В тени луны. Том 1 - Кайе Мэри Маргарет (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

В дальнем конце комнаты над сидевшими возвышалась высокая фигура какого-то человека. Он мрачно смотрел на море голов, заполнивших собой пространство между каменными колоннами. Жаровня горела за его спиной, и поэтому Алекс не мог видеть его лица, но по голосу и одежде догадался, кто это мог быть.

Это был мусульманин. Возможно, представитель Оуда. Он был высок ростом и на удивление красноречив. Он говорил спокойным тоном, напевно, словно читал молитву. Это был голос либо священника, либо искусного рассказчика. Он читал проповедь об угнетаемом, покоренном народе. О народе, который подвергался всевозможным притеснениям, был обманут, ограблен, и до сих пор хищнически эксплуатируется пришельцами с Запада, из страны, лежащей за Черной Водой. Он рассказывал о королях и принцах, которые погибли как герои, сражаясь с Компанией, или пострадали и были лишены всех прав. Он называл знаменитые фамилии, знаменитые дома, которые исчезли, словно песчаные барханы в пустынях Биканера. Он рассказывал о прежних законах, традициях, обычаях, религиозной терпимости. Говорил о том, что все это теперь либо отменено, либо урезано. Он рассказывал о простых женщинах, о королевах и принцессах, которых люди с Запада лишили всего и вынудили зарабатывать себе на жизнь на панели.

Его голос все повышался. Говорил он неровно, меняя тембр. Люди, сидевшие перед ним, медленно раскачивались из стороны в сторону и стонали в унисон проповеди. Создавалось такое впечатление, что все они марионетки, которые приводятся в движение одной веревкой, конец которой находится в руках говорившего. Даже Алекс… Алекс, который знал, что здесь правда, а что ложь, преувеличение и грязная фальшивка, почувствовал на себе гипнотическое воздействие этого гневного голоса… Он был против своей воли тронут до глубины души этой дикой, горькой и скорбной сагой о страданиях индийского народа. Он даже забыл на минуту о том, что он англичанин, что служит Компании… Он стал раскачиваться и стонать вместе со всей этой раскачивающейся и стонущей толпой…

Он не помнил, сколько времени длилась речь первого оратора. Может, час, может, два или даже три. Огонь в жаровне трепетал и танцевал, тень говорившего все время была в движении. Она то прыгала на стену, то вновь отшатывалась назад. Это заводило пеструю толпу сидевших перед ним людей еще больше. Эффект оказывало гипнотический, такой же, как и удивительный голос оратора. Алекс только помнил, что речь была закончена страстной мольбой, просьбой к единению:

— Эти из Компании… Их мало! Горстка! Они рассеяны по всей земле! Мы, те, для кого Индия является Родиной, не раз уже восставали против них, но всегда терпели поражение. Мы не могли до сих пор победить из-за того, что были разделены и враждовали друг с другом. Но ведь всем известно, что десять мужчин с одним сердцем могут сломить сопротивление ста мужчин с сотней сердец! Нам нужно только одно: чтобы мы объединились в едином сердце! Тогда мы избавим Родину от захватчиков навсегда! Давайте отбросим все наши различия и недоразумения и ударим единым махом!

Он вскинул руки над головой в диком жесте, толпа охнула и отхлынула назад, ибо в эту минуту с рук говорившего сорвался зеленый огонь, с каждого оттопыренного пальца. Эффект чуда не произвел впечатления только на Алекса. Ему приходилось наблюдать, как точно такой же трюк выполнял довольно средний иллюзионист в Лондоне. Постепенно осознание реальности вернулось к нему. Он успокоился, стряхнул с себя туман гипноза и почувствовал… холодок страшной опасности. Если этот человек смог так быстро и круто завести это безумное, фанатичное, деклассированное и разношерстное сборище, то он олицетворял собой самую страшную опасность, какая когда-либо вставала перед Компанией.

К жаровне вышел другой человек и тоже стал говорить. Это был индуист. Тема была та же, но в его резкой, истерично-страстной речи явно не хватало той гипнотической силы, которой была исполнена проповедь предыдущего выступавшего. Алекс позволил себе немного расслабиться и стал оглядываться по сторонам, стараясь запомнить и удержать в памяти как можно больше лиц присутствующих. Освещение было слабое, и Алексу оказалось нелегко справиться со своей задачей. Впрочем, ему показалось, что несколько лиц он хорошо запомнил.

Речь все продолжалась и продолжалась. Алексу стало неуютно. Он беспокойно заерзал на своем месте. В первые годы своей службы в Индии, когда они с Ниязом брали отпуска и уходили на охоту, Алекс научился сидеть по-индусски. Его забавляло это занятие: учить и копировать обычаи и привычки, а также речь местных жителей. Это было хорошим развлечением, даже какой-то игрой. Нияз был прирожденным артистом-мимиком, и он талантливо помогал Алексу. Впрочем, Алекс знал, что совершенства ему никогда не достигнуть. Сейчас он старался изо всех сил вписаться в тот образ, который для себя создал, и молил Бога, чтобы ни у кого из окружавших его не закралось в голову подозрение. Когда у Алекса в прежние годы бывали какие-нибудь важные переговоры, он умел терпеливо часами сидеть в позе индуса, не испытывая неудобства. Но весь последний год он провел в Европе. Мышцы отвыкли от этой причудливой позы, и теперь он расплачивался за это. Вся нижняя часть тела у Алекса отчаянно ныла. Он уже стал подумывать о том, чтобы встать и уйти отсюда. Он ведь не знал, когда этот ужасный спектакль наконец закончится. А уйти можно было относительно легко. Да и услышал он уже достаточно для того, чтобы полностью оправдался риск его появления здесь. Лестница шахты была от него не дальше, чем в полдюжине шагов. Никто ни в чем не заподозрит его, если он сумеет придумать убедительный предлог, чтобы покинуть это сборище.

Но он продолжал неподвижно сидеть на месте, привалясь спиной к колонне.

Заговорил уже третий человек. На этот раз к жаровне вышел священник-индуист, садху. Он говорил конкретнее тех, кто выступал до него. Основной мыслью его речи было: несите слово истины! Его необходимо принести в каждый город, в каждую деревню! Каждый человек должен пребывать в полной готовности. Необходимо раздобыть оружие и надежно укрыть его до поры. Где взять оружие? Украсть, если нельзя иначе! Каждый должен заточить свой меч, топор, нож, оковать железом свою латьи. Грядущий год должен стать Годом Пророчества, в который придет конец Ста Годам Притеснений!.. Захватчиков необходимо истребить. Всех до единого. Мужчин. Женщин. Детей. Чтобы до Запада не добрался ни один из них и не рассказал своим соотечественникам о том, что произошло в Индии.

— Несите слово истины! Несите слово ненависти! Несите слово! — вновь и вновь эхом по комнате разносился хрипловато-истерический крик говорившего. — А теперь мы приготовим знак для всего нашего народа! Как в прежние, дедовские времена!

С колен поднялся бритый монах и бросил что-то на жаровню. Пламя на секунду вспыхнуло с невиданной силой, на мгновение залив все помещение ярким светом и выхватив из тьмы все лица собравшихся. Вспышка была коротка. Когда она угасла и на жаровне остался прежний слабый и трепещущий огонек, комната вновь погрузилась во тьму. Второй монах затянул молитву, которую вскоре подхватили все собравшиеся.

Свет вспыхнул снова, но уже в тумане. Вокруг жаровни торжественно двигались два монаха. Люди тянули шеи вверх, стараясь увидеть самое главное. Алексу очень хотелось подняться на ноги и посмотреть на все свободно, ибо в сидячем положении головы и спины других все заслоняли ему. Но он оставался на месте, не желая привлекать к себе ненужное внимание. Он видел то, что происходит вблизи жаровни, лишь урывками. Монах что-то плеснул или высыпал на блюдо, установленное в жаровне. Похоже это была ата [35]. Человек, сидевший недалеко от жаровни, стал размеренно бить в небольшой барабан. Поначалу несильно, как бы аккомпанируя напевной молитве, которая неслась над головами людей. Но постепенно удары становились все громче, все неистовее. Голос монаха, читавшего молитву, также все повышался. Наконец, все это превратилось в какую-то дикую, безумную какофонию звуков. Собравшиеся все до единого во весь голос выкрикивали заклинание, в котором Алекс признал гимн во славу Кали: