Под счастливой звездой - Хауэлл Ханна (читать книги без TXT) 📗

— Выходить замуж — дело непростое. Только не говори мне, что у тебя в этот момент не было никаких сомнений.

— У меня их не было. — Он ухмыльнулся, заметив, что Эмил с иронией прищурилась. — Нет, правда. Честно говоря, я стал подумывать о женитьбе на тебе с того самого момента, как ты впервые оказалась у меня в кровати.

— Ты никогда не говорил мне об этом, — произнесла она с сомнением, хотя знала, что Парлан не относится к разряду людей, которые могут расточать нежности просто так. Врать он не стал бы, даже если бы знал, что ложь поможет успокоить ее.

— Разумеется. С какой стати было об этом упоминать, когда я в то время еще только обдумывал этот вопрос. Мало ли чем все могло кончиться? Вдруг я решил бы, что вступать с тобой в брак все-таки не стоит? Нет, лучше промолчать, нежели говорить то, в чем ты не уверен.

Эмил не могла сказать, что ей понравилось заявление Парлана, хотя она понимала, что, испытывая ее, он еще раз продемонстрировал мудрость. В самом деле, люди вступают в брак на всю жизнь, поэтому выбирать себе жену и будущую мать своих детей следовало с осторожностью. Скоропалительные браки, как правило, оказывались неудачными, поскольку у людей не было возможности проверить ни силы своих чувств, ни склонности к совместной жизни. Тем не менее, подумала она мрачно, выглядело это не слишком привлекательно. Он прекрасно проводил с ней время, при этом постоянно себя спрашивая, достойна она стать его женой или нет. В этом было для нее нечто оскорбительное.

— Судя по всему, мои слова тебе не по вкусу. В таком случае, извини. Я вовсе не хотел тебя обидеть.

— Знаю. Я понимаю суть твоих сомнений. Брак — вещь серьезная.

— Но тем не менее…

— Я не говорила «но».

— Это понятно по твоему тону. Итак, поведай мне, в чем же суть этого «но»? — Хотя Парлан вовсе не намеревался говорить ей о том, чего сам не чувствовал, но ослабить вдруг возникшую между ними напряженность хотел — и даже очень.

— Длани Господни! Неужели тебе понадобилось так много времени, чтобы решиться на брак со мной? — Она искренне надеялась, что в ее вопросе прозвучала лишь нотка уязвленного самолюбия.

Он собрался было рассмеяться, но передумал, поняв, что смех лишь еще больше уязвит ее гордость.

— Мне не требовалось много времени, чтобы решиться на брак с тобой, хотя ты, быть может, и не поверишь. Нет, правда. — Тут он не выдержал и улыбнулся, поскольку прочитал проступившее на лице Эмил выражение глубочайшего сомнения. Потом он поцеловал ее капризно изогнувшийся рот и добавил:

— Я, если честно, не хотел тебе преждевременно сообщать о своем решении. Но понял, что нам с тобой следует серьезно побеседовать еще до того, как уехал в Данмор.

— А потом вернулся и обнаружил, что я пыталась удрать? — Она наконец поняла, что своим побегом обидела его. Впрочем, она и раньше об этом подумывала, поскольку Парлан не смог скрыть оскорбленного самолюбия в ночь после побега.

— Скорее, я обнаружил, что ты пытаешься утонуть.

Так будет вернее.

— Наш план был хорош. Просто в решающий момент он дал сбой.

— Ну да, самую малость. — Он улыбнулся, вспомнив, как Эмил и Лейт пытались осуществить свой замысел. — Но даже твой побег не изменил моего решения. Помнишь нашу пирушку в тот самый день, когда на нас налетел Рори?

— Помню, как ты меня соблазнял тогда. И у тебя получилось.

— Не стану отрицать, что я думал и о любовных утехах.

Но в тот самый день я как раз собирался просить тебя стать моей женой Она вдруг ужасно расстроилась, что тогда романтическое предложение не было сделано. Хотя не сомневалась, что говорить о любви Парлан не собирался А ведь ей так были нужны слова любви. Сказала она, впрочем, иное:

— Бог мой, так значит, проклятый Рори тебе помешал?

— Именно. Но я же сделал тебе предложение, когда ты вернулась в Дахгленн.

— Да, но в какой форме? Ты так искусно скрыл при этом, как ко мне относишься, что я решила, будто твое намерение было продиктовано исключительно моей беременностью.

— Да перестань ты. Я ведь сказал, что в этом браке для меня заключалось нечто большее.

— Да, в определенном смысле… — она оплела шею Парлана руками и наградила его поцелуем, — но то, что ты собирался просить моей руки еще до того, как мы с тобой узнали, что я вынашиваю ребенка, несколько меня успокоило. Я не хотела становиться твоей женой только потому, что забеременела и твоя честь требует прикрыть эту беременность немедленным браком. Или потому, что у меня в животе укоренилось твое драгоценное семя. — Она слабо улыбнулась. — Словом, я не хотела, чтобы ты делал то, чего не особенно желал, поскольку догадываюсь о последствиях вынужденных браков.

— Я не тот человек, которого можно склонить к тому, к чему не лежит душа, моя радость.

— То же самое мне сказал отец.

— Сейчас?

— Совсем недавно. И тон, которым он произнес эти слова, меня успокоил, хотя, разумеется, я бы хотела услышать это от тебя.

— Слушай, девочка! Не стану отрицать, что хочу заполучить ребенка, но главное — это мои чувства к тебе, поскольку ты и только ты помогла мне его зачать. Я хочу ребенка, потому что он — часть тебя самой. Мне двадцать восемь лет. И я лучше, чем кто-либо, знаю о том, что такое радости плоти. Иными словами, женщин у меня было больше, чем следовало. Это не хвастовство, тут хвалиться особенно нечем. Просто так случилось. И ни с одной из этих женщин я не собирался обзаводиться ребенком. Обыкновенно я говорил себе: послушай, парень, ты же не хочешь, чтобы твое семя укоренилось в этой утробе. Поэтому я был очень осторожен и почти уверен, что ублюдков, то есть незаконнорожденных, у меня нет. А вот с тобой — другое дело. Я не думал об осторожности. С самой первой нашей встречи не думал. Не видел в этом нужды. И не волновался, зная, что ты можешь забеременеть. Отдавая семя тебе, я не чувствовал ничего, кроме удовольствия и радости. Да, я хочу ребенка. Но и ребенок не смог бы меня принудить к браку, если бы я этого не хотел. Нет, твоя беременность, напротив, служила мне гарантией того, что ты согласишься на наш брак. Если кого и требовалось принудить к браку — так это тебя, не меня. Именно тебе возможность выбора не была предоставлена.

Эмил была тронута словами Парлана. Конечно, он говорил не совсем то, что ей хотелось бы от него услышать, но это позволило Эмил отринуть на время сомнение, семена которого взошли в ее душе, когда поспешность, с которой ее склоняли к браку, сделалась очевидной. Кроме того, коль скоро Парлан искренне хотел жениться на ней, можно было надеяться, что и он приложит все силы, чтобы превратить их брак в прочный и счастливый союз.

— По сути, нельзя сказать, что к браку меня принудили. Конечно, ты и мой отец обо всем договорились, но ведь никто из вас не слышал, чтобы я оглашала эти стены воплями, протестуя против своей горькой доли, — Что верно, то верно — ты не вопила. А почему, позволь тебя спросить, Эмил?

Менее всего ей хотелось сейчас объяснять, почему она согласилась с диктатом отца и Парлана и без возражений направилась к алтарю.

— Просто мне, в сущности, не на что было жаловаться.

У тебя в замке я была счастлива — и ты это знаешь. Мне никогда особенно не хотелось отсюда уезжать, и не только потому, что дома меня поджидал брак с ненавистным Рори.

Я с самого начала хотела остаться, и вот теперь могу это сделать на законных основаниях.

Парлан, как ни странно, ощутил укол разочарования.

Ему хотелось любви, но несправедливо было требовать от Эмил того, что он сам отказывался ей дать. Пока, по крайней мере. С другой стороны, он сам себе противоречил. Она признала, что была счастлива в Дахгленне и рада оставаться здесь и впредь. Этого вполне достаточно. Пока. Остальное придет со временем.

Его рука совершила путешествие по ее телу и опустилась на округлившийся живот. До сих пор Парлану было трудно поверить, что он скоро станет отцом. Ожидание сказывалось и на нем. Ему очень хотелось узнать, кто же родится: сын или дочь? Кроме того, ему не терпелось выяснить, будет ли ребенок розовокожим и светловолосым, как Эмил, или смуглым и чернявым, как он сам. Ему, наконец, захотелось подержать ребенка в руках — желание это возросло, когда он почувствовал, как в утробе жены шевелится дитя.