Постой, любимая - Лэйтон Эдит (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Пожелав Даффиду спокойной ночи, Эймиас направился в отведенную им комнату. Закрыв за собой дверь, он повесил плащ на крюк и повернулся к своей новобрачной, но улыбка увяла у него на губах. Эмбер, все еще одетая, стояла посреди комнаты, глядя на него со странным выражением.
— Что случилось? — спросил он, застыв на месте.
— Ничего, — отозвалась она. — И все.
Эймиас в два шага пересек комнату и заключил ее в объятия, уткнувшись носом в ее шею.
— От тебя пахнет ромом, — заметил он, улыбнувшись. — Ты пьяная? — поинтересовался он, слегка отстранившись, чтобы видеть ее лицо.
— Ничуть, — заявила Эмбер. — Я почти ничего не пила. А ты?
Эймиас покачал головой.
Эмбер протянула руку и коснулась его волос. — Ты такой красивый. — Она вздохнула. — Не могу поверить, что отныне я смогу смотреть на тебя каждый день и каждую ночь.
— Все-таки ты слишком много выпила, — усмехнулся Эймиас. — Я спущусь вниз и попробую раздобыть нам крепкого кофе, а не то варево, которое подают здесь постояльцам. Надеюсь, оно приведет тебя в чувство.
— Эймиас, — сказала Эмбер. — Я не пьяная. Я счастлива. Потрясена. И благодарна. Но я не пьяная.
Эймиас устремил на нее изучающий взгляд.
— Вообще-то глаза у тебя ясные. Может, чересчур блестят под влиянием рома, но ясные. — Склонившись, он запечатлел легкий поцелуй на ее правом веке, затем на левом. — И вроде не косят, — задумчиво произнес он. — Если бы ты была пьяная, они смотрели бы в разные стороны.
Эмбер улыбнулась, и он чмокнул ее в кончик носа.
— Вот только улыбаешься как дурочка. — Эймиас скорчил обеспокоенную мину. — Это меня тревожит, — произнес он и прижался губами к ее губам.
Они были теплыми и податливыми, а ее язык быстро осваивал науку любви, игриво отвечая на прикосновения его языка.
— Здесь чертовски жарко, — выдохнул Эймиас, оторвавшись, наконец, от ее губ. — Ты не хотела бы снять плащ, жена?
— Жена? — Глаза Эмбер расширились. — Жена, — повторила она и улыбнулась.
— Угу, — промычал он, пытаясь развязать завязки ее плаща. Эмбер сменила матросский плащ на собственный, но слишком туго затянула узел капюшона, чтобы его не сорвал ветер на пути в гостиницу.
— Позволь мне, — сказала Эмбер, отстранив его руки, и быстро развязала узел. Спустя мгновение она избавилась от плаща и бросилась в его объятия.
— Нет уж, позволь мне, — сказал Эймиас и, подхватив ее на руки, направился к постели.
Чуть погодя, когда он снял рубашку, а она забросила свое платье в угол, после сводящих с ума поцелуев, Эмбер вернулась к реальности.
— А как же, — выдохнула она, когда его губы возобновили путь, прерванный церемонией бракосочетания, — твой брат?
Эймиас помедлил.
— А что с ним? — озадаченно спросил он, плохо соображая от бурлившего в крови желания.
— Он же внизу, — сказала Эмбер. — Он же знает, да? Ну, чем мы здесь занимаемся?
— О! — Эймиас издал короткий смешок. — Не беспокойся. Он уверен, что мы занимаемся этим не в первый раз.
Эмбер опешила, не зная, сгорать ли ей от стыда или испытывать облегчение. Но их губы снова слились, и все сомнения исчезли.
. Эймиасу не приходилось иметь дело с невинными девушками, но он хорошо знал женщин, а эту женщину он любил, как ни одну другую. Поэтому он не спешил, взвешивая каждый шаг и отступая, когда ему казалось, что она встревожена. Он не мог допустить, чтобы этот первый опыт оставил у нее неприятные воспоминания.
Однако Эмбер, при всей ее неискушенности, чутко откликалась на каждую ласку.
— Тебе, наверное, неудобно в такой позе? — спросила она, заметив, что он лежит, повернув нижнюю часть своего тела в сторону.
— Я не хочу пугать тебя. Ты не привыкла к мужчинам… — Он осекся, не в состоянии найти слова, способные описать то, что он пытался скрыть от нее.
Эмбер на мгновение задумалась и, сообразив, что он имеет в виду, улыбнулась.
— Я не привыкла заниматься любовью. — Она скользнула рукой по его спине и почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. — Но я выросла в деревне, населенной рыбаками и их женщинами. Я знаю, как устроены мужчины и что происходит, когда они занимаются любовью. Не беспокойся.
— Я слышал, что некоторые женщины боятся, — сказал Эймиас, помедлив в нерешительности. Ему не хотелось хвастаться своим мужским достоинством и тем более пугать ее. Но меньше всего ему хотелось вести разговоры.
— Я не боюсь, — заверила его Эмбер, улыбнувшись шире. Но ее улыбка тут же померкла от неожиданной мысли, обдавшей ее холодом. — Но если у тебя проблемы… Я хочу сказать, если ты… — Она замолкла, не зная, как закончить фразу. Рука Эймиаса была изувечена, он хромал, и она вдруг подумала, нет ли у него и других, более интимных увечий, о которых он стесняется рассказать.
Эймиас приподнялся на локтях и обхватил ее лицо ладонями.
— Любимая, — сказал он, — со мной все в порядке, не считая того, что я умираю от желания. Видишь?
Он слегка отстранился, позволив ей не только ощутить, но и увидеть степень его возбуждения. Пораженная, Эмбер резко втянула в грудь воздух. Она знала, как устроены мужские тела, но не представляла, что они могут настолько меняться. О чем она ему и сообщила.
Эймиас улыбнулся:
— Тогда, может, посмотрим, на что еще способно мое тело?
Осмелев, Эмбер занялась исследованиями этого феномена, завороженная его реакцией на ее прикосновения и в восторге от сознания, что она может дарить ему наслаждение. Она ахнула лишь однажды, обнаружив длинный узловатый шрам у него на бедре.
— Напоминание о прошлом, — хрипло произнес Эймиас. — Я вызвал недовольство охранника. Нога была сломана, но, слава Богу, срослась и причиняет беспокойство только в дождливую погоду. Ну и когда моя жена не уделяет мне должного внимания.
После этого Эмбер вздыхала и ахала только от наслаждения и восторга. Тело Эймиаса, закаленное жизненными тяготами, было крепким и мускулистым, но его прикосновения оставались неторопливыми и нежными благодаря выдержке, приобретенной за долгие годы. Эмбер никогда бы не догадалась, каких усилий ему стоило сдерживать себя, но, в конце концов, даже его железная воля дрогнула.
Скользнув рукой по внутренней стороне ее бедра, он проник в ее сокровенные глубины. Разгоряченная кожа Эмбер благоухала. Весь его мир сосредоточился на ее обнаженном теле, и Эймиас сожалел, что в неровном пламени очага не может видеть ее красоту и реакцию на его прикосновения. Но он чувствовал ее нетерпение и слышал ее участившееся дыхание. Вот почему его так поразило, когда Эмбер остановила его, перехватив его руку.
— Нет, — вдруг сказала она. — Пожалуйста. Эймиас отстранился. Их тела блестели от пота, они были близки к заключительному аккорду, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановиться. Он был так нежен и осторожен, что не сомневался в ее готовности и желании.
— В чем дело? — спросил он, лихорадочно размышляя, что же он сделал не так, что ей не понравилось и какое препятствие могло возникнуть в последний момент. — Эмбер, это естественно, что я касаюсь тебя там. Сейчас тебе станет приятно, а все остальное еще лучше. Вот у видишь.
— Эймиас, — мягко сказала она, — я знаю, но ты до сих пор не снял перчатку.
— Ах, это, — пробормотал он, ощутив острый приступ желания. — На мне только одна перчатка из тончайшей лайки.
— Ты всегда занимаешься любовью в перчатке? Он помедлил, колеблясь.
— Ты ведь занимался любовью раньше? — спросила Эмбер с лукавым видом.
— Конечно. Но я никогда не снимал ее.
— В таком случае сними ее, — сказала она, — чтобы я знала, что ты доверяешь мне больше, чем другим женщинам.
Эймиаса захлестнула волна любви.
— Я доверил тебе свое сердце, — прошептал он. Эмбер молча ждала.
— Но рука, — терпеливо произнес он, — выглядит безобразно.
— Я видела ее, — возразила она. — Все не так уж плохо.
— Тебе не понравится прикосновение моих изуродованных пальцев, поверь мне.
— Понравится.
