Список рождественских желаний (ЛП) - Мецгер Барбара (версия книг TXT) 📗

— Ты должна научиться сдерживать свой нрав, девчонка, перед теми, кто выше тебя по положению.

— Когда я встречу кого-то выше меня, то сразу пойму, как вести себя, любезный! Отпустите меня, негодяй.

С такого близкого расстояния Бретт не мог не заметить, что густые каштановые волосы падали ей на плечи, словно бархатная шаль, а в глубине темно-карих глаз сверкало пламя. Эта миниатюрная деревенская девчонка-сорванец могла бы выглядеть вполне привлекательной особой, решил он, окинув ее взглядом знатока, если бы не ее ядовитый язык. Что ж, граф знал, как заставить женщину замолчать, не сомневайтесь. Он поцеловал ее.

Ее губы оказались холодными и влажными, но ей-богу, внутри у него вспыхнуло пламя. Должно быть, что-то есть в деревенских девушках и в самой их приземленной сущности, подумал Бретт, потому что это возбудило его так, как не удавалось ни одной тепличной лондонской красавице в течение многих лет.

Мисс Селден была ошеломлена. Она никогда не испытывала ничего большего, чем робкое касание губ или целомудренное приветствие, которые едва ли можно назвать поцелуями по сравнению с этим… этим овладением. Боже правый, неудивительно, что в городе так много девушек попадает в беду! Конечно же, этот дьявольски красивый повеса, с голубыми глазами и ямочкой на подбородке, должен быть экспертом в искусстве подобного рода. В самом деле, она ощутила этот поцелуй всем телом вплоть до пальцев ног — до ее затопленных водой и замерзших пальцев ног, вот грубиян! Как он смеет подобным недозволенным образом приставать к женщине, которую, без сомнения, считает какой-то бедной молочницей или невежественной дочерью фермера. Поэтому она дала ему пощечину.

Потирая щеку и мимоходом размазывая грязь со своей уже далеко не чистой перчатки, Бретт протянул:

— Мои извинения, мисс. — Он не собирался рассказывать этой девице с грубыми манерами, как сильно на него подействовала ее невинная, неосознанная чувственность. — Это был всего лишь поцелуй, так что теперь можешь перестать брызгать слюной. И не очень умелый, с учетом сложившихся обстоятельств. Может быть, ты хочешь брать уроки, моя милая?

Не очень умелый? Эти слова были еще более оскорбительными, чем украденный поцелуй!

— Как вы смеете вторгаться со своим распущенным поведением в благопристойную округу, распутник! Развратник, безнравственный уб…

Так что граф поцеловал ее снова, более глубоким и долгим поцелуем. Затем он отступил, ожидая новой пощечины, зная, что заслужил ее — и что поцелуй стоил этого. Вместо этого девушка охнула, похлопала по своим карманам и закричала:

— Бандит!

Бретт бросил взгляд вверх и вниз по дороге в поисках опасности, до тех пор, пока не понял, что она имела в виду его.

— К черту, я украл только поцелуй, и ничего больше. Признаю, что я скакал слишком быстро, но я не разбойник с большой дороги.

Она не обращала на него ни малейшего внимания, возбужденно перемещаясь вокруг.

— Да не вы, вот олух. Бандит — котенок. Он сидел у меня в кармане. — Девушка наклонилась, чтобы заглянуть в канаву, позволив ему любоваться грязным, но восхитительным видом.

Бретт знал, что должен отправиться в путь, но в этой женщине было что-то, вынуждавшее его медлить с отъездом. И, по правде говоря, он нес ответственность за ее трудности, не говоря уже о вольностях, которые он допустил в отношении незнакомки. Поэтому граф подступил ближе, чтобы помочь с поисками, и начал подталкивать носком сапога упавшие ветки, повторяя ее призыв «сюда, кис-кис». И ощущая себя полным дураком по всем статьям.

— Вот ты где! — воскликнула она, сорвав запачканные митенки, чтобы поднять что-то из-за камня.

— Вот это? — воскликнул Бретт, уставившись на пригоршню пуха, которую она держала. — Это не кошка, а то, что остается в скребнице после того, как я вычищу свою лошадь. — Но девушка ворковала над комком пыли размером с ладонь, а у этого комка были голубые глаза и приплюснутая мордочка, как у мопса. — Господи Боже, неужели он расплющил нос во время падения?

Не отводя глаз от нелепого создания, Джерри пояснила ему:

— Нет, котенок и должен так выглядеть. Это редкий тип длинношерстных кошек из Малукистана, расположенного на Великом шелковом пути

[3]

Бретт понял, что теперь знает о длинношерстных кошках больше, чем ему нужно. Он также догадался, что, должно быть, совершил ошибку. Серьезную ошибку. Его миниатюрная деревенская красавица далеко не так юна, как полагал граф, и он заметил, что ее произношение, особенно теперь, когда она не визжала как банши, оказалось культурным и утонченным. А на ее пальцах не было колец. Черт побери.

— Да, хм, я рад видеть, что животное не пострадало. Теперь я на самом деле должен продолжить свой путь, мисс… ах, мисс…?

Но незнакомка уже повернулась к нему спиной и прошла через ворота, направляясь к коттеджу. Насколько граф помнил, эта была первая женщина, которая проигнорировала его. Бретт пожал плечами и забрался в седло. Он здесь не для того, чтобы заигрывать с провинциалками. И не для дуэлей с рассерженными отцами.

4

Граф приехал в Оссинг, и вовремя, хвала Небесам.

Ребенок выглядел таким же жалким, как и любой недокормленный, страдающий от разных заболеваний человечек, каких он видел в лондонских трущобах и убогих конурах. Господи, как часто он бросал такому созданию монетку? И как много пользы приносил этот жест? задумался он сейчас, потому что, вне всякого сомнения, за это мертвенно-бледное, изнуренное дитя уже поздно было молиться.

Бретт все равно молился, вспоминая слова и фразы из детства, предлагая сделки, условия которых вряд ли смог бы выполнить, тем силам, в которые, скорее всего, не верил. Она не может умереть, эта черноволосая частица его самого, просто не может.

— Ты слышишь меня, Саманта? — прошептал он, боясь, что крик может навсегда прервать ее поверхностное дыхание. — Ты не можешь умереть. Я запрещаю тебе! Я проделал такой длинный путь, чтобы встретиться с тобой, мисс, и я это сделаю. Не смей покидать меня прежде, чем я смогу хотя бы узнать цвет твоих глаз. Черт побери, Саманта, проснись и посмотри на меня.

Ее глаза оказались голубыми, такими же, как и у Бретта. Но ее взгляд был рассеянным, несфокусированным, словно она смотрела на свет, который он не мог видеть.

— Нет, ты можешь взглянуть на меня лучше, чем это, Саманта. Попытайся, дорогая. Ты должна поправиться, знаешь ли, потому что… потому что уже почти Рождество. Давай, Сэмми, ты можешь сделать это. Просыпайся. Пожалуйста.

Ее ресницы затрепетали, словно крылья бабочки, а затем глаза приоткрылись шире.

— Никто не называет меня Сэмми, — прошептала девочка в ответ.

Бретт склонился ниже, чтобы расслышать.

— Нет? Ни твоя тетя, ни мисс Масгроув?

— О нет. Они говорят, что это будет вульгарно. Я леди, знаете ли.

Он кивнул.

— Да, я знаю это, леди Саманта Вук. Ты хочешь, чтобы я называл тебя именно так?

Девочка в замешательстве нахмурила брови.

— Думаю, что вам так и следует поступать, сэр, ведь мы не были представлены друг другу. Это одно из правил, знаете ли. — Она вздохнула. — Их так много, что я не могу запомнить их все. Но вы не скажете тете Джейн, ведь нет, сэр?

— Что, наябедничать на нового друга? Никогда. Кроме того, иногда я сам забываю некоторые из этих глупых правил.

— В самом деле?

— Конечно. Слово джентльмена. Нет, слово Вука. Это даже лучше, знаешь ли, потому что мы можем забыть о надоедливых манерах, но никогда не забываем о своих обещаниях.

Ее голубые глаза расширились.

— Значит, вы по-настоящему мой отец? Вы на самом деле приехали?