбежать от собственного разбитого сердца и его боли?»
С новой решимостью она подобрала одну из тяжелых боковых опор, которые оторвала от кровати Эйрика, пока бушевала, и направилась к двери.
— Брайен… Брайен, ты там? — ласково окликнула она.
— Да, госпожа, — нехотя отозвался страж. — Ты подняла письмо, которое я подсунул тебе под дверь? Ты устроила такой шум, что я не уверен, расслышала ли ты мои слова.
— Письмо? Какое письмо? — Идит опустила глаза и увидела на полу кусок пергамента, наполовину закрытый тростниковой подстилкой. Распечатав его, она прочитала письмо, присланное ей Эйриком из Йорка.
«Идит.
Я задерживаюсь. Надеюсь вернуться завтра к вечеру. Я привезу с собой прелестную девочку. Не сомневаюсь, что она тебя очарует так же, как и меня. Я объясню тебе все, Идит, и мы обсудим и все другие вопросы, которые остались нерешенными. Верь мне, дорогая.
Твой супруг. Эйрик».
Идит прислонилась спиной к двери, закрыв глаза от жестокой боли, сжимавшей ее сердце. «Прелестную девочку! Очарует!» Этот ублюдок даже не скрывает своей измены. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, смяв в руке письмо, и слезы снова полились из ее глаз.
Верить ему? Как это возможно? Ему хотелось предаваться разврату с любовницей, а в то же самое время знать, что в Равешнире его ждет покорная жена. И даже хуже того, он собирается привезти свою подружку в Равеншир.
И как он смеет называть ее «дорогая», обманув так? Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и подумала, затаив дыхание, о том, какие любовные уловки он использовал с Азой.
Исполнившись решимости, Идит крикнула через закрытую дверь:
— Брайен, пришли сюда Берту с метлой и тряпками. Надо слегка прибраться в спальне.
Он что-то пробормотал, но потом затопал прочь.
— Идет беда, — пропищал Абдул, и Идит злобно стрельнула в него взглядом. Попугай поднял свой надменный клюв, не обращая внимания на гневное предупреждение. — Идет большая беда.
Идит с угрозой прищурила глаза. Она что-нибудь сделает с грубой, слишком прозорливой птицей. Но не теперь.
Топнув от нетерпения ногой, Идит стала прохаживаться по спальне в ожидании Берты. Очень скоро ключ повернулся в замке. Берта открыла дверь и ввалилась своим широким корпусом, таща с собой принадлежности для уборки. Дверь с громким стуком захлопнулась за ней.
Рот у Берты открылся от изумления, а глаза стали большими, как у коровы, когда она повернулась и увидела обнаженное тело Идит, прикрытое прозрачной тканью.
— Ох, Господи! Подожди, вот все остальные внизу услышат, что хозяин сделал с тобой! Подлый дьявол! Не только запер свою высокородную леди в спальне для своих удовольствий, но и одел ее, как рабыню из гарема. — Она разразилась громовым хохотом. — Конечно, — еле выговорила она, — если бы твои груди тряслись посильнее, а тело было не таким худым, он, возможно, и остался бы дома с тобой, не поехал бы к любовнице. Могу поклясться, что у той-то груди трясутся, как сладкий заварной крем. — И Берта, взяв метлу, с ухмылкой нагнулась.
И тогда Идит без сожаления вытащила из-за спины доску и ударила болтливую бабу по голове. Удар был достаточно мягким и не причинил ей особого вреда, но все же настолько сильным, что толстуха скользнула на пол в мертвом обмороке.
Посапывая от напряжения, Идит сумела оттащить огромную тушу Берты в угол, где быстро сняла с нее линялое платье. Сняв с себя позорную пчелиную сетку, она разорвала ее на полосы, связала повариху по рукам и ногам и заткнула ей рот. Затем торопливо натянула ее платье на себя, не желая, чтобы слуги увидели ее голой.
Затем она заманила в комнату и Брайена, попросив его помочь Берте передвинуть комод. И его ждала та же участь, что и Берту.
— Большая, большая беда, — заявил Абдул.
Идит повернулась к надоедливой птице:
— А что ты скажешь про кошек, мой пернатый друг? Кажется, я видела огромного крысолова в конюшне, он очень любит вкусные крылышки и крошечные языки.
Абдул, вероятно, знал, когда заткнуть свой клюв.
Удовлетворенная пока что своими усилиями, Идит потерла руки, вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
На следующий вечер Эйрик и его усталый оруженосец въезжали во двор Равеншира. Эмма спала крепким сном, прильнув к нему. И вообще она не отпускала его от себя с тех пор, как увидела в доме Гайды, и хныкала то «папа», то «домой» — два новых слова, которые она произнесла за последние три года. Добрый знак, предположил он.
К счастью, приют поразила не оспа, а менее страшная болезнь. Эйрик помог Селику и Раин перевезти детей снова в их дом за городом, а затем отправился с дочкой домой.
Вилфрид подошел к нему и неуверенно пробормотал:
— Милорд, я хочу сказать…
— Тише, — предостерег его Эйрик, приложив палец к губам, и осторожно слез с коня. Ему не хотелось, чтобы Эмма проснулась в незнакомой обстановке, пока он еще не предупредил Идит. Он жадно поглядел на дворец и стал торопливо подниматься по ступенькам с Эммой на руках.
— Пожалуйста, милорд, я должен сообщить…
— Потом, Вилфрид, дай мне сначала уложить ребенка в постель. И повидаться с женой. Моей женой! — Эйрик тревожился из-за дочки и хотел спросить совета у Идит. Кроме того, в последние два дня он много думал об Идит и их зарождающихся отношениях. Ему надо было сказать ей так много, и, что самое главное, он ужасно скучал по жене, гораздо больше, чем ожидал.
Он слишком не доверял женщинам, чтобы назвать эти новые чувства любовью, но начинал относиться к своей новой жене очень серьезно. Может, со временем…
Уложив дочку в постель в гостевой комнате на втором этаже, Эйрик прошел в свою спальню, расположенную рядом.
— Идит, — тихо окликнул он, отперев дверь. Она, вероятно, спала, поскольку уже стемнело.
Ответа не было, а в спальне было темней, чем в преисподней. Взяв в коридоре факел, он вошел снова.
Там царил разгром. Пол был усеян остатками еды, содержимым матраса, разбитыми горшками и кусками его разломанной кровати.
А жены не было.
— ИДИТ!
Его рев можно было услышать даже во дворе. И Эмма громко заплакала от страха.
Абдул начал скрипеть:
— Большая беда, большая беда, большая беда. Авк. О Господи. Большая беда, большая беда…
Эйрик выругался и отправился к дочке. Успокоив ее и подождав, пока она снова заснула, он спустился к Вилфриду, который накачивался для храбрости медовой брагой в большом зале.
— Ну? — ледяным тоном справился хозяин.
— Она отправилась назад в Соколиное Гнездо и взяла с собой сына. — Вилфрид выпалил все на одном дыхании, словно загодя заучил эти слова.
— А как ей удалось сбежать из запертой спальни? Или она выпорхнула из окна?
