Тристан и Женевьева (Среди роз) - Дрейк Шеннон (книга регистрации txt) 📗
Слезы застилали ее глаза, когда она смотрела на них, таких влюбленных и счастливых… «Какая бы из них получилась прекрасная пара!»
На какой-то короткий миг Женевьеву одолели сомнения. Она представила себе Тристана, с нежностью смотрящего на нее, страстно обнимающего ее. Она представила Тристана не великолепным зверем, а ее рыцарем, любящим и нежным.
Женевьева тряхнула головой, прочь отгоняя видение. Господи, неужто она сошла с ума! Тристан же ненавидит ее, он использует ее, и она должна бежать от него ради спасения своей души! У нее не было сил, чтобы сопротивляться, когда они были вместе, когда какая-то черная магия зажигала в них дьявольский огонь. И совершенно не имело значения, что она пыталась отказать ему, что она сопротивлялась его объятиям.
Женевьева выпрямилась, развернулась и побежала.
– Выходи за меня замуж, – сказал Джон. Эдвина с удивлением посмотрела на него, широко раскрыв глаза, голубые, как небо.
– Что?
– Выходи за меня замуж, – повторил он.
– Но…
– Но ты же говорила, что любишь меня?
– Я люблю, Господи! Ты же знаешь, что я люблю тебя, но ты… и я…
– Я мужчина, а ты – женщина, – поддразнил ее Джон. – У нас с тобой совершенно правильное соотношение полов.
Эдвина рассмеялась, но внезапно прервалась, ощутив щемящую боль.
– Джон, я ведь побежденный враг, помни об этом!
– Ты самая красивая женщина, самая чудесная женщина из всех кого я когда-либо встречал.
– Нет же, это ты величайшее чудо. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Но выйти за тебя замуж? Разве это возможно? Я старше тебя и у меня дочь…
– Клянусь тебе, что я буду любить ее как родную.
– О, Джон!
– Ты выйдешь за меня замуж?
Она расплакалась.
– Черт возьми, Эдвина…
Она обхватила его руками и нежно поцеловала, и еще раз поцеловала и еще, и еще… Слезы текли из ее прекрасных глаз, слезы счастья.
– Я выйду за тебя, Джон! О, Господи. Да, да, да!
И тут он пропал, утонул в чудной синеве ее очей, погрузился в ее поцелуи, в ее объятия… Но внезапно Эдвина приподнялась, огляделась и с паникой в голосе воскликнула:
– Джон!
– Что?
– Где Женевьева?
– Черт возьми! – вскричал Джон, вскакивая на ноги. – Проклятье!
Быстро окинув взглядом луг, он бросился к лесу. Добравшись до опушки, Джон сообразил, что не сможет отыскать беглянку в одиночку, лес был слишком густым. «Черт бы ее побрал! Его же предупреждали, чтобы он не верил этой живой волчице!»
Джон вернулся к Эдвине, торопливо собиравшей вещи. Он был вне себя от гнева.
– Это все ты! – набросился он на молодую женщину. – Это был отвлекающий маневр, да! «О, Джон, я так тебя люблю!» Вы сговорились, ты пообещала ей, что отвлечешь меня своими нежностями: «Я соблазню его, а ты убежишь».
– Что? – выдохнула Эдвина.
– Сегодня утром, мадам! Вспомни свои слова! Ведь она молоденькая девушка, а ты рыцарь! Ты не лучше ее, Эдвина!
– Нет, это неправда.
Джон даже не удостоил ее взглядом.
– Джон, поверь, я клянусь, что…
Ярость душила его, он влепил женщине пощечину с такой силой, что та упала, всхлипывая. Джон даже не посмотрел на нее, он развернулся и поспешил к замку, чтобы позвать стражу.
Женевьева смогла немного пробежать с довольно приличной скоростью, прежде чем окончательно выдохлась. Задыхаясь, она остановилась, и задумалась, сколько у нее в запасе времени до того, как бросятся за ней в погоню. Ей нужно уйти как можно дальше, ведь преследователи, скорее всего, будут верхом. И она снова бросилась бежать. Благодарение Господу; что она молода и у нее быстрые ноги. И все-таки этого явно недостаточно. Силы ее были уже на исходе, когда Женевьева услышала звуки погони: стук копыт, крики людей и даже звук рожка.
«Джон созвал половину стражи!» – в отчаянии подумала Женевьева. Ей никогда не скрыться от такого количества людей. Она взмолилась, чтобы они не взяли с собой собак, и устало посмотрела вверх. У нее был единственный шанс – забраться на дерево и переждать, пока они не пройдут мимо.
Женевьева заколебалась, но звуки погони, конское ржание, голоса, хруст сухих ветвей становился все ближе и ближе, и она начала карабкаться на ближайший дуб.
Погоня была прямо под ней. Сквозь листву, Женевьеве были хорошо видны Джон и юный Роджер, остановившиеся прямо под деревом, среди ветвей которого, едва дыша, притаилась Женевьева, чтобы посоветоваться.
– Вперед! – зло сказал Джон. – Мы будем искать, пока не найдем ее!
Роджер что-то ответил ему, и Джон мрачно рассмеялся, его смех был очень похож на смех Тристана.
– Я заслужил его гнев! Я верил всему, что говорила эта женщина! Но, понимаешь, он предупреждал меня о Женевьеве, но ни словом не обмолвился об Эдвине.
Они пришпорили коней и ускакали. Женевьева закусила губу, с трудом сдерживаясь. Ей так хотелось крикнуть Джону:
«Какой же ты глупец! Эдвина ни в чем не виновата, она так предана тебе!»
Господи, что же она наделала! Своим бегством разрушила надежду на счастье Эдвины, которая так любит ее, так старалась помочь облегчить ее учесть! Женевьеве стало совсем плохо, душа ее разрывалась между состраданием к единственному близкому человеку и жаждой свободы.
Ей уже нельзя вернуться. Все что ей остается желать – это молиться за Эдвину и просить у Господа для нее милосердия.
Женевьева была в отчаянном положении. У нее ужасно болели руки и ноги, но она не осмеливалась слезть с дерева, не решалась даже пошевелиться, пока люди Тристана не проедут обратно. Усталая, терзаемая угрызениями совести, она ждала до наступления темноты.
«Все идет неплохо, – подумал Тристан, – все на самом деле идет неплохо». Он возвращался, со всевозможными подарками от крестьян, которые в большинстве своем никогда не видели лорда Эдгара Эденби и потому не имели причин оплакивать его. Тристан разговаривал с земледельцами о новой системе севооборота, с овцеводами обсуждал цены на шерсть.
Он даже ощущал некоторое сожаление, вспоминая о своем обращении с Женевьевой. Люди могли не знать лорда Эдгара, но всем была знакома его дочь.
– Дома, – он посмотрел на замок, подъезжая к воротам, наконец-то они дома. Этот замок, с Божьей помощью, становится его домом.
Он сглотнул, чувствуя радость и беспокойство одновременно. Горячая волна желаний поднималась в нем, бросала в дрожь, неудержимо влекла к Женевьеве. После хорошей кружки эля и сытного обеда он пойдет к ней. Она может бороться с ним или игнорировать его, как ей будет угодно, но он будет держать ее в своих объятиях, пока она не сдастся. Он будет с нею заниматься любовью, ибо он желает ее, и под конец он останется спать рядом с нею, ибо он хочет этого.
Он вспомнил, как одна старая женщина сказала, ему, имея в виду Женевьеву. «Она приходила к нам во время чумы, вы знаете?» «Да, она далеко не совсем высокомерна и недоступна, – сказал себе Тристан, – в ней есть и смелость и сострадание, ведь она рисковала своей жизнью, помогая этим несчастным».
Он крикнул Тибальду и его людям, чтобы те отдыхали. Юный Мэтью, застенчивый симпатичный парень, уже в новой ливрее, бросился к нему, чтобы принять поводья коня. Тристан же устремился ко входу в Большой зал.
И прежде чем он вошел туда, стало ясно, что что-то случилось. Джон открыл ему и застыл с мрачным, покаянным и гордым выражением лица. С его плеча свешивались седельные сумки, как будто он только и ждал Тристана, чтобы отправиться в дорогу. Наклонив голову, он тихо проговорил.
– Она сбежала от меня, обманула, несмотря на все твои предупреждения. Клянусь, я найду ее. Я не оправдал твоего доверия, я…
– Прекрати, – устало сказал Тристан. Как ни странно, он не почувствовал гнева на Джона, ему вдруг просто стало холодно. Он прошел мимо и поднялся по ступенькам. Внутри его уже ожидал Грисвальд, нервно переминаясь с ноги на ногу, готовый броситься исполнять приказание по первому знаку.
