Шелковые узы - Райан Нэн (полная версия книги .txt) 📗
Он снова засмеялся, обвил ее талию одной рукой, а другую положил ей на живот.
— Дорогая, тебе лучше включить свет, а то придет старина Малькольм и не правильно нас поймет.
Вцепившись пальцами в стальные мускулы удерживающей ее на весу руки в попытке освободиться, Невада раздраженно ответила:
— Ты хотел сказать «правильно нас поймет», не так ли?
— Может быть, я слегка туповат. Объясни мне, пожалуйста.
Невада лихорадочно старалась освободиться от его объятия.
— Теперь, когда ты не можешь получить меня, ты воспылал желанием?
Джонни ответил добродушной усмешкой и прижался щекой к ее стройной открытой спине.
— Включи свет, Невада, а то в темноте я могу потерять контроль над собой.
Дрожащей рукой Невада дотянулась до светильника. Как только золотистый свет залил библиотеку, Джонни опустил ее на пол. Покраснев от гнева, Невада мгновенно обернулась к нему.
— Уже поздно, и тебе пора убираться.
— Я никуда не собираюсь, — ответил Джонни, отводя мизинцем непослушный локон с лица Невады.
— Ты не собираешься… но ты уже одет. Разве ты не идешь играть?
— Что? Пропустить чтение стихов? Я даже не мог подумать об этом.
Джонни негодующе поднял брови. Потом улыбнулся и скрестил руки на груди. Невада ощутила ужасную тошноту.
— Ты меня дразнишь? Ты ведь не собираешься остаться? Ты просто зашел, чтобы подать милостыню, прежде чем уйти.
На привлекательном лице Джонни появилось выражение удивления.
— Подать милостыню? — он покачал головой. — Удивительно, как взгляды других людей на мое поведение отличаются от моих собственных. Я-то думал, что я — человек, приносящий солнечный свет и радость везде, где появляюсь…
— Предупреждаю тебя, Джонни. Если ты останешься сегодня вечером, веди себя прилично, — гневный взгляд синих глаз Невады сказал ему больше, чем слова.
— А если нет, что ты тогда сделаешь? — спросил Джонни.
Невада уже открыла рот, чтобы объяснить ему, но взгляд Джонни, обращенный поверх ее головы, предупредил Неваду, что они уже были не одни.
Малькольм спокойно вошел в библиотеку и обнял Неваду за талию.
— Если она сердится, значит ты обидел ее, — сказал он, глядя на Джонни. — Что такое, Джон? Что ты сделал моей Мэри?
Джонни только улыбнулся и вытащил сигару из внутреннего кармана полотняного, с иголочки, пиджака.
— Лучше спроси свою Мэри.
— Дорогая? — Малькольм вопросительно взглянул Неваде в глаза. — Что здесь произошло? Чем Джон расстроил тебя?
— Ничего. Совсем ничего не произошло, — огрызнулась Невада и мгновенно раскаялась. — Ах, Малькольм, извини. У меня болит голова из-за этой жары. Поэтому я так расстроена.
И Невада обворожительно улыбнулась Малькольму.
— Ну, тогда… — Малькольм обернулся к брату. — Но что ты здесь делаешь, Джон? По-моему, тебе пора отправляться в бесконечные поиски карточной фортуны.
Джонни чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и зажег сигару.
— Я, пожалуй, пропущу сегодня карты. Посижу в вашем избранном обществе, — он усмехнулся, не выпуская сигары изо рта. — Если вы не возражаете.
— Возражаем? Почему же? — Малькольм покровительственно улыбнулся Джонни. — Полагаю, даже ты слышал о Шекспире. Я бы поставил тебя в тупик, если бы заговорил о лорде Байроне.
— Байрон? Байрон? — задумчиво повторил Джонни. — Это не тот, кто сдавал карты в фараон у Блэки в прошлом сезоне?
Улыбка пропала с лица Малькольма.
— Это не смешно, Джон. Если ты настаиваешь… Звонок в дверь прервал его.
— А вот и они, — объявил Малькольм и, еще раз улыбнувшись Неваде, торопливо направился встречать гостей. Джонни и Невада остались стоять друг против друга; Джонни улыбался, а Невада сердито хмурилась. Невада подошла поближе.
— Я имела в виду именно это. Даже не думай удивленно поднимать брови. Ты слышишь меня?
— Ты будешь мной гордиться, дорогая, — не переставая улыбаться, ответил Джонни.
Все собрались в библиотеке. Кроме Малькольма и Невады там находились: отец Леонин, католический священник, недавно вернувшийся из Ватикана; Бесс Томпсон, пухлая и розовая жена президента банка; маленький и смуглый Ричард Кейз, ближайший друг Малькольма, пианист; профессор Дуглас Хаммерсмит, миниатюрный нервный мужчина, преподающий драматическое искусство в университете; Джейн Уильяме, тугая на ухо восьмидесятилетняя вдова; Бонни Джексон, Катрин Холмс и Агнес Робертс — трио весьма интеллигентных, весьма застенчивых и весьма худых старых дев. И Джонни Роулетт.
В течение некоторого времени присутствующие рассаживались на обитых серебряной материей стульях. Невада намеренно задержалась, пока Джонни не выбрал себе место. Когда все уселись, Джонни — Невада ничуть этому не удивилась — оказался прямо против трибуны. И неудивительно также то, что по обе стороны от него сидели женщины.
Малькольм занял место выступающего.
— Позвольте мне искренне поблагодарить всех за присутствие на вечере, который, как я надеюсь, будет вечером, посвященным изучению и восхищению литературным гением Вильяма Шекспира. Как вы помните, в прошлый раз мы…
Невада из-под полуопущенных ресниц смотрела не на докладчика.
Она наблюдала за жеманной и нервной реакцией женщин на присутствие Джонни. Его сильное мужское обаяние, бесспорно, подавляло. Он был таким большим, таким смуглым, что, казалось, затмевал всех вокруг. Он смотрел прямо перед собой, не пытаясь в данный момент привлечь чье-либо внимание, как будто был полностью поглощен рассказом Малькольма. Но чернота его волос и усов, ширина плеч под сшитым на заказ костюмом, блестящие черные глаза и явное чувство собственного превосходства не давали присутствующим леди сосредоточиться на Малькольме или Шекспире.
Его неожиданное присутствие заставило не одну даму, вышедшую на возвышение для декламации любимого сонета, спотыкаться при чтении, краснеть и нервничать. А когда в середине вечера Джонни с разрешения дам снял пиджак и ослабил узел галстука, волнение, трепет и возбуждение его поклонниц возросли еще больше. Они с удовольствием простили ему грубость, когда он зевнул от скуки при очередном затянувшемся обсуждении.
Настала очередь Невады выступить перед собравшимися. Она очень тщательно выбрала сонет для декламации. Она целую неделю репетировала перед зеркалом в спальне. Она могла бы прочесть его задом наперед. Невада вышла вперед и уверенно и четко начала:
Мешать соединенью двух сердец Я не намерен. Может ли измена…
Джонни слегка наклонился вперед. Он широко раздвинул колени, поднял руки и сцепил их на затылке. Он усмехался. И дерзко подмигнул ей. Невада запнулась и почувствовала панику. Она не могла вспомнить следующую строчку! Сонет, который она разучивала целую неделю, вылетел из головы. Она замолчала, кровь отхлынула от ее лица — ей хотелось провалиться сквозь землю.
Посмотрев на смуглое лицо Джонни, она вдруг разобрала по его губам подсказку: «Любви безмерной…»
Любви безмерной положить конец.
С тревогой повторила она эту строчку, благополучно вспоминая все остальные.
А когда закончила чтение и пробиралась к своему стулу, она услышала голос Малькольма:
— Джон, ты еще не декламировал, — обратился он к Джонни и улыбнулся, решив, что Джонни будет вынужден признаться в незнании стихов.
Джонни поднялся. Он прошел на подиум, уперся руками в бортики, обвел взглядом аудиторию и улыбнулся. И вот его низкий уверенный голос заполнил библиотеку, а черные глаза смело глядели прямо в глаза Невады.
Любовь — недуг. Моя душа больна Томительной, неутолимой жаждой.
Улыбка вскоре исчезла с лица Малькольма. Он удивленно и разочарованно уставился на Джонни. Невада тоже не отрывала глаз от Джонни, но не удивлялась. Джонни Роулетт ничем не мог поразить ее. Но он разозлил ее. Слушая его низкий голос, с безошибочными интонациями доносящий каждую строчку сонета, Невада чувствовала почти непреодолимое желание ударить по его самодовольной физиономии.
После декламации подали прохладительные напитки. Невада потягивала лимонад из запотевшего стакана, стоя рядом с Малькольмом, который увлеченно разговаривал с Ричардом Кейзом, отцом Леонином и профессором университета. Разговор шел о Шекспире и его творчестве.
