Талисман - Роджерс Мэрилайл (лучшие книги без регистрации txt) 📗
– Лиз, – дрожь превратным образом придала силу слабому голосу Сэмюэля, – позвони, чтобы Дэвис проводил меня в кабинет.
Стремясь сделать что угодно, лишь бы ускорить свое освобождение, Лиз тотчас подняла серебряный колокольчик, всегда лежавший под рукой хозяйки. Как только раздался его звон, отец продолжил распоряжение:
– Ты присоединишься к нам с Грэйсоном в моем кабинете.
– Зачем? – Лиз хотелось отвергнуть неожиданное и нежелательное приглашение, хотя со всей очевидностью было ясно, что это не приглашение, а приказ.
– У меня для тебя важные новости.
Лиз перевела взгляд с отца на гостя с нарастающим страхом. Что это за новость, настолько конфиденциальная, что ее можно было сообщить только за стенами кабинета, и какое отношение она могла иметь к чужому человеку, пристальный взгляд которого тяжело придавливал ее? Она в отчаянии мысленно поискала какую – нибудь безобидную цель. Может, это связано с железной дорогой отца? Может, герцог имеет отношение к этой области в своей стране? Может быть, потому эта тема преобладала во время обеда? Ощущение пустоты в животе насмешливо говорило ей, что таковая возможность не что иное, как неудачная шутка.
Сэмюэль Хьюз в кресле, толкаемом Дэвисом, двинулся первым. С нарастающим трепетом Лиз шла по коридору, не отрывая взгляда от полоски толстого турецкого ковра, устилавшего путь в маленькую, заполненную книгами комнату, которая была, сколько она себя помнила, местом уединения ее отца.
Обойдя кресло на колесах, Дэвис бесшумно распахнул хорошо смазанную дверь. В одном углу комнаты стоял массивный письменный стол красного дерева, в глубине, позади него, в подставке для цветов стоял папоротник, выбранный матерью Лиз. Папоротник разросся до невероятных размеров, и хотя его зеленые листья грозили заполонить все пространство позади стула, отец ни за что не позволял убрать его с того места, которое выбрала его любимая жена почти десятилетие назад. Когда Сэмюэля вкатили и устроили за письменным столом, Грэйсон подвинул кресло для Лиз, потом сам сел в такое же рядом.
– Элизабет! – Сэмюэль наклонился вперед, положив руки на блестящую поверхность стола, помолчал, очевидно обессиленный несколькими словами, произнесенными за обедом.
Лиз сидела прямо, в неудобной напряженной позе. Отец никогда не называл ее Элизабет, за исключением случаев, когда необходимо было представить ее кому-нибудь официально.
Узнав хорошо знакомые признаки упрямого нрава в линиях нежного подбородка, Сэмюэль обезоружил дочь слабой, умоляющей улыбкой.
– Я быстро приближаюсь к концу своих дней. – Лиз открыла было рот, чтобы опровергнуть это мрачное предсказание, но Сэмюэль жестом дрожащей руки остановил ее возражения. – Приближение неизбежного конца сделало меня более чувствительным относительно невыполненных обещаний, которые я дал твоей дорогой матери на ее смертном ложе.
Непроизвольно Лиз откинулась назад, вжимаясь в мягкую обивку кресла, как будто пытаясь избежать того, что, по ее опасениям, должно было последовать.
– Ты знаешь, я поклялся, что ты получишь отличное образование, какое положено светским девушкам.
– И ты выполнил это обещание, папа, выполнил. Я ведь превзошла всех одноклассниц в школе мисс Браун. Ты же знаешь, что я была ее лучшей ученицей во всем, от языков до верховой езды.
И снова дрожащая рука отмела ее протесты.
– Да, это так. Но это было только первое из двух обещаний, которые я дал.
Густые янтарные ресницы упали на позолоченные загаром щеки. Никогда они не говорили о том, что она давно знала от Марии.
– Я пообещал твоей матери позаботиться о том, чтобы наша дочь была хорошо устроена. Несмотря на твое убеждение, что твои успехи в управлении Дабл Эйч вполне удовлетворительны, это, однако, не так. Второе обещание я не выполнил, ибо она просила и получила мое согласие позаботиться о том, чтобы ты благополучно и удачно вышла замуж.
Глаза Лиз широко раскрылись, и она так решительно затрясла головой, что прочно укрепленная модная прическа грозила рассыпаться.
– Несколько дней назад, – неумолимо продолжал Сэмюэль вдруг окрепшим голосом, чего Лиз в возбуждении не заметила, – его светлость и я подписали официальные документы, касающиеся твоего будущего.
Глаза герцога прищурились. Лиз вскочила на ноги. Ее бирюзовые глаза полыхнули огнем.
– Я за него не выйду! Ни ты, ни он, и никто другой не могут заставить меня сказать слова, которые приведут к этому!
Грэйсон был достаточно хорошо воспитан, чтобы, присутствуя при этой сцене между отцом и дочерью в качестве тихого свидетеля, проигнорировать их, но последние слова были оскорблением, которое он не мог и не собирался игнорировать. В его собственной стране достаточно женщин благородного происхождения и гораздо более красивых, которые сочтут за честь брак с ним, так грубо отвергнутый этой американкой.
– Так тому и быть. – Герцог поднялся и с высоты своего впечатляющего роста пристально посмотрел на Лиз. – Контракт аннулирован.
Лиз ответила на его холодный взгляд таким огнем, что мужчине впору было превратиться в пепел.
И тут, прежде чем было произнесено еще хоть одно слово, напряжение между ними разорвал резкий вскрик и шум от падения тела. Они оба повернулись на звук.
В агонии хватаясь за грудь, Сэмюэль Хьюз неуклюже лежал на полу поверх черепков, смятых листьев папоротника и опрокинутой подставки для цветов.
