Звездолов - Поттер Патриция (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Синклер удовлетворенно кивнул.
— Выступите через три дня с утра. Милях в пятнадцати к северо-западу от деревни Килкрейг есть хутор. Возьмете его и оставите в живых пару свидетелей.
Руфус закивал, как и другие, и пошел к двери.
Но Синклер знаком велел ему остаться. Горди насупился, по непроницаемому лицу Фостера ни о чем догадаться не удавалось, но оба вышли, не говоря ни слова.
Необузданный нрав Синклера был им слишком хорошо известен.
Эдвард налил в две кружки вина, протянул одну Руфусу и развалился в кресле, с любопытством разглядывая его.
— Горди тебя не жалует.
— Я заметил, — пожал плечами Руфус.
— Он спрашивал, где тебя носило.
— А вы как считаете?
— Солдат должен быть послушным, — глубокомысленно изрек Синклер.
— Вот и поищите себе такого, — ответил Руфус. — Я малый шустрый и беспокойный, а бездельничать и наедать брюхо не по мне.
Это был камешек в огород Горди, который в свои годы успел обзавестись заметным брюшком.
Руфус осушил кружку и снова направился к двери.
Синклер встал, глядя на него с еще большим интересом.
— Нет, погоди. Не уходи. Ты тут пришелся ко двору, а Горди… Что Горди? В тебе есть что-то такое, чего в нем нет. Ты как, думаешь остаться у нас? — прищурившись, вдруг спросил он.
— Я же говорил: мне на месте не сидится. Сделаю для вас работенку, и хорошо сделаю, коли заплатите по чести, а потом — до свидания. — Руфус понимал, что ходит по лезвию ножа. У Синклера было много вопросов, и вопросы эти не давали ему покоя; Руфус мог прочесть это в его глазах.
— Пойду с тобой на охоту, — заявил Синклер.
— По мне, лучше охотиться в одиночку, — лениво протянул Руфус, искоса наблюдая, как багровеет лицо собеседника, и гадая, как далеко можно зайти, не вызывая на себя взрыва его знаменитого бешенства.
— Я другого мнения, — процедил Синклер сквозь сжатые зубы.
Руфус понял: выбора нет, придется сегодня взять Синклера с собой. Тогда он удовлетворит свое любопытство и завтра, быть может, оставит его в покое и не помешает встретиться с Хирамом.
Поэтому он равнодушно пожал плечами:
— Как вам будет угодно.
— Мне угодно, — отрезал Синклер. — Пусть седлают коней.
А может быть, навязчивость Синклера и к лучшему. Авось во время охоты удастся вызнать что-нибудь про Крейтон. Неважно, где это и что это такое, ясно одно: лучше места для женщин, ткущих пледы тех цветов, которые не имеют ни малейшего отношения к их собственному клану, не придумаешь. Возможно также, что в этом укромном месте успешно прячут кое-кого еще, и, может быть, против его воли.
* * *
Марсали смывала пот и грязь с лица Патрика, а он крепко спал. Как же он должен был измучиться, думала она, если не проснулся, даже не шелохнулся ни разу, и как же сильна боль, если во сне он продолжает стискивать зубы.
Она сняла повязку с его плеча: рану обметало, кожа вокруг покраснела. Перепугавшись, послала Хирама к той женщине, что дала целебных трав для Быстрого Гарри. Хоть бы Хирам поскорей вернулся…
От вида обожженного мяса снова заныло под ложечкой. Ни разу в жизни Марсали не было так трудно, как в ту минуту, когда пришлось прижать раскаленный нож к открытой ране на плече у Патрика. Другим она зашивала раны, вправляла кости и, разумеется, жалела их, но та жалость не шла ни в какое сравнение со вчерашней душераздирающей мукой. Одно только придало ей тогда сил: если б она не решилась прижечь рану, Патрик истек бы кровью.
Осторожно обмывая кожу вокруг раны, Марсали рассматривала тело спящего мужа. Сколько шрамов, боже милостивый. Сколько знаков перенесенной боли! Изрубленное в боях тело с сердцем миротворца…
В дверь тихо постучали. Вскочив, Марсали кинулась открывать — и ахнула: на пороге рядом с Хирамом стояла Джинни. Хирам с невинным видом протянул ей мешочек.
— Я встретил ее у ворот, — объяснил он.
Почти ослепнув от слез, Марсали взяла у него травы и кинулась на шею терпеливо ожидавшей Джинни. Несколько минут она так и стояла, не говоря ни слова, вбирая знакомое тепло и уют родных рук.
— Ну, ну, хорошая моя, — твердила Джинни, — а я-то как рада видеть тебя. Ты стала еще красивее, чем была.
— Но что ты здесь делаешь? — спохватилась Марсали, отстраняясь, чтобы заглянуть ей в глаза. — Почему ты… то есть как…
— Гэвин подумал, что я могу тебе пригодиться, — отвечала кормилица.
Милый, милый Гэвин! Марсали выглянула в коридор и поспешно закрыла дверь.
— А отец? Отец знает, что ты здесь? Джинни кивнула:
— Он согласился, хотя сперва был очень недоволен. — Она с опаской взглянула на широкую физиономию Хирама и перешла на шепот:
— Гэвин убедил его, что я буду доносить ему обо всем.
Марсали смотрела на нее во все глаза. Надо же, Гэвин в изобретательности не уступает Патрику!
Хирам глупо улыбался, и Марсали поняла, что и ему приятно видеть ее служанку. Правда, не всех в Бринэйре так обрадует ее появление…
— А что сказал маркиз, увидев тебя? — спросила она.
— Не думаю, чтобы он знал, — улыбнулась Джинни. — Он, кажется, занедужил, слег и строго наказал всем, чтобы его не беспокоили.
Марсали закусила губу.
— Джинни, Патрик ранен. Мне уже надо идти к нему, но я была бы так рада, если б ты помогла мне… Джинни пронзила Хирама осуждающим взглядом.
— Ты не сказал.
— Времени не было, милая, — развел руками Хирам. — Но вы все равно не волнуйтесь. Патрик попадал в переплеты почище этого, и ничего, живехонек. У него, как у кошки, не меньше девяти жизней.
От его беспечности Марсали хотелось затопать ногами, завизжать в голос, вытворить что-нибудь — что угодно — и так выплеснуть свою злость на мужчин и их легкомысленное отношение к увечьям, войнам и насилию.
— Боюсь, рана начнет гноиться, — произнесла она вслух, зная, что Джинни поймет с полуслова.
— Так пойдем скорее, — ответила та, пропуская Марсали в комнату впереди себя. Хирам сунулся было за ними, но решительная Джинни без лишних церемоний вытолкала его за дверь.
Марсали удивленно подняла брови; Джинни передернула плечами в ответ. Затем, взяв ее за руку, сказала:
— Я места себе не находила от тревоги с тех пор, как ты пропала. У тебя все хорошо, родненькая моя? В самом деле?
— Да-да, все хорошо, правда, — машинально отозвалась Марсали и после минутного колебания прибавила:
— Джинни, мы обручились, Патрик и я. Гэвин был свидетелем.
Изумленная Джинни воззрилась на нее, не говоря ни слова, и только тихо охнула.
— Правда, правда, — улыбаясь, сказала Марсали.
— А Гэвин?..
— Ну да, — кивнула Марсали. — Они с Патриком вместе пытаются положить конец распре.
Джинни еще не пришла в себя от первого известия, и второе добило ее окончательно. Несколько мгновений она лишь растерянно открывала и закрывала рот.
— Но как же?.. Гэвин?.. Тогда, значит, он так и хотел — послал меня к вам лазутчицей. Или, по крайности, нарочным. — И она вытащила из рукава свернутый листок пергамента. — Это он тебе велел передать, лапушка. А у меня и из головы вон.
Марсали медленно сломала печать, развернула листок и тут же поняла, что послание предназначалось скорее не ей, а Патрику и ничего хорошего не сулило — по крайней мере, ей самой. Она сложила письмо и спрятала в складках юбки. Ничего, подождет, пока Патрик не проснется.
— Пойдем, — обратилась она к Джинни, — поможешь мне приготовить лекарство. — Тыльной стороной ладони прикоснулась ко лбу Патрика. — Какой горячий.
— Кто делал прижигание? — спросила Джинни, озабоченно хмурясь при виде раны.
— Я, — ответила Марсали.
— Небось душа в пятки ушла?
— Еще бы.
Джинни с минуту смотрела ей прямо в глаза, потом одобрительно кивнула и принялась выкладывать на стол травы из принесенного Хирамом мешочка.
Марсали, к своей радости, увидела, что знахарка опять прислала именно то, что она, безусловно, выбрала бы сама, и еще две-три травки, о которых она как-то не подумала. Встретиться бы с этой женщиной, поучиться у нее… Быть может, когда их кланы перестанут воевать, она познакомится поближе с соплеменниками Патрика.
