Тайный шепот - Гарвер Саманта (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Дорогой Бенедикт, пожалуйста, простите меня за то, что я уехала так внезапно, не поговорив с вами. Я знаю, что не смогла бы сказать вам «прощай», глядя в глаза. Мне и так тяжело сознавать, что вы мирно спите всего этажом выше, пока я сижу в гостиной.
Я могу понять, почему вы не поверили в мой рассказ о привидениях. Однако и вы должны понять, что в этом мире у меня нет почти ничего своего. Почти вся моя одежда мне кем-то отдана. Я живу в доме моей лучшей подруги и ничего не плачу за это, потому что ее добрые родители никогда не возьмут с меня ни пенни. Я вынуждена работать в небольшой книжной лавке.
Поэтому мое слово – это все, что имеется у меня в этом мире, и оно всегда принадлежало и всегда будет принадлежать только мне. Я говорю только то, что думаю, и никогда не отказываюсь от своих обещаний. Мысль о том, что я проведу всю свою жизнь с человеком, который не верит моему слову, слишком большой тяжестью ляжет мне на сердце, а этого я себе позволить не могу.
Хотя мне очень грустно, что вы приехали сюда, потому что потеряли друга, я все же очень рада, что вы приехали и что мы смогли провести это время вместе.
С вечной любовью,
Харриет
Глава 44
Когда два головореза с дубинками на поясе вели Оскара Рэндольфа в карету, он, как обычно, улыбался. Лицо его не выражало никакого беспокойства, кончики усов весело подергивались, и если бы не кандалы, можно было бы решить, что джентльмен вышел на вечернюю прогулку. Он смотрел, как первые зимние снежинки медленно летят с ночного неба, и отвел от них взгляд только тогда, когда дверца кареты распахнулась и из нее вышел полицейский в форме.
Улыбка Рэндольфа застыла, и он на мгновение потерял самообладание, которое поддерживало его все это время. Он мог бы и не узнать Брэдборна – тот выглядел очень суровым в черной форменной шинели, с жестким холодным лицом, – если бы не видел его с точно таким же выражением в тот туманный день, когда треклятый мистер Хогг угрожал Харриет, а потом попытался растоптать Брэдборна лошадью.
Рэндольф поморщился, вспомнив кровь, залившую капюшон Хогга после единственного удара Брэдборна.
– Явились, чтобы разбить мне голову? – осведомился он со всей возможной вежливостью.
– Не думайте, что мне этого не хотелось. – По очкам Бенедикта скользнул лунный луч, и выражение его глаз осталось неясным.
Два стража почти внесли Рэндольфа в карету и пристегнули кандалы к кольцу в полу, после чего эти скалоподобные мужи побрели прочь, вполголоса решая, стоит ли им зайти куда-нибудь по пути домой и пропустить пинту-другую.
Брэдборн закрыл дверцу, трижды стукнул по крыше кареты и уселся на жесткую скамью напротив Рэндольфа. Карета с грохотом тронулась в путь, но Бенедикт оставался недвижим, как камень.
– Я знаю, что вы меня ненавидите, Брэдборн, – нарушил тягостное молчание Рэндольф. – И я вас за это не виню, хотя должен признать, что это мучает меня сильнее, чем мысль о моем заточении. Вы порядочный человек, значит, те, к кому вы питаете ненависть, должны быть людьми особенно скверными.
Брэдборн хранил молчание, и в скудном свете фонаря выражение его лица было непонятным.
Рэндольф откинулся назад, прислонившись к стенке кареты.
– А она меня тоже ненавидит – моя дорогая мисс Мосли? – Не услышав ответа Брэдборна, он продолжил: – Не передадите ли вы ей, что я никогда не желал причинить ей вред – да и другим тоже, если уж на то пошло?
– Расскажите это человеку, которому вы выстрелили в спину, – отрезал Бенедикт.
Старик проигнорировал колкость.
– Я очень высоко ценил ее общество и не намерен хитрить со своей самой преданной поклонницей. Так вы скажете ей, Брэдборн?
Брэдборн шевельнулся, и Рэндольф заметил, что он стиснул зубы. Молчание длилось так долго, что писатель решил – сыщик не скажет ни слова, но тут услышал:
– Она больше не хочет меня видеть.
Рэндольф разразился таким хохотом, что его спутник вздрогнул.
– Да она безумно вас любит!
– Харриет… – имя словно царапнуло ему горло, – ясно дала мне понять, что больше не потратит на меня ни единого мгновения своей жизни.
– И вы так просто сдались? – Рэндольф снова расхохотался. – Знаете, раньше я думал: будь у меня сын, я бы хотел, чтобы он был похож на вас. Теперь придется переменить мнение. Мой сын никогда не допустил бы подобной ужасающей глупости, да еще в романтических делах.
Брэдборн сердито насупился:
– И что вы мне предлагаете? Шантажировать ее, чтобы она вернулась?
– Уж лучше это, чем вообще ничего. – Рэндольф покрутил головой. – Верно, наша дорогая Харриет – большая оригиналка, но ведь она все равно женщина! Все женщины хотят, чтобы их умоляли и давали почувствовать их значимость.
– Я сказал ей, что буду любить…
Рэндольф снова разразился хохотом, глядя в потолок.
– Вы ей сказали, что будете… да сохрани ее Господь от таких переживаний! – Он резко наклонился вперед и сделался серьезным. – Слушайте, Брэдборн. Харриет вас любит. Она фактически сказала мне это еще там, в Рочестере. И если ваша реакция на нее тогда и ваше кислое лицо сейчас хоть о чем-то говорят, вы ее тоже любите. – Карета замедлила ход, но Рэндольф никак не показал, что знает о приближении к тюрьме, которая станет ему домом до конца дней. – Когда подобное случается, джентльмен, черт вас возьми, не соглашается так запросто больше никогда с ней не видеться. Идите к ней, и она станет вашей навеки. – Он с достоинством фыркнул. – Чтобы это понимать, не нужно писать любовные сонеты.
Очередной стражник, такого же сложения, как и те, что запихивали Рэндольфа в карету, рывком распахнул дверцу и приготовился вывести его.
– Забирать арестанта, сэр? – спросил он Брэдборна.
– Погодите. – Теперь вперед наклонился Бенедикт. – У него есть кое-что, нужное мне. – Рэндольф удивленно заморгал, и сыщик ухмыльнулся. – Я не говорил, что не собираюсь идти к ней, Рэндольф. Просто чтобы это сделать, мне нужно кое-что найти.
Из дневника Харриет Р. Мосли.
Хорошенько подумав, я решила отречься от кое-каких вещей, написанных мной несколько дней назад. Я очень не хочу, чтобы особняк Рочестеров сгорел до основания сто лет назад, лишив меня этим возможности появиться в нем так много времени спустя. Я не хочу, чтобы сэр Оскар Рэндольф никогда не существовал, – в это пожелание входят и его сочинения, которые (несмотря на его гадкие поступки) я все равно люблю, и шантаж, с которым разбирался мистер Бенедикт Брэдборн.
Что касается последнего – я не хочу, чтобы я никогда его не встречала. Я люблю Бенедикта. Вполне возможно, что он тот единственный мужчина, которого я буду любить всегда. Может быть, в один прекрасный день я научусь ценить то, что мы с ним провели вместе несколько волнующих дней. А пока мне придется смириться с тем, что в моей груди постоянно болит, словно в нее каким-то тяжелым, удушающим грузом вдавливаются тысячи иголок.
Записывая это в дневник, Харриет услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь, и решила, что к Августе, как обычно, пришел мистер Максвелл Дарси. Через несколько минут она с удивлением услышала, что в ее дверь легонько постучали.
Она подумала, не притвориться ли спящей, хотя комнату и заливал солнечный свет.
– Харриет! Я знаю, что ты не спишь. Я вхожу.
Дверь бесшумно отворилась, и на пороге появилась женщина со спокойными карими глазами. Эта самая женщина больше месяца назад наблюдала за тем, как Харриет покупает знаменитую «Книгу для любовников».
– Привет, Эбби, отлично выглядишь. Похоже, супружество пошло тебе на пользу.
Очаровательный носик сморщился.
– Мы с Кальвином все время ссоримся. Он уверяет, что я распоряжаюсь им, словно слугой.
– Так он и был твоим слугой, – напомнила Харриет.
