Поцелуй разбойника - Грин Мэри (читать полную версию книги TXT) 📗
— Знаешь, Прю, это мой первый правильный шаг! — заявила она своей компаньонке Прюнелле Трент.
— Да… наконец-то мы сможем дышать. В этих маленьких комнатах слишком много вещей. — Приятно округлые формы этой дамы были облачены в коричневое платье на кринолине, а на голове красовался большой чепец с лентами, из-под которого выбились седые локоны, падавшие на круглое добродушное лицо. Прю, бедная родственница, приходившаяся кузиной отцу Маргерит, вырастила за свою жизнь много чужих детей, находясь в услужении у богатых скучающих леди, с пренебрежительным презрением относившихся к ей подобным. У Маргерит Прю нашла приют и уважение. И осталась с ней навсегда.
Маргерит встряхнула свой кружевной чепчик и снова натянула его на шиньон, собранный на макушке. Она стояла на посыпанной гравием подъездной дороге и смотрела на высокий узкий дом, который Леннокс именовал замком. Дом напоминал ее тощего и скаредного мужа. Единственным украшением кирпичных стен были плющ и вьющиеся клематисы, на которых летом появлялись голубые цветы. В саду беспорядочно росли кусты и цветы, а высокая каменная стена ограждала дом от любопытных взоров.
Когда Маргерит познакомилась с Литгоу, он был довольно беспечен и… богат. Он обещал заплатить долги ее родителей, если она выйдет за него замуж. Они без колебаний тут же продали ее, и это предательство занозой впилось в сердце.
Этот брак оказался мучительным, но она приспособилась, научившись скрывать свои чувства. Литгоу подозревал, что она не удовлетворена своим положением, напряженность между ними росла, а он был не способен что-либо исправить и все больше и больше замыкался в себе. Вскоре он полностью отгородился от жены и посвятил себя религии. Как выяснилось, он был фанатичным католиком, живущим в протестантской стране. Она даже думала, что безумие стало причиной его религиозного пыла.
Ей все еще было трудно избавиться от тяжелой атмосферы, годами царившей в этом доме и даже во время траура.
«Кончилось, все это кончилось!» — пела ее душа. Сердце ее радостно билось, и, направляясь к дому, она, не выдержав, закружилась в танце. Наконец успокоившись, она взяла Прю под руку.
— Я так рада видеть, что вы снова счастливы, Маргерит.
— Да! Я буду беречь свое счастье — и ваше. Прю засмеялась и похлопала ее по руке.
— Благодарю вас, дорогая.
Маргерит услышала стук копыт и решила, что это прибыли ожидаемые мебельные фургоны. В воротах показались два всадника, и она сразу узнала красавца Грома, принадлежавшего Чарлзу и ставшего своего рода легендой в их краях.
Ее сердце на мгновение замерло. Неужели Чарлз приехал снова требовать от нее того, чего она не может ему дать? Она не допустит этого! И облегченно вздохнула, увидев, что Чарлз приехал с Ником Терстоном.
— Маргерит, я пойду наверх отдохнуть. Вы сами примете ваших друзей.
— Спасибо за помощь. — Маргерит на мгновение прижала Прю к груди. — Идите и отдохните хорошенько.
— Добрый день, Маргерит! — крикнул Ник, размахивая шляпой.
Она в ответ помахала ему рукой, ей было приятно видеть его улыбающееся лицо. Все время ее замужества Ник в отличие от Чарлза оставался ее верным другом. В Нике было что-то дикое и темное, какой-то огонь сжигал его душу — возможно, это был гнев, она не знала, но это ее беспокоило. Зато она знала его доброе сердце и готовность в любую минуту протянуть руку помощи.
— Прекрасный сегодня день. — Она улыбнулась Чарлзу и заметила напряженное выражение его лица и пугающий блеск голубых глаз. Он сдержанно поклонился и, спрыгнув на землю, направился к ней, красивый и элегантный, в голубом камзоле с золотым шитьем. Черты его лица утратили юношескую мягкость, и теперь в них сквозили сила и уверенность. Он был олицетворением мужественности, а такие мужчины запросто покоряют женские сердца, подумала Маргерит, с удивлением отметив, как у нее перехватило дыхание. Каштановая прядь упала на лоб Чарлза, когда он склонился к ее руке, а пристальный взгляд заставил ее покраснеть. Она отняла руку.
— Могу я принять вас в саду, джентльмены? Незачем сидеть дома в такой чудесный день.
Они пошли за ней, и Маргерит вдруг вспомнила, что на ней фартук, простое платье из серой саржи и белая косынка на плечах, прикрывающая глубокое декольте. Она знала, что похожа на горничную, но зачем об этом беспокоиться? Поскольку она была занята тяжелой работой, друзья извинят ее за небрежный вид.
— Вы переезжаете, Маргерит? — спросил Ник, подвигая ей садовый стул.
— Нет, — она продолжала стоять, — просто продаю часть мебели. Закажу новую в Лондоне у Матиаса Лока. Я в восхищении от его легких линий.
Она с интересом посмотрела на Чарлза, не зная, что увидит в его глазах. Он загадочно улыбнулся, и у нее вновь перехватило дыхание. Она надеялась, что он захочет предложить ей дружбу, а больше ей ничего и не нужно.
— Чего бы вы хотели выпить? — спросила она с чуть заметной дрожью в голосе.
— Мне эль, — сказал Ник. Чарлз кивнул, присоединяясь к нему.
— Сегодня слишком жарко для работы в доме, — проговорил Чарлз. — Вам не нужна помощь?
— Нет… слуги сейчас закончат, но вы могли бы вынести стол на террасу. Если вас не затруднит.
Оба мужчины последовали за ней в дом. Она спиной чувствовала их восхищенные взгляды, но делала вид, что ее это не трогает. Она еще не решила, как себя с ними вести.
Маргерит показала им, какой стол надо перенести, а сама скрылась в глубине дома.
Ник увидел лежащую на диване лютню. Это был его любимый инструмент. Он подтянул струны и начал напевать песенку, услышанную в одном из винных погребков Лондона. Звучный голос лютни заполнил мрачную комнату, и Чарлз почему-то подумал, что в этом доме уже много лет не звучала музыка. Казалось, даже стены наслаждались веселой мелодией.
Ник, пританцовывая с инструментом в руках, пел:
В холле послышались шаги. Вошла Маргерит с раскрасневшимся от возмущения лицом.
— Как вы смеете петь в моем доме непристойные песни! Вы хотите сделать меня посмешищем для слуг?
Ник резко оборвал песню и положил лютню на диван. Его глаза весело блестели, но он извинился;
— Простите. Наверное, свет еще не видел такого дурака, как я.
Чарлз не смог удержаться от смеха. Схватившись за живот, он хохотал, а Маргерит сердито смотрела на него. Но вот она грустно усмехнулась, а затем громко засмеялась.
— Вы неисправимы. Похоже, вы так и не стали взрослыми. — Она указала на стол. — Предполагалось, что вы отнесете это на террасу.
— Я помню, что когда-то вы с удовольствием играли на лютне, Маргерит. А сейчас играете?
— Я только что принесла ее с чердака, где она лежала со дня моей свадьбы, — грустно проговорила она.
В комнате наступила тишина, словно им передалась скрытая в этих словах печаль. Чарлз вздохнул, заметив, как вспыхнули ее щеки. Желая переменить тему разговора, он взял со стола «Любовное путешествие» и помахал им перед лицом Маргерит.
— Мы узнали, что именно вы любите читать. Она вырвала у него книгу.
— Кто сказал, что она моя?
Чарлз любовался ее сверкающими от гнева глазами.
— Возможно, книга принадлежит конюху, — задумчиво произнес он. — Но я очень в этом сомневаюсь.
— Не ваше дело, что именно я читаю.
— Мы тут подумали, не может ли Полуночный разбойник быть автором этих стихов, ведь дамы так увлечены им, — сказал Ник. — А вы как думаете? — Он наклонился к Маргерит и заглянул ей в глаза.
