Удача – это женщина - Адлер Элизабет (книги онлайн .TXT) 📗
Отец Бака учился в Принстонском университете вместе с отцом Гарри, а адвокатская контора Вингейтов вела дела семейства Хэррисонов много лет, таким образом, Бак и Гарри знали друг друга в течение всей жизни, хотя никто не назвал бы их друзьями.
Гарри поцеловал на прощание прохладную, пахнущую духами щеку Марианны, и перед тем как скрыться в просторном чреве комфортабельного лимузина, она в ответ улыбнулась ему одними уголками губ, но ее красивые зеленые глаза при этом смотрели холодно. Марианна выглядела словно прекрасная статуя, и даже ее волосы лежали на плечах крупными, словно вылепленными рукой скульптора локонами. Портрет дополняли идеальной формы ярко-красные губы. Одета Марианна была в темно-синее шелковое платье, которое сидело на ней без единой морщинки, и можно было подумать, глядя на ее безукоризненную внешность, что она только приехала на вечер, а не покидает его.
Гарри прекрасно знал, что Марианна вышла замуж за Бака отнюдь не из-за его привлекательности или солидного состояния, — Марианну прельстила карьера политика, которую выбрал для себя ее будущий муж, а она обожала политику и мир политиков. Вся ее семья была в восторге от политики, и почти все ее живые и умершие родственники отдали так или иначе дань этому занятию. В течение нескольких поколений члены семьи Брэттлов занимали посты в кабинете министров, баллотировались в Конгресс и Сенат, хотя до президентства ни один из них так и не добрался. Марианна избрала Бака, потому что надеялась, что ее обаятельный муж когда-нибудь займет высший в государстве пост. Тот в настоящее время являлся сенатором от штата Калифорния и занимал важные государственные должности уже при двух президентах-республиканцах. Сейчас о нем стали поговаривать как о возможном кандидате в президенты. Все шло именно так, как Марианна и планировала. Она не жалела усилий на осуществление своих планов и умело использовала в нужных сферах политический авторитет своего семейства, равно как и собственные незаурядные умственные способности.
У четы Вингейтов имелся дом на Кей-стрит в Джорджтауне, фамильный особняк в пригороде Сакраменто, обширная квартира на Парк-Авеню, а также впечатляющее загородное поместье Бродлэндз в лесистой части штата Нью-Джерси, которое досталось Марианне от дедушки. Еще у Марианны было двое милых воспитанных детей, скаковые конюшни с породистыми лошадьми, гаражи с дорогими автомобилями и несколько акров прекрасных тенистых лужаек, чтобы пить на них чай и играть в крикет в хорошую погоду.
Короче, у Марианны Брэттл Вингейт было все. И, тем не менее, на свете существовал один человек, который мешал исполнению главного ее желания, — это был второй возможный претендент на высший пост в Белом доме, и звали его Гарри Хэррисон. Марианна знала об этом и оттого ненавидела его.
Она холодно сказала:
— Спокойной ночи, Гарри. Не могу сказать, что я в восторге. Боюсь, что киношники — народ не слишком разговорчивый.
Затем, презрительно смерив взглядом платиновую блондинку в облегающем серебристом платье, терпеливо ожидавшую на ступенях дома возвращения Гарри, добавила:
— Хотя, вероятно, данная Гретхен и обладает некоторыми скрытыми от меня достоинствами.
— Грета, — с улыбкой поправил ее Гарри, думая про себя, что Марианна может быть порядочной сучкой. Но он готов был признать, что она роскошная и весьма умная сучка. Стоило только посмотреть, как она срежиссировала политическую карьеру Бака. Гарри и сам был бы не прочь использовать достоинства Марианны в своих собственных интересах, если бы она оказалась на месте тех двух дур, которые были в свое время его женами.
— Спокойной ночи, Гарри, — попрощался с хозяином Бак, с облегчением устраиваясь на сиденье автомобиля и недоумевая, какого черта его занесло на этот прием. В конце концов, он занятой человек, и его время не принадлежит ему, но ведь Марианна, которая ведала его «социальными» связями, имевшими обыкновенно политическую окраску, зачем-то потащила его на обед к Гарри Хэррисону. Он вопросительно взглянул на жену, когда они уже находились на порядочном расстоянии от дома второго кандидата в президенты.
— Не могла бы ты мне членораздельно объяснить, какого черта мы тут делали. Ты ведь прекрасно знаешь, что я терпеть не могу этого парня, — добавил он сердито.
— Я же говорила тебе, дорогой, что его имя еще много значит для некоторых денежных мешков в Сан-Франциско, а трое или четверо из них присутствовали на его вертепчике сегодня.
— Мне совершенно наплевать на Гарри и на его денежных мешков, — холодно заявил Бак. — Больше не заманивай меня на подобные вечеринки.
— Просто я подумала, Бак, что твоя адвокатская контора по-прежнему ведает делами Хэррисонов, поэтому с твоей стороны не слишком-то умно совершенно его игнорировать. Но если ты действительно так уж его ненавидишь, мы постараемся больше у него не бывать, — ответила Марианна с примирительными нотками в голосе.
Когда их автомобиль проезжал мимо дома Франчески Хэррисон, она заметила, что муж повернул голову и взглянул на освещенные окна, но никак не отреагировала на это.
Хэррисон, проводив Бака и Марианну и помахав рукой вслед сигнальным огням их автомобиля, обратил внимание, что, проехав по улице Калифорнии, он повернул в сторону отеля «Эйсгарт Армз», где семейство занимало так называемый Королевский номер, поскольку Марианна посчитала дурным тоном останавливаться до времени в Президентском номере.
Внизу, у подножия холма, горели окна лишь в двух зданиях — в клубе «Юнион пасифик» и в доме его сестры Фрэнси.
Гарри вдруг вспомнил, что перед началом своего званого обеда прочитал в «Сан-Франциско экзаминер» о смерти Мандарина Лаи Цина. В заметке, посвященной этому событию, задавался весьма любопытный вопрос о том, насколько велико состояние почившего в бозе китайского богача. Заметка называлась «Лаи Цин — миллионер», и, естественно, в ней упоминалось о скандальных отношениях между его сестрой и проклятым китаезом.
В очередной раз имя Хэррисонов втаптывалось в грязь, и Гарри почувствовал, как в его груди привычно разрастается желание разделаться с сестричкой. Он с горечью подумал, что если когда-либо у Мандарина существовало намерение уничтожить его, то сейчас для этого самое подходящее время — смерть китайца опять возрождала к жизни старый скандал, хотя именно теперь Гарри хотелось бы меньше всего на свете оказаться в центре внимания газетчиков.
Он медленно поднялся по ступеням, едва взглянув на молодую киноактрису, ожидавшую в вестибюле его возвращения. Она призывно улыбнулась ему, но Гарри даже не замедлил шага.
— Попросите Хавкинса вывести машину из гаража и отвезти мисс Волфи в ее отель, — небрежно обратился он к дворецкому.
Девушка в изумлении проводила глазами его удаляющуюся спину — как же так, ведь они провели вместе три недели, полные любви, и она имела права ожидать, по крайней мере, что ей хотя бы вежливо пожелают спокойной ночи. Но через минуту, когда Гарри вошел в свой кабинет и захлопнул дверь, он уже забыл о самом существовании мисс Волфи. Девушка стала для него частью прошлого.
Гарри погрузился в мягкий кожаный диван и положил ноги на карточный столик из красного дерева. Он кипел от злости, думая одновременно и о сестре, и о Марианне Брэттл Вингейт. Одну он ненавидел, потому что она оказалась продажной девкой и вываляла его имя в грязи, а другую — потому что слишком задирала нос и изображала из себя недоступную леди, кроме того, сегодня вечером она дала ему понять, что имеет на него зуб, и это, несмотря на все его старания, чтобы вечер прошёл как можно лучше. Стоило ли покупать лакеям новые ливреи, тратить целое состояние на закуски и вина и дарить каждой идиотке по букету, которого ни одна из них не стоит. А ведь у них с Марианной своего рода «особые отношения»!
Гарри обладал вполне привлекательной внешностью — он был высок, широк в плечах и носил бороду, как и его отец. Его глаза светло-голубого цвета имели пронзительное выражение, однако светло-русые волосы хотя и сохранили свой блеск, но уже начали редеть на затылке. Самое же главное — ему нельзя было отказать в обаянии, тщательно выверенном и отработанном годами рассеянной жизни. Вообще-то он пользовался признанным успехом среди особ противоположного пола, но сегодня вечером Марианна дала его гордости довольно-таки увесистый щелчок: он посадил ее на почетное место — справа от себя, и она тут же, не обращая на него никакого внимания, принялась увлеченно беседовать с одним из наиболее известных голливудских продюсеров и владельцем Волшебной студии Зевом Абрамом. Когда же Гарри попытался задать ей какой-то невинный вопрос, она вонзила в него свои холодные зеленые глаза и отчеканила официальным тоном: «Бак и я сейчас сократили до минимума большие выходы в свет. Мы ходим лишь на обеды к нескольким близким друзьям или в небольшие интимные компании, где все свои и можно говорить откровенно. Мы, например, считаем, что не дело проматывать огромные деньги на такие вечера, как ваш, особенно когда из памяти еще не изгладилась кошмарная Депрессия, поразившая всю страну». И улыбнулась слегка, чуть-чуть презрительно, кончиками губ. Она не могла не догадываться, что пирушка была устроена специально, чтобы произвести впечатление и на нее с Баком, и на прочих состоятельных гостей, дабы убедить их вкладывать деньги в его нефтяные скважины, и хотела дать ему понять, что не поддалась на его уловку. Она, черт возьми, прекрасно понимала, что без ее поддержки у него нет шансов заполучить вкладчиков.
