Неисправимый грешник - Хантер Мэдлин (читать книги полностью .TXT) 📗

– У нас есть некоторое время до возвращения Люка. Расскажи мне о школе и железной дороге, с того дня, когда ты впервые задумала этот безумный проект.

Флер прильнула к Данте и начала свою историю. Он по­стоянно спрашивал ее о подробностях, чтобы продлить рас­сказ, и таким образом пролетело несколько часов.

– Очень впечатляющий проект ты задумала, Флер. Едва ли какой-нибудь мужчина мог бы придумать что-то лучше.

–Ты в самом деле так считаешь? Ты полагаешь, он сра­ботал бы, если бы меня не предал мистер Сиддел?

– Думаю, что да.

– Это наполняет меня гордостью, Данте. Твое мнение для меня значит даже больше, чем успех самого проекта.

Данте подумал, как лестно услышать эти слова, хотя и несколько странно. Он не относился к числу выдающихся финансистов, и его мнение в данном вопросе вряд ли мог­ло много значить. Однако ее убежденность тронула его, рав­но как и ее вера в него. Это был еще один пример ее опти­мизма по отношению к нему.

Он притянул ее и поцеловал, давая понять, что благо­дарен ей за ее сумасбродное мнение о том, что Данте Дюклерк достоин ее доверия и любви.

Какой-то шум прервал их объятия. Они услышали шаги в коридоре, и оба посмотрели на дверь.

В замке поворачивался ключ.

Глава 26

Между приступами кашля Фартингстоун хриплым го­лосом потребовал отодвинуть комод.

– У меня есть пища для вас. Разве вы не хотите есть?

– Если я смогу убедить его отвести меня вниз, не воз­ражай, – шепотом сказал Данте, глядя на Флер. – Если мы уйдем, подопри дверь чем можешь.

Ей не понравился этот план, но она все-таки помогла отодвинуть комод от двери, затем забилась в дальний угол.

Данте убрал засов, приоткрыл дверь и увидел раскрас­невшегося и запыхавшегося Грегори Фартингстоуна.

С пистолетом в руке.

Другой рукой он показывал на поднос с ветчиной и хле­бом, который находился на полу.

– Заберите поднос. Только ветчина. Другого у меня нет.

Данте поднял поднос и поставил его на кровать.

– Разумеется, нет. Вы ведь не можете принимать в доме такого человека, как Смит, в окружении слуг. Он тоже этого не хочет. Вообще-то я сомневаюсь, что его настоящее имя Смит.

Фартингстоун побагровел еще больше. Он изо всех сил пытался сдерживать дыхание, притворяясь, что рассматри­вает комнату, чтобы скрыть свой дискомфорт.

– Он не вернется назад, – сказал Данте. – Если он не возвратился к этому моменту, он не явится вообще.

– Он скоро будет здесь, – сердито возразил Фартинг­стоун.

– Он справедливо рассудил, что разумнее сбежать. Он скроется в том мире, из которого явился. – Данте шагнул к Фартингстоуну. – Я уверен, что и для вас есть хороший вы­ход. Давайте спустимся вниз и обговорим это.

Фартингстоун попятился назад и более решительно на­ставил на Данте пистолет:

– Назад, сэр. У меня есть союзники, даже если он сбе­жал.

– Поскольку пистолет есть только у вас, вам нечего меня бояться. Позвольте мне спуститься вниз, чтобы моя жена смогла побыть без меня. Она еще слаба после перене­сенных испытаний.

Флер отреагировала на намек стоном.

– Хотя бы на несколько минут, Фартингстоун, – ше­потом проговорил Данте. – Чтобы она могла справить свои интимные дела.

Фартингстоун побагровел еще сильнее, на сей раз от за­мешательства. С недоверием окинул взглядом Данте.

– Не подходите ко мне близко, иначе я стану стрелять. Я хорошо владею огнестрельным оружием и не промахнусь.

– Ну разумеется. Я не слыву храбрецом, и не в моих правилах искать преждевременную смерть.

Спускаться по лестнице для Фартингстоуна оказалось столь же трудно, как и подниматься. Он надсадно дышал, а когда они оказались в гостиной, опустился в кресло и жес­том показал Данте на другое, которое находилось футах в двадцати.

– Вы выглядите больным, Фартингстоун. Вероятно, вам нужно обратиться к врачу.

– Это пройдет. Всегда проходило.

Данте спешить было некуда. Несмотря на свое самочув­ствие, Фартингстоун крепко держал пистолет.

– Человек, который приносит еду для приговоренных, вряд ли может быть палачом, – сказал после паузы Данте. – Если я прав и Смит сбежал, что вы собираетесь делать?

– Он скоро будет здесь.

– Он хотел напасть на меня и Флер за денежное воз­награждение.

– Он никогда не причинял вам ущерба. Клянусь и за­веряю вас, что я не имел подобных намерений.

Данте был склонен поверить Фартингстоуну. Это озна­чало, что за пределами клуба «Юнион» что-то другое заста­вило этих людей сосредоточить на нем внимание.

– Что вы собрались с нами сделать?

– Вы очень скоро узнаете об этом.

– Вы ожидаете одного из своих союзников? Вы по этой причине велели Смиту прислать вам почтового курьера? Я видел его из окна. Это было щедро со стороны Смита —помочь вам, прежде чем исчезнуть. Лояльность преступни­ка!» много стоит, но все-таки…

Фартингстоун помрачнел.

Данте наклонился вперед и уперся локтями в колени.

– Если вы послали за Сидделом, думаю, он также не придет. Он ведь ваш союзник, не так ли? Вы полагаете, что он человек, который сможет сделать то, на что у вас не хва­тает мужества или сил?

– Я не знаю, о чем вы говорите. Я едва знаком с Сид…

– Он вам ничем не обязан в этом деле и не станет рис­ковать своей шеей ради вас. Если, конечно, вы не запла­тите ему столь высокую плату, без которой он не может жить.

Глаза у Фартингстоуна широко раскрылись.

– Вы не знаете…

– Мне известно, что он способен на шантаж. Думаю, что он вас шантажировал.

– Что вы имеете в виду, говоря, что он способен на шан­таж? Если бы кто-то это знал, он не смог бы этого делать. Если, конечно, не… – Он вдруг с удивлением выпучил гла­за. – Он и у вас вымогал деньги?

– Не у меня. У других, кого я знал. Это был дьявольски продуманный план, который разоблачили десять лет назад. Виновников остановили. Или так посчитали. Сиддел зна­ет, что они совершили. Думаю, он был одним из них. Что касается вас, то полагаю, что он сохранил вас для себя, не поделившись с ними. Когда он избежал разоблачения, вы продолжали платить.

Волнение Фартингстоуна видно было невооруженным глазом. Он с трудом сохранял внешнее спокойствие.

– Это был сущий ад, сэр. Да, настоящий ад! Полностью зависеть от чьей-то милости!

– Что он имел против вас? Секрет, зарытый в том кот­тедже?

Фартингстоун бросил быстрый, полный подозрения взгляд.

– Это была не моя вина.

– Как он узнал об этом?

– От своего дяди. Моего друга. Тот рассказал ему на смертном одре. Что это единственное наследство, которое он оставил своему племяннику. Способ лишить меня мое­го состояния.

– И сколько вы платили?

– Все! – Он широким жестом обвел комнату. – Всю ренту от этого имения! Все до фунта в течение тринадцати лет.

Это была дурная весть. Если Сиддел получал так мно­го, пока секрет оставался зарытым, у него была веская при­чина желать, чтобы его не обнаружили.

Он может прийти. И сделать то, чего хотелось бы Фар­тингстоуну. Данте не сомневался, что Сиддел способен хладнокровно убить человека.

–Дьявольская дилемма, – горестно произнес Фартингстоун. – Если я решусь, мне болтаться на виселице. Если не решусь, меня будут продолжать шантажировать.

День оставался серым. В гостиной было и того мрач­нее. Тело Фартингстоуна тяжело вдавилось в кресло под грузом неразрешимой проблемы.

Данте наблюдал за дулом пистолета, ожидая момента, когда оно окажется в таком положении, что он сможет сде­лать выпад вперед.

Время шло, Фартингстоун, казалось, пребывал в по­лубессознательном состоянии, однако пистолет держал крепко.

– Если он не явится, то я предусмотрел, что он уйдет со мной, – нарушил молчание Фартингстоун. – Он очень по­жалеет, что оставил меня на краю попасти. – Он снова по­тер себе грудь.

Данте позволил Фартингстоуну снова погрузиться в по­лудрему. Ведь, если повезет, он может либо заснуть, либо потерять бдительность. Вероятно, он всю ночь провел на ногах, и усталость брала свое.