Влюбленная герцогиня - Джеймс Элоиза (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Больно? — спросил он.
— Нет, — прошептала она, не кривя душой.
По ее ногам словно текло расплавленное золото, она подняла колени, и он вошел глубже, затем опять и опять. Карола не сказала ему, какой он нежный. Она не хотела лгать, она просто шептала его имя и прижималась к нему, пока он без всякой нежности, резко и быстро делал свое дело. Все это не имело ничего общего с хорошим наездником или с тем, о чем ей говорила мать. Единственное, что она могла сделать, это крепче прижаться к нему и даже — немного погодя — двигаться вместе с ним.
— Французы называют это «маленькая смерть», — улыбнулся Таппи, лежа рядом и поглаживая ее шею. Его пальцы двигались вниз, глаза улыбались.
— Что за вздор, — сумела выговорить Карола, не видя сейчас никакого смысла в глупых спорах по поводу терминологии.
Глава 32
Сожаление приходит утром
Кэм был одним из тех людей, которые спят так крепко, словно душа покинула их тело. Джина никогда об этом не задумывалась, но теперь вдруг обнаружила, что относится к совершенно другому типу людей. Когда муж повернулся во сне, она тут же проснулась. Когда его большая рука легла ей на ягодицы, она замерла и, глядя в темноту, ждала, что последует дальше. Не последовало ничего. Он просто дышал ей в шею, а потом вдруг захрапел, хотя продолжал крепко прижимать ее к себе.
Темнота дала ей время поблаженствовать в собственной глупости. Спя с Кэмом, если это можно назвать сном, она отказалась от брака с ответственным, добрым маркизом. В часы ее вынужденного бодрствования Себастьян все больше представлялся ей примером отцовства: это человек, живущий в Англии и принявший на себя заботы о семье. Человек, который будет любить ее, в отличие от того, кто лишь называет ее «любовь моя». Кто не проводит время за ваянием обнаженных женщин, а занят важными делами. Она проигнорировала тот факт, что большую часть времени Себастьян проводит верхом. Но он, во всяком случае, не храпит, Он слишком приличный, чтобы храпеть.
И Кэм ни разу не сказал ей, что любит ее.
На рассвете Джину разбудил сон, в котором муж представлял ее полногрудой женщине, называя ту «прелестная Марисса». Она сбросила его руку со своего бедра и, глядя на серый рассвет, пыталась решить, выйти ли ей за Себастьяна, который, даже если и будет иметь любовницу на стороне, никогда не позволит, чтобы она узнала об этом, или за Кэма, который без всякого стеснения познакомит ее со своей любовницей. Джина невольно сжала кулаки. Она убьет эту женщину, она… Собственная ярость привела ее в ужас. О чем она думает?
Вероятнее всего, Кэм снова уплывет в Грецию и не вернется еще двенадцать лет. А это означает, что остаток жизни она может провести соломенной вдовой.
К утру Джине страшно хотелось спать, она чувствовала раздражение, усталость и громадное желание сообщить мужу, что с ним абсолютно невозможно заснуть.
Кэм открыл глаза. Он радовался, что проснулся рядом с красивой женщиной.
— Ты храпишь, — обвиняюще сказала жена.
Он попытался выглядеть невинным.
— Правда?
— Ты храпел и всю ночь ощупывал мое тело. Кэм попытался выглядеть еще более невинным.
— Да? Это потому, что ты слишком красива.
Она бросила на него презрительный взгляд, и он закрыл рот.
— Я не могла заснуть всю ночь. Вообще! Если ты не храпел или не ощупывал меня, то брыкался или стягивал с меня одеяло.
— Прости. Могу я чем-нибудь это компенсировать? — И он начал целовать ее в шею.
— Абсолютно ничем. — Она чувствовала только раздражение, потому так быстро вскочила с кровати, что он едва не упал. — Я намерена одеться и немедленно вернуться в свою комнату. Полагаю, мы должны спать в разных комнатах, лишь так я смогу заснуть.
— Постыдись, Джина. Разве не ты уверяла меня, что непременно будешь делить спальню с маркизом?
— И я совершенно уверена, что Себастьян никому не мешает во сне! — выкрикнула она, надевая платье. — Не мог бы ты выглянуть в коридор? Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я выхожу из твоей спальни.
Кэм надел брюки, на секунду задумался и тихо спросил:
— Почему?
— Что «почему»? Вряд ли тебе нужно объяснять причину.
— Мне интересны твои аргументы.
— Наш брак аннулирован три дня назад, пусть даже мы не знали об этом. Следовательно, мы больше не являемся супругами.
— Звучит так, словно ты сожалеешь, что мы осуществили наши брачные отношения.
— Нет. А ты? — Она избегала смотреть ему в глаза.
— С чего бы мне сожалеть? — грубо и лениво спросил он.
Джина проглотила комок в горле. Очевидно, Кэм собирается выполнить свой план, о котором говорил в бальном зале: они продолжают свои отношения, как если бы ничего и не случилось, и будут делить постель во время его приездов в Англию.
— Ты не получишь свободу, — заявила она.
— Свободу?
— Если ты считаешь, что мы действительно женаты, ты не можешь вернуться в Грецию.
— Нет?
— Нет. — Голос у нее почти задрожал, но она справилась. — Если мы женаты, то должны жить вместе.
— Греция — мой дом.
— Гертон тоже. Если ты намерен жить в Греции, хорошо, — сказала она и быстро прибавила: — Я поставлю Финкботла в известность, что я не скомпрометирована.
— Я не люблю шантаж, моя герцогиня.
— Я не собираюсь тебя шантажировать. Я просто думаю…
— Ты просто думаешь, что я подлец, который, получив удовольствие — и лишив жену невинности, — спокойно уплывает в Грецию, будто ничего не произошло.
Она снова проглотила комок.
— А я считаю, что я скомпрометирован, — твердо сказал он. — Скомпрометирован этим положением и моей страстью к тебе. Я не из тех, кто пренебрегает своими обязанностями. Но ты этому не веришь, не так ли? — Его голос звучал раздраженно. — В конце концов, ты очень легко поверила, что я воспроизведу твое тело в розовом мраморе и продам его для установки на бульваре.
— Я не хотела тебя обидеть. Я думала, ты будешь делать мою скульптуру, потому что… это твоя работа.
— Ты совершенно права, — с гневом сказал он. — Я делаю скульптуры обнаженных женщин и этим зарабатываю на жизнь. Более того, я работаю в Греции. А ты герцогиня и живешь в Англии. Два несовместимых факта, не правда ли? Тебе не нужен муж, который занимается столь позорным для себя делом. А я, Джина, не перестану создавать обнаженных женщин. Это моя работа. Стивен не смог остановить меня, не сможешь и ты.
Она нахмурилась:
— Я не просила тебя бросать свою работу.
— Если я оставлю свой дом в Греции, буду жить в Гертоне, проектировать мосты без нимф и превращусь в герцога-филантропа, когда же мне заниматься неприличной скульптурой?
— Я не подумала об этом.
— А тебе и незачем думать. Я сам все понимаю. Идеальный муж в твоем представлении — это чопорный Боннингтон. Но из меня не сделаешь Боннингтона, тщетные попытки. Земля никогда не превратится в золото, Джина. Ты должна это признать и решить, собираешься ли ты продолжить наш брак. Возможно, и к лучшему, что мы не скомпрометированы, твой маркиз еще ждет тебя.
— Он меня по крайней мере любит! Да, любит! — почти выкрикнула она. — Себастьян не храпит и живет в Англии. — Как она ни крепилась, у нее все же выступили слезы. — Ты хочешь оставить меня в Гертоне, вернуться к своей любовнице и…
— Марисса не моя любовница, — прервал ее Кэм.
— Я уверена, что на острове у тебя есть любовница, — ответила Джина.
Он собрался возразить, но вспомнил про Беллу, хотя ее и нельзя было назвать любовницей в полном смысле этого слова.
— Возможно, у Себастьяна тоже будет любовница. Но я по крайней мере не узнаю о ней. — Мысль, что Кэм будет спать с другой женщиной, причинила ей такую боль, словно ее ударили ножом в сердце. — Я этого не вынесу… я не могу… я не хочу…
— Ты не хочешь выходить за меня, — закончил Кэм. В данных обстоятельствах его голос звучал на удивление спокойно.
Джина опустила голову и зарыдала. Кэм оделся, подошел к жене, погладил по волосаы.
