Милая пленница - Скай Кристина (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Он мешает, так мешает, мама! — задыхаясь, пробормотал мальчик.
— Я знаю, что он мешает, но он тебе поможет, — ласково сказала Александра. — Мы очень скоро поставим тебя на ноги. Но без твоей помощи не обойтись. — Она подсунула ладонь под затылок мальчика и приподняла его голову. И в это мгновение она поймала напряженный взгляд Хоука. — Твой отец хочет, чтобы ты попил немножко.
— Отец? Он тоже здесь?
— Да, Робби, я здесь. — Хоук поднес к губам сына стакан с лимонадом. — Выпей это.
Мальчик отпил глоток, поперхнулся и отвернул голову. На мгновение Александра испугалась, думая, что он наотрез откажется пить, но тут Хоук наклонился и что-то прошептал на ухо сыну — что-то, заставившее мальчика чуть заметно улыбнуться и выпить лимонад.
Едва он успел сделать последний глоток, как начался новый приступ жестокого кашля. Александра обнимала и поддерживала мальчика, помогая ему справиться с болью. Измученный и бледный Робби откинулся на подушки.
Немного спустя он открыл глаза и лихорадочно уставился на Александру.
— Ведь ты не уйдешь, пока я буду спать, да, мама? Обещай мне… обещай, что не уйдешь опять! — И его маленькая рука упала на руку Александры.
— Нет, я не уйду, — пообещала Александра, сжимая его тревожно шевелящиеся пальцы. — Я буду здесь. Постарайся поспать. А когда проснешься, тебя будет ждать сюрприз.
Вслушиваясь в ее слова, мальчик заметно расслабился и очень скоро задремал; приступы кашля стали немного реже.
— Храбрый малыш, — прошептала Александра, укладывая его поудобнее на подушках. Ей бы хотелось испытывать к мальчику такую же неприязнь, какую она испытывала к его отцу, но у нее ничего не выходило.
Хоук с предельной осторожностью приложил ладонь к пылающей щеке сына.
— Да, он очень храбрый, — прерывистым голосом произнес герцог. — И я бы отдал все на свете, чтобы облегчить его страдания. Когда я думаю, что он заболел здесь, без меня… я бы ни за что не оставил его, если бы не эта мания, если бы не моя одержимость… — Он умолк на мгновение, стараясь справиться с чувствами. — Да, конечно, он принял тебя за нее… но ведь даже я ошибся… Спасибо, что позволила ему верить, что она… вернулась. — Хоук устало прижал руку ко лбу, словно желая отогнать неприятные мысли. — Хотя скоро он поймет… — Он снова замолчал.
— Ну, сейчас все равно ничего нельзя изменить. Подите-ка лучше отдохните, — холодно сказала Александра. — Я посижу с Робби. — Видя, что Хоук нахмурился, она добавила: — Вы и сами прекрасно знаете, что мы можем только ждать.
И начались тяжелые, мучительные дни и ночи. Хоук и Александра сменяли друг друга у постели больного. Они беспомощно наблюдали за тем, как маленький мальчик мучается от боли, и ничем не могли помочь ему, кроме прохладных компрессов и утешающих слов. Но наконец из Хоуксвиша приехал старый, надежный семейный врач. Все теперь зависело только от самого Робби, от силы его юного тела и от его желания выжить.
Пять дней подряд двое по очереди сидели у кровати мальчика, обтирая его прохладной водой, утешая, когда его отпускали на время демоны лихорадки. Александра хорошо понимала, что такое кошмары, и ее руки становились особенно нежными, когда она старалась отогнать черные образы, мучающие мальчика в бреду.
Да, она не раз сталкивалась в Индии с лихорадкой и видела, что жертвы пневмонии слишком часто погибали просто оттого, что силы организма истощались задолго до спада лихорадки. Но она не могла сказать об этом и без того пребывавшему в отчаянии отцу Робби. Александра вдруг обнаружила, что не может быть настолько жестокой с человеком, едва оправившимся от раны. Она говорила себе, что может и отложить свою месть, что воспользоваться подобными обстоятельствами было бы просто бесчестно…
А для Хоука часы, проведенные в спальне больного, были еще и часами мучительных воспоминаний о войне, которую он так старался забыть. Его вновь посещали видения той опустошительной зимы восьмого года, когда английская армия, униженная и разгромленная, отступала, как в кошмаре, от Ла-Коруньи к морю. Стояли январские морозы, и больных и раненых тащили через горы на примитивных носилках, везли на грубых телегах, запряженных быками…
Хоук словно наяву слышал стоны раненых солдат. Выходит, как он ни старался, он так и не забыл запаха смерти и страха. И теперь, сидя рядом с больным сыном в полутемной спальне, он снова мучился воспоминаниями, никогда, по сути, не оставлявшими его, лишь на время ушедшими куда-то в глубину…
Глядя на измученное личико Робби, Хоук видел еще и другие лица — лица деревенских парнишек из Суссекса и Йоркшира. Эти ребята были слишком молодыми, чтобы умирать в снегах, среди мрачной испанской зимы, далеко от дома…
Оглушенный нестерпимыми воспоминаниями, Хоук в конце концов понял, что есть лишь один способ избавиться от постоянного самокопания — это сосредоточиться на сыне, целиком и полностью. За тяжкие дни болезни Робби герцог превратился в упорную тень с иссеченным глубокими морщинами лицом…
На пятый день после их приезда, к вечеру, лихорадка у Робби внезапно резко усилилась. Встревоженная Александра трясущимися руками постоянно обтирала его лицо и грудь, без конца говоря что-то — не особенно осознавая, что именно она говорит, просто желая подбодрить и себя, и мальчика.
— Ну, малыш, вот так-то лучше… А тут у нас отличный лимонный лед, это твой отец принес от Гунтера. Какой ты счастливый мальчик! Ты не должен пролить ни капли этого замечательного лимонада! — Она прижала стакан с холодным напитком к пересохшим губам Робби, по капле вливая жидкость в рот малышу. Прошло несколько томительных секунд, потом мальчик сделал глоток и тут же отвернулся.
Александру все сильнее и сильнее тревожила его вялость. Она отставила стакан. Кризис близился, она чувствовала это.
— Ну же, Робби! Ты не хочешь бороться! Но я знаю, ты храбрый, мужественный мальчик!
Она подняла Робби с кровати и уложила к себе на колени, обнимая, пытаясь пробудить его дух, но мальчик не откликался.
— Ну же, Робби! Хэверс собирается сделать для тебя отличные удочки и сеть! Он мне говорил, что тебя очень ждут в Хоуксвише! Подумай, как будет горд твой папа, когда ты сам поймаешь отличную форель!
На мгновение ей показалось, что ресницы мальчика затрепетали.
— И еще твой отец твердо обещал, что в этом году у тебя будет собственный пони, — в отчаянии продолжала девушка. — И красивая красная тележка, и ты сможешь сам кататься по долине. Миссис Бэрроуз приготовит нам корзинку с едой, и мы будем путешествовать, ты и я. Разве тебе не хочется этого?
Показалось ли ей, или его рука действительно шевельнулась?..
— Послушай, Робби… я ведь с тобой. Я никогда больше тебя не покину. — Может быть, Господь простит ей эту ложь, думала Александра… — Мы будем отлично проводить время вместе. Пойдем в цирк Астлея, посмотрим на чучела зверей в Британском музее… Мы… мы… — Она проглотила тяжелый ком, застрявший в горле. — Послушай, Робби, ты сам придумаешь, чем нам заняться! Ты должен составить список мест, где тебе хочется побывать, и мы посетим их одно за другим! Ты меня слышишь, Робби?
Душа Александры обливалась слезами, девушка уже отчаялась пробудить хоть искру жизни в этом маленьком усталом тельце.
— Постарайся, Робби, скажи мне что-нибудь! Скажи, куда бы ты хотел пойти с отцом и со мной? Скажи, мальчик! Если сейчас же не скажешь, я не смогу выполнить свое обещание!
Личико, залитое восковой бледностью, чуть повернулось, прижавшись к груди Александры. С трудом ворочая пересохшим языком, Робби выговорил чуть слышным шепотом:
— Мы поднимемся на воздушном шаре… Джефферс говорил мне, это так здорово! Можно и мне будет, мама?
Дрожащими пальцами Александра отвела с бледного лба влажный черный локон.
— Да, мое милое дитя, конечно, и ты поднимешься на воздушном шаре. Если папа не станет возражать, мы все вместе поднимемся, это будет необычайно интересно! О, я уверена — твой отец до Луны долетит, если будет знать, что это тебе поможет!
