Праведник поневоле - Хантер Мэдлин (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Думаю, да.
Мужчины остановились и разом посмотрели на дом. В окне верхнего этажа, за занавеской, вырисовывался силуэт женщины. Это была Диана, супруга Сент-Джона, которая с ребенком на руках расхаживала взад и вперед по комнате. Верджил словно завороженный наблюдал за ней, завидуя семейному счастью Сент-Джона.
– Почему все же Кенвуд не уничтожил их? – наконец спросил Адриан, возвращая Верджила к действительности.
Виконт отвел взгляд от окна, и друзья неспешно двинулись дальше.
– В точности не знаю, но думаю, он тоже догадался о шантаже и о поводе для него и, возможно, начал собственное расследование. В его столе рядом с письмами я нашел список имен, в котором значились мой брат, Каслрей, а также те двое господ, которые в прошлом году продали значительную часть своего имущества.
– То были предполагаемые им объекты вымогательства, а может, и его жертвы. Ведь именно на эту мысль наводит твоя находка, не так ли?
– Не думаю, что их шантажировал Кенвуд, хотя такой вариант я тоже рассматривал. Начать с того, что лорд Фэрхолл умер после Кенвуда. И потом, кто-то ведь и сейчас шантажирует графа Гласбери…
Собеседники повернули назад, по направлению к саду, и пошли в противоположную сторону. Опавшие листья кружились вокруг их ног, а легкий ветерок гнал по небу призрачные облака, за которыми скрывалась луна.
– Думаю, мы приходим к одному и тому же выводу, Леклер, – подытожил Адриан. – Сцена с Гласбери в Хэмпстеде выглядела весьма убедительной.
– Согласен. Не пойму только, в чем она убеждает.
– В том, что два человека, подвергшиеся шантажу, имеют отношение к вашей семье, и это нельзя упускать из виду. К тому же сцена, свидетелями которой мы оказались, говорит о том, что шантажист, скорее всего не принадлежит к северным радикальным группировкам, действия которых предсказуемы.
– Значит, чтобы найти его, не нужно далеко ходить.
Верджил внезапно вспомнил то, что Бьянка со свойственной ей проницательностью сказала ему в ту памятную ночь у камина. Тогда эти слова, казалось, пролили свет на мучившую его загадку. Избегал ли он смотреть правде в глаза, не отворачивался ли от очевидного, которое говорило, что он даром теряет время, пытаясь найти шантажистов среди радикалов, заговорщиков, поставивших целью уничтожение правительства? Не надеялся ли он в глубине души, что тайна Милтона окажется связана с государственным заговором, а вовсе не с тем, с чем она оказалась связана в действительности?
– Тот факт, что обе жертвы шантажа, так или иначе, выводят на семью Дюклерков, может оказаться чистой случайностью, но давай пока оставим это допущение, – сказал Верджил. – Стало быть, шантажист – кто-то из нашего круга.
– Или кто-то, кто имеет здесь знакомства. А может, мы усматриваем какую-то логику там, где ее нет? В конце концов, если Хэмптону удалось докопаться до секретов графа Гласбери, это мог сделать и любой другой.
Однако Джулиану Хэмптону уже давно все было известно: он хорошо знал Милтона и, будучи его адвокатом, мог без труда изучить не только бумаги, но и все остальное, когда оказывался в его кабинете в Лондоне или в Леклер-Парке.
Заметив в дверном проеме профиль человека, о котором шла речь, и представив возможность предательства со стороны друга, Верджил почувствовал отвращение.
– Хэмптон был знаком и с Каслреем, и с лордом Фэрхоллом. – Адриан говорил небрежно, но довольно решительно, точно сознавая, что неприятного разговора не избежать.
– Ты тоже вращаешься в этих кругах, Бершар, и у тебя гораздо больше возможностей, чтобы собрать сведения. Я знаю этого человека, больше того, знаком с ним с детства. Он не замешан в политике и из случая с Милтоном тоже вряд ли мог извлечь какую-либо выгоду.
– Я верю, что у него нет политических мотивов, но не имею понятия о том, какие у него убеждения и есть ли они у него вообще.
Адриан это верно подметил. Нельзя сказать, что Хэмптон на каком-либо поприще заметно проявил себя, и знание его характера у Верджила было скорее интуитивным, чем основанным на каких-либо пространных дискуссиях с ним.
– Все же я более склонен подозревать Найджела Кенвуда, – задумчиво произнес Верджил. – Я порасспрашивал о нем в Суссексе. Все эти годы он не жил во Франции постоянно, приезжая в Вудли, по крайней мере, несколько раз в год, и даже как-то сопровождал Адама, когда тот появлялся с визитами в Леклер-Парке.
– Эта версия притянута за уши. К примеру, с Каслреем он никак не связан.
– Нам об этом неизвестно. Кроме того, есть кое-что еще. – Верджил некоторое время колебался, прежде чем открыть Адриану эту часть своего расследования, боясь, что тот неправильно его поймет. – Думаю, если Каслрея шантажировали, то использованная для шантажа информация имеет отношение к моей семье, то есть к Милтону.
Адриан застыл на месте. Он молча стоял в ожидании продолжения, глядя перед собой на тропу, ведущую в сад.
– Мой брат имел более тесную дружбу с министром иностранных дел, чем я предполагал; они даже вели оживленную переписку, – продолжил Верджил. – Когда вы с Веллингтоном завели со мной разговор об этом, я солгал вам: в тех письмах, которые я видел, содержались по большей части политические дискуссии. Позже я перечитал их. Так вот, если кто-то задумал истолковать их по-своему, имея в распоряжении другие доказательства, свидетельствующие не в пользу моего брата и делающие подобное истолкование возможным. Вероятно, существовало еще какое-то письмо, которое могло быть использовано в неблаговидных целях.
– Насколько неблаговидных?
– Сомневаюсь, что это письмо само по себе имело какое-то особое значение, но его было достаточно, чтобы сокрушить еще одного человека.
Адриан не шелохнулся. Когда отец лишил его наследства, Каслрей обеспечил ему место, а потому преданность Бершара покойному министру иностранных дел была совершенно понятна.
– Давай поговорим начистоту, Леклер. Мы ведь сейчас обсуждаем не политические интриги, верно?
– Да.
– Значит, письмо к Милтону, которое ты нашел в бумагах Адама Кенвуда, не от какого-то радикала и не свидетельствует о том, что Милтон увяз в этих интригах глубже, чем можно думать. Шантаж касался его личной жизни.
– Да.
– А теперь ты ведешь речь еще о каких-то других письмах, которые Каслрей посылал твоему брату.
– Нет. Я говорю, что выражение дружбы между мужчинами, которое обычно не значит ровно ничего особенного, может быть использовано для шантажа. Я говорю, что, если задаться целью, можно усмотреть в этих письмах нечто большее, чем выражение дружбы. Этого было довольно, чтобы заставить Каслрея заволноваться, особенно если разум его к тому времени уже помутился.
Адриан скрестил руки на груди.
– Черт!
– Я сообщаю тебе это, безусловно рассчитывая на твою скромность.
– Да, черт побери. У тебя есть какое-то предположение насчет того, кого мы ищем?
– Возможно, это не один человек. Теперь мне известно, что в деле замешана женщина.
В кромешной ночной тьме Верджил не увидел, а почувствовал на себе пристальный взгляд Адриана.
– Если был подобный сообщник, то участие молодого Кенвуда, конечно, очень вероятно. Кто она?
– Пока не знаю, но скоро выясню. – Верджил долгое время пытался убедить себя, что нет надобности расширять поиск и дело возможно распутать, оставив нерешенной столь неприятную часть головоломки. Однако чтобы узнать правду, ему придется пойти на все.
– Если твои подозрения верны, Леклер, и кто-то мог таким образом очернить имя покойного министра иностранных дел, истина не должна выйти наружу. Об этом нужно позаботиться не только в память о нем, но и ради его семьи.
– Ты будто повторяешь слова Веллингтона.
– А это и есть слова Веллингтона. Каслрей представлял нашу страну после разгрома Наполеона, и его репутация неизбежно связывается с репутацией Британии в Европе. Его смерть не разрушила эту связь.
– Так вот в чем заключается твоя миссия, Адриан! Ты стараешься, чтобы на его имя не пала тень? Раз так, то Веллингтон, должно быть, догадывался, где искать ответ.
