Розетта - Эвинг Барбара (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Женщины забеспокоились.
— Послушайте меня, — повторил он. — Чума волнами накатывается на города. Летом в Каире так много мух, что они сотнями садятся на руки и лица, на любую неприкрытую часть тела. Люди кажутся черными. Я видел мужчину на улице, который пытался что-то выпить. Он прикрыл сосуд рукой, которая была черной от мух; он поднял сосуд, тоже черный, ко рту, тоже черному, и попытался влить жидкость себе в рот. Не могу даже представить, сколько мух он проглотил. Александрия страдает от огромного количества крыс, которые сбегают с кораблей в порту, и тараканов, которые прячутся в балках и стропилах. Тараканы большие — семь с половиной сантиметров, красные, с длинными усиками.
Джейн начала плакать. Фанни в ярости поднялась на ноги.
— Как вы смеете пугать детей?
— А вы считаете, что дети должны пребывать в неведении относительно места, куда направляются?
Роза тоже встала, держа Горация за руку, но Пьер заговорил первым.
— Я должен отправиться на собрание. Я приеду к вам в гостиницу через несколько часов, чтобы продолжить обсуждение путешествия. Пожалуйста, подумайте пока над тем, что я вам рассказал.
Их провели к выходу. Джейн плакала почти так же горько, как когда-то Долли. Позади остались картины, статуи и кошки, глядящие на все это понимающими глазами.
Мэтти была очень взволнована, когда они вернулись. Она встретила матроса, который знал ее мужа, Корнелиуса Брауна. Он сказал ей, что последний раз видел Брауна, когда тот плавал на торговых судах по Средиземноморью и планировал отправиться в Египет.
— Полагаю, это предрешено. Я должна отыскать его и сказать, что думаю.
— Предрешено Богом? — рассеянно спросила Роза.
— Предрешено судьбой, — хмуро ответила Мэтти. — Его судьба в том, что я получу удовольствие от того, что выражу ему свое неодобрение. Хотя, мисс Роза, матросы поговаривают о войне. Мы должны уезжать. — Но Мэтти упомянула об этом как бы невзначай, словно это была банальная каждодневная ситуация. — Теперь я предлагаю отвести детей вниз, я дам им мороженого. Они в ужасном состоянии, так сказать. Потом я постараюсь уложить их, чтобы они поспали час или два, хоть сейчас только три пополудни.
— Пожалуйста, Мэтти, — согласилась Роза. Мэтти как-то удалось увести вниз взволнованных бледных детей.
— Что мы будем делать? — спросила Фанни. Она тоже была бледна как мел. — Мне следовало лучше подумать над тем, что я делаю. Все, о чем я мечтала, — как можно скорее убраться из Уэнтуотера.
— Он пытался напугать нас, — ответила Роза. — Он использовал детей, чтобы напугать нас. Женщины бывали в Египте, так он говорил в Лондоне.
Я слишком долго колебалась. Я потеряла его.
— Но без детей и с мужьями.
— Я знаю. Но… он искатель приключений, он должен узнать и приветствовать это качество в нас, хоть мы и женщины.
— Меня не назовешь искательницей приключений. Я не могу сознательно подвергать детей опасности, не могу, Роза.
— Я знаю, Фанни, дорогая, я знаю.
— Папа, конечно, хотел, чтобы мы выбрали длинный путь вокруг Африки, на корабле.
— Я знаю.
— Что же мне делать?
В таком расположении духа их и нашел француз. Он отказался от чая.
— Простите, мне еще предстоит сегодня встреча. — Роза представила молодую красивую женщину, которая вплетает цветы в волосы, готовясь встретиться с Пьером Монтаном. — Я только что видел возле Комиссии виконта Гокрогера с женой и шурином.
— Они здесь? Так скоро? — Пьер услышал в голосе Розы панические нотки.
— Они захотели снова взглянуть на египетские сокровища. Я ответил, что, к сожалению, эти предметы старины теперь закрыты для публичной демонстрации. Они изволили удовлетвориться подобным ответом. — Он сделал паузу. — По всей видимости, они не подозревают о вашем путешествии, Роза. Они не упомянули об этом.
— Разумеется, нет. Ты им не сообщил?
Он посмотрел на нее. Роза не смогла понять выражение его лица.
— Я, конечно, виню себя, — продолжал он, — в том, что рассказал вам о Египте, показал его сокровища. Мы были с армией, с самим Бонапартом. У нас были припасы и хорошее жилье. За нами стояла мощь Франции. И, простите меня, мы были мужчинами. Тем не менее, мы потеряли десятки тысяч наших солдат. Это не романтическая страна с языком, который потрясет основы мира своими знаниями, секретами и красотой. Египтяне целые века назад потеряли интерес к собственной цивилизации. Египетское общество — это смесь турок, мамлюков, арабов и евреев. Иностранцы вроде нас вынуждены жить в определенных местах для франков — так они нас всех называют, — где напуганные жители закрывают ворота перед закатом. А терпят их лишь потому, что они торговцы. Солдаты, которые могли бы защитить их, давно ушли. Надеюсь, вы не рассчитываете отыскать там удобный отель.
— Нет, — серьезно ответила Роза. — Я знаю, что там гостиниц нет. Я прочла все, что могла, про Египет.
Он сердито рассмеялся.
— Тогда вы должны знать, что будете жить в этом специальном месте, в доме с торговцем или купцом, а твой деверь — в том же или соседнем доме. Как ты будешь искать ребенка? С чего начнешь? Ты окажешься запертой на этой огороженной территории. Ты будешь слышать лишь крик муэдзина, призывающего местных жителей вознести молитву чужому богу, приверженцы которого ненавидят тебя.
— Заберите детей назад, мадам Фанни, и если вы должны ехать в Индию, садитесь на корабль и плывите вокруг Африки. L’Egypte, ce n’est pas L’Inde! [87]. В Индии британцы, вероятно, благодаря деятельности Ост-Индской компании, создали для себя небольшой мирок. Но Египет жесток к тем, кто пытается жить в нем. Эта цивилизация слишком разрушена, слишком дика, слишком étrange [88]. Там отсутствует закон, и хотя турецкий паша сидит у себя во дворце в Каире, места, подобные Александрии, на самом деле управляются мамлюкскими беями — сумасшедшими, дикими людьми. Они сами чужеземцы на той земле. Они ненавидят друг друга, и турок, и египтян. Беи попали в Египет много поколений назад с Кавказа или из Грузии. Сначала они были рабами, потом превратились в жестоких правителей. Они имеют при себе ятаганы и пистолеты, носят большие яркие тюрбаны и нападают на кого хотят без предупреждения. Это настоящий хаос! Говоря начистоту, вас, скорее всего, убьют. Еще бы — женщины и дети без сопровождения в городе, где нет ни одной доброй души. А сами иностранцы — торговцы — это бродяги, бандиты, сбежавшие матросы. Им нельзя доверять.
— Один из них взял под защиту женщину, — ответила Роза резко, — значит, и у бродяг может быть сердце.
— Может быть, может быть! Но вы наверняка обнаружите, что все упирается в деньги. Когда вы прибудете туда, еще будет лето. Боже мой, дети не перенесут жары. Все это я должен был рассказать еще тогда, в Лондоне, когда вы излагали мне свои планы. Но я не знал, что преподобный Харботтом… я думал, что ему известно обо всем этом, и я не считал себя вправе, — он бросил на Розу быстрый взгляд и отвел глаза, — вмешиваться.
Женщины сидели и молчали. Наконец Фанни произнесла:
— Вы рассказали нам в Лондоне о коптском языке, который до сих пор используется в их христианских церквях. Христиане наверняка помогут нам, не так ли?
— Ах, мадам Фанни! — Он вздохнул. — В Египте копты, мусульмане и евреи издавна жили в чем-то похожем на гармонию. Однажды их религии породнились, история их сосуществования в Египте имеет глубокие корни. Но нынче копты находятся в такой же опасности, как и франки. Также, если вы простите меня, мадам, коптская религия во многом отличается от привычной вам. Коптская церковь не похожа на церковь в Уэнтуотере. Говорят, что копты происходят от древних египтян, от самих фараонов. По своим наблюдениям могу сказать, что они больше похожи на мусульман, чем на любых христиан, которых я знаю. В любом случае, — казалось, он снова вздохнул, — хотя меня растили в лоне католической церкви, но у меня уже больше нет уверенности в ней. Многие, и я в том числе, приходят к выводу, что нельзя изучать древние цивилизации и верить, что право лишь христианство.
