Тайна виконта - Брайант Аннабел (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗
Лондонские клубы были раем для мужчин, влиятельными заведениями, где царила атмосфера эксклюзивности и тайны, куда были вхожи самые богатые и знатные представители мужской половины общества. В их стенах элита могла укрыться от повседневных жизненных баталий, если, конечно, о ее тепличном существовании можно было так сказать.
Диринг, имея весьма скромный титул виконта, с радостью платил ежегодный взнос в двенадцать гиней за возможность иногда появляться в клубе. Членство в клубе позволяло ему общаться с элитой лондонского высшего общества, что было для него чрезвычайно важно. Диринг был членом трех или четырех самых престижных клубов – «Будлз», «Брукс» и «Уайтс». Последнему он отдавал предпочтение. Причем ходил он в клубы не для игры, выпивки и прочих мужских развлечений, а ради дела. Здесь под покровом сигарного дыма можно было найти капиталы и доходы, инвестиции и инвесторов, решить замысловатые проблемы бизнеса и договориться о выгодном деловом партнерстве.
Сюда Диринг приходил еще и для того, чтобы отдохнуть от своей личной борьбы разума и чувств, той самой борьбы, которая не давала ему покоя и вызывала резкую боль в паху.
Скрывшись за светлой каменной кладкой и узорчатыми решетками «Уайтса», Диринг заказывал бренди, опускался в мягкое кресло у камина и вел деловые разговоры. Никто в Лондоне не мог так умело манипулировать, так проницательно вести переговоры и достигать таких выгодных договоренностей, как он. Об этом все знали. Это знание давало ему репутацию и могущественное спокойствие. А главное, оно отвлекало от личных проблем.
Сегодня вечером Диринг занял обычное место, сделал знак лакею, замершему у стены, и получил свое бренди. Почти сразу соседнее кресло занял Джонатан Кромфорд, граф Линдси, единственный человек в городе, стране да и на всей планете, знавший о тайном неблагоразумии Диринга. Виконт считал Линдси своим другом, несмотря на его склонность вносить в книгу пари возмутительные и часто неразумные ставки.
– Решил отдохнуть один вечер или, как обычно, явился по делам? – ухмыльнулся Линдси и тоже сделал знак лакею. – Впрочем, зачем я спрашиваю? Возможно, надеюсь на лучшее.
Диринг кивнул, приветствуя друга, но промолчал, ожидая, что Линдси скажет дальше. Граф обладал редким талантом превращать беседу в монолог, не чувствуя при этом никакого неудобства. Как и следовало ожидать, Линдси так и поступил.
– Нет абсолютно ничего необычного в том, что такой холостяк, как я, проводит вечер в клубе, но тебе, молодожену, разве не следовало остаться дома со своей молодой супругой? Учитывая все препятствия, которые тебе пришлось преодолеть, чтобы добиться этого брака, можно предположить, что результат тебя разочаровал. – Линдси взял принесенный ему стакан с бренди и устроился в кресле поудобнее. На его губах играла кривая улыбка.
– Не имею не малейшего желания обсуждать здесь домашние дела, – сдержанно ответил Диринг. – Лучше уж поговорить о финансовой безопасности. Брокеры на фондовой бирже ждут новостей о карибской табачной промышленности. Импорт с островов, а не из Америки, представляется удачным вложением на будущее.
– Хотелось бы мне знать, что движет тобой, Диринг. Ты богат, как Крез, и недавно женился на очаровательной женщине. Почему бы тебе не оставить хотя бы малую толику доходов для нас? – Линдси отпил бренди и замолчал.
– Богатство – живое дышащее существо, которое следует обхаживать и подкармливать, иначе оно зачахнет и умрет. Только дурак не делает этого.
Линдси молчал недолго.
– Только дурак едва не доводит себя до банкротства, чтобы выплатить чужие долги.
Это было сказано шепотом, но Диринг напрягся и хмуро уставился на друга. А тот продолжил:
– Пусть даже за последние десять месяцев ты возместил все свои потери. Но разве игра стоила свеч? Хитрые комбинации, обман и махинации – скверные вещи. И, как мне представляется, не в твоем вкусе. У тебя все же есть авантюрная жилка.
– Не исключено. – В последнее время Диринг считал это качество одновременно благословением и проклятием. Будь у него вдвое больше упорства и решительности, он бы ухаживал за Шарлоттой иначе. А так он лишь знал, что хочет во что бы то ни стало заполучить ее, невзирая на способ. Не зря говорят, что цель оправдывает средства. А такая цель, как Шарлотта, могла оправдать все. Абсолютно. Во всяком случае, он так думал тогда.
– Теперь, я думаю, ты сполна насладился добычей.
Что бы ни имел в виду Линдси, Диринг не желал вести с ним провокационные разговоры. Он приехал в клуб, чтобы отвлечься, а не расстраиваться еще сильнее. Тем не менее он, к собственному недоумению, обнаружил, что защищает свою позицию, несмотря на то что не должен никому ничего объяснять. «За исключением нескольких человек».
– Жизнь – штука сложная.
– Я тоже так думаю. – Линдси допил то, что осталось в стакане. – Если ты меня спросишь…
– Не спрошу.
– У тебя все произошло слишком быстро. Ты увидел девушку и сразу решил свое будущее, хотя твои последующие действия были, мягко говоря, рискованными. Я уже не говорю о жарких сплетнях. Я знал, что все не пройдет гладко. Ты не должен был позволять Адамсу провоцировать себя. И нет смысла отрицать, что его открытое внимание к леди обострило ситуацию. Только узнав, что Адамс неравнодушен к Шарлотте, ты бросился в бой, не думая о последствиях.
– Спасибо, что поделился со мной своими блестящими умозаключениями. – Только фигляр мог неправильно понять очевидный сарказм Диринга. Он сразу вспомнил те времена, когда долго собирался начать ухаживания за Шарлоттой, но не решался, зато другие времени зря не теряли. И он оказался перед вероятностью потерять все, если ему не удастся справиться со своей нерешительностью. Воспламененный этой мыслью, он хмуро выпалил: – Никто – ни один человек на свете – не станет отрицать, что я сделал в высшей степени разумное и доходное приобретение, скупив контрольный пакет акций железных дорог Миддлтона. Локомотивы в ближайшем будущем станут самым эффективным средством транспорта в Англии.
Но кое-что намного более важное заставило его добиваться руки Шарлотты. Общество отнеслось к его поспешному предложению как к очередной благоразумной сделке, но все было намного сложнее, и в центре всего находилось его сердце, орган, который предназначен для перекачивания крови и поддержания жизни. Оно именно этим и занималось, пока Диринг не увидел Шарлотту и все в одночасье переменилось. Сердце перевернулось у него в груди, и Диринг понял: эта девушка должна принадлежать ему. Ухаживания Адамса заставили его поторопиться, но они лишь ускорили его продвижения по пути, которым он в любом случае намеревался идти. Отношение общества помогло ему скрыть секрет, который никто никогда не должен узнать.
– Полагаю, жениться на девушке, чтобы получить акции ее отца, – лихой шаг даже для тебя. Если, конечно, он дал тебе желаемое.
– Я не лихач. Ты, как обычно, искажаешь факты. – Тон Диринга стал жестким. Пусть Линдси думает, что ему угодно – пусть считает, что Диринг сделал грамотное вложение или стремился одержать верх над соперником, лордом Адамсом. Ему, в целом, все равно. Пока никто не узнает правду, сплетни и догадки ему не мешают.
– Нет необходимости в возражениях и объяснениях, – заявил Линдси, нисколько не смутившись.
– Одно никак не связано с другим. Я встретил Шарлотту Нотли и понял, что хочу ее. А я всегда получаю то, что хочу, за исключением разве что тишины и покоя, когда ты рядом. – Их давняя дружба была гарантией того, что Линдси не обидится.
– Я сделаю вид, что не заметил оскорбления, понимая, что ты несчастен, поскольку не продвинулся в отношениях. – Линдси усмехнулся и подался к нему. – Мой друг, тебе необходимы ухаживания. Леди любят, когда за ними ухаживают, а не покупают или обменивают по бартеру.
Диринг ненадолго задумался. Временами он ненавидел прямолинейность Линдси, но в этом его заявлении что-то, безусловно, было. Никто не стал бы спорить с тем, что в последний год Шарлотта была одной из самых популярных невест сезона. Мужчины боролись за ее внимание, привлеченные ее красотой и музыкальным талантом.
