Свеча в окне - Додд Кристина (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
— Сынок! — позвал лорд Питер, и Уильям заподозрил, что этот призыв был обращен к нему уже не однажды. — Сынок, если ты опустишь леди Сору на землю, то мы наградим тебя боевым конем и все смогут начать приготовления к ужину.
Уильям посмотрел на отца.
— Нам надо встречать новых гостей.
Лорд Питер отчеканил каждое слово, как будто догадывался, как медленно соображает Уильям.
— Во время сражения прибыли вассалы Соры, и на них произвело сильное впечатление твое мастерство верховой езды.
Он взмахнул рукой, и Уильям заметил трех мужчин в дорожных костюмах, которые стояли несколько поодаль и смотрели на него со степенной недоброжелательностью. Сора оторвала голову от его плеча, куда она уткнулась, и Уильям взглянул сверху вниз на ее затуманенное лицо с припухлыми губами и розовой кожей. При этом голова у Уильяма вновь пошла кругом от того чувственного томления, которое исходило от его невесты, однако лорд Питер шлепнул его по спине и сказал:
— Давай-ка мы представим приз теперь же.
Выражение лица Соры стало более осмысленным, и Уильям неохотно отпустил ее на землю. Он поддерживал ее рукою под локоток, пока она перестала шататься, и благодарил Бога за то, что кольчуга защищает формы его тела от пытливых глаз.
— Кто выиграл боевого коня? — спросил он.
— На приз наверняка станет претендовать сэр Осберт Карравильский. Вы согласны, леди Сора? — высказал предположение лорд Питер.
Сора кивнула.
— Все похвалы, услышанные мною, относились к сэру Осберту Карравильскому, поэтому сомнений быть не может. Это — сэр Осберт Карравильский.
Раздался радостный возглас Осберта, и Уильям улыбнулся его безудержному веселью. Этот приз становился богатством при его безденежном состоянии и открывал новые горизонты для рыцарской службы. Неважно, что он явно был вторым в состязании. Быть вторым после Уильяма вовсе не считалось позорным.
Пока рыцари и дамы толкались на поле, поздравляя победителя, Уильям подозвал знаками вассалов Соры.
Они тут же представились, поклонившись лорду, и затем один за другим приняли руку Соры.
— Вы помните меня, миледи? Сэр Фрэнсис Уэйсский.
— Сэр Фрэнсис. Разумеется, помню. Никогда не забуду наши игры с вашей дочерью Элли. Она была как раз моей ровесницей. Надеюсь, ее дела идут удачно?
— Замужем, с тремя малютками, — похвастал сэр Фрэнсис.
— А меня вы помните, миледи? Сэр Дентон Белуортский.
— Сэр Дентон!
Сора схватила сэра Дентора за руку, сжала ее и вывернула.
— Миледи! — возразил он. — Не могу же я состязаться с вами теперь!
— А почему бы и нет?
— Вы же моя госпожа! Это будет проявлением неуважения!
Сора вздохнула и ослабила хватку.
— Я действительно помню вас, но во время нашей последней встречи вы не были сэром Дентоном.
Прямо на глазах Уильяма все достоинство молодого человека улетучилось, и он с обожанием улыбнулся Соре,
— Меня посвятили в рыцари.
— Я горжусь вами. Это была ваша самая заветная мечта.
Она повернулась к Уильяму.
— Этот рыцарь позволял мне таскаться за ним по пятам, когда я была совсем малышкой. Он меня дразнил и смеялся надо мной, и он же научил меня арм-реслингу.
Рыжеватая кожа Дентона вспыхнула темно-красным цветом, и, обеспокоенно посмотрев на Уильяма, он принялся оправдываться:
— Ну, не будем теперь выдумывать, миледи!
— Разумеется, не будем, — улыбнулась Сора. — Наверно, мы сможем встретиться и поговорить позднее. Позвольте осведомиться о вашем отце?
— Мы потеряли его, миледи, во время кровавого раздора две зимы назад.
— Мне прискорбно слышать это. Он был добрым человеком и преданным слугой.
Сора погладила Дентона по руке и затем отпустила ее.
Последний мужчина взял ее за руку нерешительно.
— Меня зовут сэр Гилберт Хартлбергский.
— Хартлбергский? — поражение переспросила Сора. — А где же сэр Вейчел?
— Он умер, и сэр Теобальд заменил его на мою скромную персону.
Никто не произнес ни слова. Соре было нанесено оскорбление тем, что ее не поставили в известность о перемене, но вместе с тем приезд сэра Гилберта на ее свадьбу был и предвестником дружбы. Сора была вольна заменить его по своему усмотрению или же оставить его и появление Гилберта пред ней было жестом доверия с его стороны. Само лишь то, что Гилберта избрал отчим Соры, вовсе не означало, что этот человек бездарный или жестокий. Сора понимала это; понимала она также и то, что для земель вокруг Харлберга будет лучше, если они окажутся под надежным присмотром одного человека.
— Я приветствую вас, сэр Гилберт. Я весьма надеюсь, что вы принесете мне присягу верности и отчитаетесь об урожае.
— Слушаюсь, миледи, и весьма надеюсь принести вам эту присягу.
Сора повернулась к смотрителю замка Уэйс.
— А где же сэр Фрейзер? Он едет за вами?
Вопрос явно привел его в замешательство.
— Не совсем так, миледи. Сэр Фрейзер…
Сора недоуменно подняла бровь.
— Сэр Фрейзер отказался от приглашения.
— Отказался?
Уильям рассеянно поднял колечко волос с плеча Соры и убрал его под вуаль, явно не следя с надлежащим вниманием за ходом беседы.
— Значит, он был слишком беден для того, чтобы приехать к нам?
— Нет, лорд Уильям.
— Его жена рожала, дети его ослабели от жара, и он прибудет сразу же после их выздоровления?
— Нет, милорд.
— Он отказывается выполнять присягу, данную своей госпоже?
Уильям поднял глаза, но взор его уже не был рассеянным. Он впился взглядом в неуютно чувствовавших себя вассалов, и те переминались с ноги на ногу, напряженно и сосредоточенно.
— Сэр Фрейзер отказывает моей леди Соре, моей супруге, в том, что ей принадлежит по праву?
— Да, милорд.
Голубые глаза Уильяма сковал лед.
— Так пускай же готовится к осаде.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Я посвящаю свое стихотворение моей возлюбленной даме.
Слуги убрали остатки холодных блюд со стола и наполнили кубки элем, а кувшины вином. Участники дневного сражения сравнивали свои кровоподтеки и рваные раны. Они слушали рассказы про битвы, хохотали над поверженными и не обращали внимания на Николаса, который взобрался на свою скамью за главным столом и лопотал какое-то стихотворение. Он упорствовал до тех пор, пока леди Джейн не хлопнула рукой, призывая к тишине, и под ее начальственным присутствием за главным столом воцарилась учтиво-досадная тишина. Тогда Николас откашлялся и приступил к чтению обоймы стихотворений, взывающих к сердцу невесты.
Все слушали вежливо. А что им оставалось делать под пристальным взглядом леди Джейн, застывшим на их лицах? Вежливо слушал и Уильям. А как иначе он мог поступить по отношению к гостю? Поклонение даме было новомодным поветрием, занесенным сюда недавно придворными ухажерами из Аквитании. Рыцарь избирал какую-нибудь даму и посвящал ей свои песни, следовал за ней повсюду, шел в бой с ее талисманом. Говорят, что жена Генриха, Элеонора, воодушевила трубадуров своей любовью к поэзии.
Эти жалкие стишата ничего не значили, они просто-напросто были выражением влюбленности молодого человека. Николас никогда не терял голову из-за женщины; Уильяму следовало бы радоваться и гордиться тем, как Николас боготворит Сору.
Эти дурные стишата ничего не значили. У Уильяма не было оснований приходить в ярость только из-за того, что он не хотел никому отдавать Сору. Если бы он вскочил и пробил бы Николасу башку — о чем он страстно мечтал, — то гости подохли бы со смеху, а потом сделали бы из него посмешище до конца его дней.
Эти расхожие стишата ничего не значили; так почему же ему было страшно повернуться и посмотреть на Сору и увидеть, как ее милое лицо сияет от удовольствия?
— Пожалуйста, расскажи мне о леди Джейн.
Деловитые интонации голоса его любимой резанули Ульяма по самому больному месту. Голос ее вовсе не свидетельствовал о том, будто она вне себя от восторга в нем прозвучала заинтересованность. Повернув голову Уильям внимательно посмотрел на свою даму. Над ее плечом склонился оруженосец лорда Питера, и она шепотом давала ему какие-то распоряжения. Юноша поклонился и отошел назад, а Сора поймала Уильяма за рукав и потянула его.
