Пока ты со мной - Желоховцева Л. И. (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Ее глаза смотрели на него с осуждением.
– Ты жил с другой женщиной как с женой, и у тебя от нее дети.
– За это я не стану просить прощения. Единственное, в чем я не раскаиваюсь, так это то, что был с Лорой. Я жалею, что не мог на ней жениться… Сожалею, что не смог дать ей большего. Но Лора принесла в этот дом свет и дала мне счастье. Она дала мне Люси и Дейзи, а это лучшее, что могло произойти в моей жизни. И если бы мне лришлось снова делать выбор, я поступил бы также. С Лорой я прожил счастливые дни.
В наступившей тишине он старался побороть свой гнев. Энджи медленно вынула булавки и положила их на стол.
– Надеюсь, ты понимаешь, как ты эгоистичен и низок, – сказала она. – Ты, вероятно, ожидаешь, что я буду присматривать за твоими дочерьми, пока живу здесь?
До этой минуты такая мысль не приходила ему в голову. Он не думал, как они организуют свой быт.
– Мне это представляется разумным, – ответил Сэм наконец. – Нет смысла платить Молли Джонсон за то, что она присматривает за девочками, занимается стиркой и иногда готовит. Бог свидетель, пока ты будешь здесь жить, я смогу употребить с пользой сэкономленные деньги.
– Я так и думала, – ответила Энджи печально. – Но тебе надо учесть, что я бездетна и ничего о детях не знаю. Слава Богу, что наша ситуация – временное явление.
– Если у тебя возникнут вопросы, можешь обращаться к Молли Джонсон, моей ближайшей соседке.
– Женщина, которая присматривает за твоими детьми, знает обо мне? Ей было безразлично, что вы с Лорой жили без благословения Божьего?
– Молли Джонсон – это соль земли. – Он смотрел на нее прищурившись и ощетинившись, но старался не повышать голоса. – Я объясню Молли, кто ты.
Каждое слово подливало масла в огонь его гнева. Родители Лоры знали, почему Сэм был не волен жениться на их дочери, и поэтому ненавидели его. Все остальные считали, что они с Лорой женаты. Теперь миссис Финн знала, что они с Лорой жили во грехе. Ему придется признаться в этом Молли. И скоро все, кто знал Лору, решат, что она не была той достойной и уважаемой женщиной, какой они ее считали. Лора этого не заслужила. Ее единственным преступлением было то, что она любила его.
И какую бы неприязнь он ни питал к родителям Лоры, но и они не заслужили позора, который их ожидал, когда всем станет ясно, что их дочь оказалась запятнанной внебрачной связью. К счастью, в Уиллоу-Крик сплетни умирали быстро и большинству его жителей было на все наплевать. Суть философии старательских поселков и городков сводилась к простой формуле: живи и давай жить другим. Но Гаунерам было не все равно. Они уже считали, что Сэм развратил их дочь. Теперь они будут осуждать его за то, что он навлек и на них, и на Лору позор и запятнал бесчестьем их имя. Они используют против него присутствие Энджи.
– Клянусь Господом, я так жалею, что ты здесь, – сказал Сэм, глядя на нее с такой ненавистью, будто она была самим дьяволом, выскочившим из преисподней. Он не оправдывал себя. За все теперешние невзгоды и за погубленную репутацию Лоры в ответе был только он. Роль Энджи в этой истории была незначительной, точнее, была такой до тех пор, пока она не появилась на пороге его дома. Через день-другой он успокоится и поймет, что она ни в чем не виновата. Но сейчас мысль о том, что появление Энджи погубит репутацию хорошей женщины и запятнает память о ней, была ему отвратительна.
В гробовом молчании они допили кофе, глядя в окно на солнце, ставшее из красного оранжевым и розовым. Наконец Сэм заговорил о насущном:
– Ты голодна? Я мог бы пойти в город и купить чего-нибудь поесть.
Сминуту он решал, будет ли между ними очередная баталия. Он поставил на Безумного Моргана пять долларов и не мог позволить себе потерять их. Сэм всегда искал возможности заработать хоть немного денег. В какой-то момент он подумал, что мог бы оставить девочек у Молли, как и собирался. Но нет, это было невозможно. Положение и так создавалось скверное. Не стоило его усугублять. Ему надо было поговорить с Люси и Дейзи, да и с Энджи он обсудил далеко не все…
– Я не смогу проглотить ни кусочка.
Поколебавшись, Энджи сняла плащ и, сложив, повесила на спинку стула Люси, как будто в конце концов примирилась с неизбежным, с тем, что останется здесь. У нее вырвался тяжкий вздох.
– Расскажи мне о ней. Какой она была?
– Лора?
– Конечно, Лора. Кто же еще?
Сэм был плохим психологом, но то, что сегодня Энджи дважды пережила страшное потрясение, он понимал. Может быть, это и было причиной ее плохого настроения? Во всяком случае, он надеялся на это.
– Лора была не такой хорошенькой, как ты, но в ней была неподдельная доброта, и это ее красило, – сказал Сэм, подумав с минуту над ее вопросом. – Она всегда улыбалась, умела радоваться мелочам, какой бы тяжелой ни была жизнь.
Его взгляд остановился на букете одуванчиков, поникших в вазе на столе. Их поставила в вазу Дейзи, но то же самое сделала бы и Лора. Она находила красоту в любых растениях, даже в сорняках, как находила много хорошего в нем.
– Она была крошечной и выглядела такой хрупкой, будто ветер мог ее сдуть. Но в ней была отвага. Она смогла воспротивиться своим родителям и добиться своего. – Он бросил на Энджи многозначительный взгляд. – Она была бесконфликтной и всегда была мне поддержкой. Никогда не слышал от нее грубого слова. Не помню, чтобы она выбранилась или показала дурной нрав. Бог свидетель, я давал ей повод жаловаться, но она никогда не хныкала.
– Короче говоря, – сказала Энджи со вздохом, когда он закончил свою речь, – в ней было все, чего нет во мне.
Самым благородным и галантным было промолчать, но в нем кипело раздражение, и злые слова сорвались с кончика языка.
– Можно сказать и так.
Похоже, его ответ не удивил ее, и это тоже его рассердило.
– Было время, теперь уже давно минувшее, когда я могла стать нежной и покладистой женой, – помолчав, сказала она, разглядывая пустую кофейную чашку. – Но это время прошло. Я выросла. Я узнала, что мужчины – вовсе не те непогрешимые существа, которыми стараются представиться нам. К тому же я итальянка.
– Какое значение имеет то, что ты итальянка?
– Мама из англосаксов, как и ты. – Энджи посмотрела на него, потом отвела глаза, будто его вид оскорблял ее. – Она говорила, что у итальянцев все чувства на виду. Итальянцы приходят в одинаковое волнение и даже ярость, когда видят червяка в яблоке или убийцу у своих дверей. Каждое огорчение для них – несчастье. Папа был именно таким. Возможно, я тоже такая. – Она посмотрела на Сэма. – Я никогда не бывала в Старом Свете. Ни слова не знаю по-итальянски, но во мне итальянская кровь. А это значит, что я едва ли могу быть мягкой и покладистой.
В прошедшие десять лет он не догадывался об этом, зато теперь это знал. Она заметила, как он дотронулся до подбородка.
– Пожалуй, мне немного жаль, что я тебя ударила, но ты это заслужил. По-моему, ты заслуживаешь смерти от моей руки.
– Я смотрю на это по-другому. Мы оба виноваты. А если хочешь знать мое мнение, то ты виновата больше меня.
Он заметил, как раздулись ее ноздри, прежде чем она прикрыла глаза.
– Я слишком устала, чтобы обсуждать эту проблему сегодня.
Внезапно Энджи выпрямилась и с тревогой посмотрела на двери спален.
– Одна из спален принадлежит девочкам? – Он тотчас же понял причину ее тревоги.
– Ты займешь мою спальню, а я разобью на заднем дворе старую палатку.
Когда Энджи согласилась, сочтя это разумным, он уставился на нее. Быть изгнанным из собственного дома вовсе не представлялось ему разумным. Возможно, необходимым или неизбежным. Целесообразным. Деликатным с его стороны. Но назвать это разумным было никак нельзя. Спать на земле на улице, в то время как всего в нескольких футах от него находились его дом и постель! Он уже осознал кое-что такое, что прежде ускользало от его внимания. Его жизнь должна была немедленно измениться, и вовсе не к лучшему.
Она встала, опираясь на стол ладонями, и посмотрела на него сверху вниз. Энджи изо всех сил старалась придать лицуспокойное выражение.
