Только он - Лоуэлл Элизабет (книги бесплатно txt) 📗
От костра донесся голос Виллоу.
— Калеб! Мэт! Что-нибудь с лошадьми?
— С ними все в порядке, душа моя, — отозвался Калеб.
— У тебя хватит сил сыграть на гармонике? У Мэта замечательный голос.
— Я буду рад сыграть для тебя.
Рено бросил на Калеба быстрый взгляд, который как бы давал отбой неоконченному разговору, и тихо сказал-Мы поговорим, когда она заснет.
— Надеюсь.
Калеб прошел мимо Рено и направился к костру и к девушке, которая стояла, улыбаясь и протягивая к нему руки наблюдая за ним со смешанным чувством беспокойства и облегчения. Ей было не по себе, когда брат и Калеб оставались наедине.
— Ты действительно не устал? — спросила Виллоу, обращаясь к Калебу
Он быстро и яростно прикоснулся к ее губам.
— Я всегда готов доставить тебе удовольствие.
Виллоу прильнула к нему и быстро зашептала:
— Мэт все поймет. Не сердись на него, пожалуйста.
Слегка сжав Виллоу он отпустил ее и сел в нескольких футах от костра. Виллоу не успела больше ничего сказать, как полились щемящие звуки старинной баллады — песни, в которой рассказывалось о девушке, нашедшей свою любовь.
Очень скоро мелодия оборвалась. Калеб сам не ожидал, что заиграет именно эту мелодию, и понял, что это за песня, лишь услышав первые звуки гармоники. Сердце его горестно сжалось, когда он осознал, какую жестокую шутку сыграла с ним память: это была любимая песня Ребекки.
«Я знаю, куда я иду,
Я знаю, кто идет со мной».
Виллоу и Мэт запели негромко, но удивительно стройно. Калеб был поражен красотой голоса Виллоу. В долине она никогда не пела под гармонику. Она просто сидела, прижавшись к нему, и смотрела в костер с мечтательной улыбкой на губах.
В следующей песне также говорилось о любви, но теперь женщина уходила от мужчины, и его ожидало будущее без детской любви, без женской ласки. В третьей балладе непостоянство проявил мужчина, а жаловалась на это женщина. Рено и Виллоу без затруднений подхватывали каждую песню, ибо в семье Моранов в холодные зимние вечера любили петь, сидя перед камином.
Однако брат и сестра почему-то на половине оборвали четвертую песню, в которой мужчина не мог выбрать между любовью и долгом. Гармоника довела до конца эту песню без сопровождения голосов.
Виллоу слушала гармонику, и у нее мороз пробегал по коже. Она слышала эту песню сотни раз, часто сама ее певала девчонкой — и при этом улыбалась, потому что трагизм песенных слов только подчеркивал безмятежность ее существования. Но сейчас, когда тишина поглотила последний звук, ей было совсем не до улыбок. Слезы прорвались сквозь ресницы Виллоу и серебряными ручейками скатились по щекам.
И тогда Калеб встал и протянул ей руку. Виллоу поднялась и без слов взяла ее. Калеб испытал невыразимое облегчение, ибо только сейчас понял, как он боялся, что Виллоу не пойдет к нему в присутствии брата.
— Спокойной ночи, Мэт, — сказала Виллоу.
Рено коротко кивнул не доверяя своему голосу. Если бы он не видел, какой любовью светились глаза Виллоу, когда она смотрела на Калеба, Рено задушил бы этого человека. Но это была действительно любовь. Рено мог сколько угодно беситься из-за того, что Виллоу потеряла невинность, но изменить он ничего не мог. Как и не хотел мешать ее счастью, ибо она так мало хорошего видела за последние годы.
Внезапно Рено посочувствовал человеку из песенной баллады, который разрывался между любовью и долгом. Плот Рено также оказался между скалой и мелью, когда некуда свернуть, и нет никакого выхода.
Калеб остановился перед приготовленной постелью и прислушался. Позади все было тихо. Рено был человек слова — он не пойдет на выяснение отношений до тех пор, пока Виллоу не уснет.
— Все в порядке, — сказала Виллоу, сняв обувь и жакет и юркнув под одеяла. — Мэт не в восторге, но он принял это.
— Я так не считаю, малышка, — возразил Калеб, располагаясь под одеялами.
Когда Виллоу попыталась что-то сказать, он поцеловал ее нежно, но страстно. Поднял на миг голову и снова припал к девушке жадными губами, словно она была родником, а он много дней погибал от жажды.
— Калеб, — дрожащим голосом спросила Виллоу — В чем дело? Что происходит?
Его ответом был еще один долгий поцелуй, затем еще, пока Виллоу не забыла своего вопроса. Она чувствовала, как в Калебе желание борется со сдержанностью. Он обнимал Виллоу легко, скорее защищая, чем чего-то требуя от нее. После каждого поцелуя он говорил себе, что должен остановиться. Он не хотел, чтобы утром Рено, взглянув на Виллоу, понял, что накануне она была близка с ним, Калебом. Он не хотел, чтобы Виллоу испытывала завтра неловкость.
Но его желание было необоримым.
Он слегка приподнялся и, продолжая ощущать ее всем телом, шепнул:
— Мы должны спать…
— Да, рано или поздно…
— Виллоу, — так же беззвучно зашептал Калеб, оглаживая руками ее знойное тело, не имея сил одолеть страсть, — ты хочешь меня?
— Да, — выдохнула она. — Я всегда хочу тебя, Калеб… Я люблю тебя…
Слова Виллоу потонули в тихом стоне наслаждения, когда Калеб снова коснулся ее рта. Поцелуй был медленным, нежным — он был самым началом. Руки блуждали по девичьему телу, снимали одежду, ласкали грудь и бедра. Виллоу расстегнула рубашку Калеба, их горячие тела соприкоснулись.
Виллоу испытала уже знакомые, но всегда новые ощущения: возбуждающий жар поцелуя Калеба, шелковистые прикосновения его бороды к бедрам, невыразимо сладостная, обжигающая ласка ртом. Она отдалась страсти, и они оба погрузились в пламя, которое он зажег в ней прикосновениями языка и кончиков пальцев. Когда пребывание на дыбе наслаждения далее стало невыносимым для нее, пришел экстаз освобождения. И Калеб ладонью прикрыл ее рот, гася стоны сладострастия.
Наконец Калеб убрал ладонь и нежно поцеловал Виллоу, не делая никаких попыток к соединению тел.
— Калеб, — зашептала Виллоу, — ты не хочешь меня?
— Я…
Дыхание у него остановилось, когда руки Виллоу скользнули к его бедрам.
— Ты всегда изумляешь меня, — беззвучно шептала Виллоу, лаская его плоть. — Ты здесь такой гладкий, атласный — и такой твердый.
— А ты здесь такая нежная. — Его пальцы скользнули вниз, входя в горячую, податливую плоть. — Я хочу тебя, Виллоу… И с каждым разом все сильней… Я хочу тебя…
Вздрагивая от наслаждения, Виллоу смотрела на освещенное луной лицо человека, которого любила и которому отдавалась в эту минуту.
— С каждым разом все лучше, — шепнул Калеб.
На каждое медленное движение его тела Виллоу отвечала встречным движением и дрожью наслаждения. Он ощущал тепло ее дыхания около своего рта, сладостный вкус поцелуя, видел ее глаза, наблюдавшие за ним сквозь серебряную дымку страсти, и чувствовал, как в ее теле вновь накапливается напряжение. Несмотря на безудержную, всепожирающую страсть, движения Калеба внутри ее тела были легкими и нежными, ибо он хотел, чтобы Виллоу испытала такое наслаждение, которого никогда не испытывала.
Тихие стоны и вскрики Виллоу, когда она вновь испытала экстаз, Калеб погасил ртом. Он продолжал медленно двигаться, покачиваться, ласкать ее тело, все еще вздрагивающее от нежной бури сладострастия.
— Калеб, — звала она. — Я… — Ее спина выгнулась навстречу ему.
— Снова, — произнес шепотом Калеб. — Снова, Виллоу… Пока не останется ничего, кроме тебя и меня… Ни братьев, ни сестер… Ни вчерашнего дня, ни завтрашнего… Одно лишь наслаждение, от которого можно умереть…
Виллоу открыла глаза, когда сладостное пламя вновь охватило ее. Она попыталась говорить, но не могла. У нее не было голоса, не было мыслей, не было вчера и завтра — ничего, кроме Калеба и наслаждения, от которого она могла умереть.
16
Виллоу пошевелилась, проснувшись оттого, что более не ощущает рядом тепла Калеба. Она села в постели, не открывая глаз. В тот момент, когда Виллоу хотела позвать Калеба, она услышала его голос со стороны костра, где приготовил себе постель ее брат. Калебу ответил Рено. Голоса мужчин звучали не слишком дружелюбно.
