Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Он свернул на едва заметную лесную дорогу. Свежие следы колес указывали ему обратный путь. Он строил разные предположения, почему Наташа вдруг замкнулась, или почувствовала, что он тоже не в своей тарелке? По сути, они были слишком мало знакомы, и эта слепая страсть оказалась всего лишь отголоском тех волнений, которые они испытали на пожаре. Притом они выпили вина, совсем немного... Возможно, это позволило им забыть о приличиях, разрушить дистанцию и те жалкие преграды, которые они громоздили между собой.
Князь ни в коей мере не хотел думать о графине как о женщине искушенной. В ней не было и тени кокетства, она не жеманничала, не играла глазками. И если пожимала плечами, то лишь потому, что не знала ответа на вопрос. И хитрить она явно не умела и поддалась его чувству искренне, без ложной стыдливости, ни разу не применив тех уловок, на которые способны опытные женщины, желающие завлечь мужчину в свои сети. Он бы скорее назвал ее несведущей в некоторых вопросах, если бы не знал, что она была замужем и родила ребенка.
Григорий почти не понукал лошадь. Закрыв глаза, он удерживал вожжи в руках, предоставив ей двигаться в том темпе, в каком она пожелает. Солнечные лучи, пронзив, словно богатырские мечи, густые кроны деревьев, позолотили стройные стволы высоких корабельных сосен. После дождей лесные травы резво пошли в рост. Поляны затянуло желтым ситцем куриной слепоты, голубым батистом герани. На лугу зацвел медовый донник, возле дороги выбросил свои стрелки подорожник, а одуванчики, скинув желтые, приоделись в пушистые, только дунь – взлетят, шапочки.
В небесах заливались жаворонки, где-то в кустах бубнил удод, а в глубине леса бранилась вздорная сорока – безмерное счастье, казалось, растеклось по всему свету. И Григорий Панюшев понимал, что оно проникло и в его душу. Он был не в силах противостоять тому чувству, которое завладело каждой клеточкой его тела.
Князь присвистнул, привстал на ноги, и лошадь понеслась вскачь по лесной дороге. Во все стороны летели брызги от непросохших луж, прохладный ветерок приятно освежал лицо. Еще пара минут, и показался «Храм любви».
Только все мечты князя о нескольких часах одиночества оказались напрасны и на этот раз. Возле коновязи стояла чья-то лошадь. Князь покачал головой. Нет, не видать ему уединения как собственных ушей. В дверях появился Аркадий. Завидев приятеля, расплылся в улыбке.
– Я вижу, ты времени не терял? И что за птичку завлек в это гнездышко?
Князю не понравился фривольный тон приятеля. Он даже поморщился. Что не преминул заметить Аркадий.
– Прости, – произнес он виновато. – Я ехал мимо, и егеря мне донесли, что кто-то побывал на заимке. Я и подумал, уж не злоумышленники ли здесь обосновались. Отправились сюда. Смотрю, замок открыт, в доме кто-то вино пил и... – он быстро посмотрел на князя, – и, кажется, ночевал...
– Что тебе удалось узнать? – спросил князь. Он словно не обратил внимания на последние слова Аркадия и поднялся на крыльцо заимки.
Аркадий двинулся следом, махнув рукой двум егерям, до поры до времени сидевшим неподалеку, чтобы те убирались.
Князь сквозь темные комнаты уверенно прошел в гостиную и зажег свечу на камине. Все здесь осталось по-прежнему: и столик с остатками их скромной трапезы, и кресла, и ковер со сбившимся в кучу одеялом. Ничего не изменилось, кроме одного: вместе с графиней эту комнату покинула любовь.
Он сел в кресло, молча налил себе вина в бокал и выпил его, как водку, залпом. Аркадий опустился во второе кресло и без всякого предисловия принялся рассказывать:
– Я почти уверен, что это дело рук барона и его мерзкого лакея. Ты не поверишь, но они почти неделю прожили у нас под носом в гостях у любезного Василия Ефимовича Караваева. То-то я смотрю, он перестал нас визитами одаривать. Честно сказать, мне показалось, что он не слишком истекал радостью по поводу приезда гостей. Когда я принялся его расспрашивать про барона, он определенно испугался. Все просил говорить тише и оглядывался по сторонам. Хотя, опять же по его словам, гости съехали вечером накануне пожара.
– Это ничего не доказывает, – хмуро заметил князь. – Они могли переждать в лесу. Поджог совершен где-то около двух часов ночи. Сам понимаешь, собачье время.
– Я с тобой согласен, – ответил Аркадий. – Не исключено, что сторожа спали. Или еще вариант: спали трое, а один бодрствовал. Ведь ничто не предвещало опасности, сторожа потому и вели себя беспечно.
– Теперь это уже не играет никакой роли, – сказал князь устало и поинтересовался: – Исправнику доложили?
– Точно так, доложили. Обещал каждый день тебе и графине сообщать о ходе разыскания преступников. Я ему намекнул на барона. Проверим, говорит, и если есть хоть малейшая зацепка, не отвертятся, голубчики, от каторги.
– Хорошо, молодец! – сказал князь и закрыл глаза. – Прости, я подремлю немного, а после наведаюсь к Караваеву. У меня тоже накопилось с дюжину вопросов к этому плуту в корсете.
– Я передал Ксении, что занятия с Павликом переносятся на завтра.
– Хорошо, завтра так завтра, – произнес князь еле слышно. Сон накатился на него снежной лавиной. Аркадий что-то сказал ему, но он лишь махнул рукой. Не мешай, дескать, и затих. Его присутствие выдавало только дыхание да изредка – бормотание, когда князь пытался занять в кресле более удобное положение.
Свеча на камине коптила, догорая. Аркадий налил себе вина и подошел к камину, имея намерение заменить свечу. И вдруг боковым зрением заметил странный зеленый огонек, который светился рядом с креслом князя. Он подошел ближе, нагнулся. Это был медальон, выполненный в форме сердечка, с вкрапленным в него крупным изумрудом. Именно он и отсвечивал в темноте большим кошачьим глазом.
Аркадий повертел его в руках. Ничего подобного он в жизни не встречал. Цепочка, на которой держался медальон, была порвана, и это наводило на мысль, что он потерян хозяйкой. Или хозяином?
Аркадий хмыкнул. Вряд ли он принадлежал старому князю Завидовскому. Ремонт в гостиной был проведен в первую очередь. А эта вещичка просто не могла не попасться на глаза. Выходит, она появилась здесь недавно. Вернее... Аркадий не успел довести свою мысль до конца.
Князь заворочался в кресле, открыл глаза и с недоумением уставился на приятеля.
– Чего тебе?
– Смотри, что я подобрал на полу рядом с твоим креслом, – Аркадий протянул ему медальон. Но князь не принял его. И, казалось, с ужасом уставился на него.
– Что... что... это... такое? – проговорил он наконец, спотыкаясь на каждом слове.
– Медальон, – удивился Аркадий подобной недогадливости. – Золотой, с изумрудом.
– Где ты его взял? – Князь и эти слова произнес с трудом, а голос его охрип, как от сильной простуды.
– Так здесь же, возле твоего кресла, – пояснил Аркадий, удивленный непонятной бестолковостью приятеля, и поинтересовался: – Ты что, не проснулся?
Он снова протянул медальон князю, и тот взял его осторожно, словно змею или жабу. И в этот момент погасла свеча, которую Аркадий так и не удосужился заменить из-за некстати обнаруженного медальона.
– О, дьявол! – выругался он и направился к камину, но шум за его спиной заставил его оглянуться.
Солнечные лучи хотя и не проникали в гостиную сквозь плотно забитые окна, но все же в комнате было не настолько темно, чтобы не заметить метнувшегося к выходу князя.
Аркадий зажег новую свечу и после этого нагнал друга. Григорий Панюшев стоял на крыльце и внимательно рассматривал медальон. Аркадий подошел сзади и с иронией в голосе произнес:
– Сдается мне, Гриша, что ты не первый раз этот медальон в руках держишь?
Князь поднял на него взгляд. И столько в нем было тоски и боли, что Аркадий чуть не проглотил язык от стыда за собственное любопытство.
– Откуда он здесь появился? – В голосе князя было что-то странное, отчего Аркадию расхотелось шутить.
– Не знаю. – Аркадий всмотрелся в медальон. Что так могло взволновать князя в этой дамской безделице?
