Тень твоего поцелуя - Фэйзер Джейн (книги без сокращений TXT) 📗

– Все верно, да больно уж там шумно и грязно. Собственных мыслей, и то не услышишь! – возразил он.

– О, неплохо бы для разнообразия очутиться среди шума и грязи! Ты и не представляешь, что за скучную жизнь я веду.

– Мне-то все нипочем, да вот Криме вряд ли понравится.

– Моя Крима – чистое золото, она все вытерпит. – Луиза наклонилась и потрепала кобылу по холке. – Ей полезно побывать в давке: научится себя вести на людях.

– Она и так умеет. Только, помяните мое слово, ей это будет не по душе.

– В таком случае мне следует взять другую лошадь. Наверняка подойдет какая-нибудь из конюшни дона Аштона.

– Мистер Аштон не держит лошадей для дам, – объявил Малколм, качая головой, – так что, кроме Кримы, никого нет.

– И что же нам делать? – жалобно спросила Луиза.

– Так и быть, поедем в город, – флегматично ответил конюх, направляясь к воротам.

Луиза с улыбкой последовала за ним. Сердце взволнованно стучало. Да, нелегкая задача ей выпала. Посмотрим, сумеет ли она перехитрить умницу Малколма. Пусть триумф будет недолгим, но она должна, должна оттачивать свою сообразительность!

Благодаря поездкам с Робином уличные сцены были совсем не так уж незнакомы ей, как считал Малколм. Она отвела глаза от страшных сцен травли медведей, с дрожью сочувствия взглянула на бродягу с ушами, прибитыми к позорному столбу, и умелой рукой управляла Кримой, осторожно ступавшей по грязным булыжникам и перебиравшейся через сточные канавы, полные всякой дряни.

Малколм с обычной невозмутимостью приглядывал за ней, вполне понимая желание дамы сменить место для прогулок. Они оставили позади Королевскую биржу 4 и поехали по Ломбард-стрит. Впереди замаячили городские стены. В ворота и из ворот вливались и выливались людские потоки. Олдгейт был уже совсем рядом.

Луиза неожиданно натянула поводья.

– Малколм, я хотела бы зайти в лавку серебряных дел мастера, – объявила она, показывая хлыстом на темную внутренность лавчонки, предмет торговли которой был обозначен серебряным молотком, висевшим над притолокой. – На следующей неделе у доньи Бернардины день рождения, и я хотела бы купить ей серебряный наперсток. Как я могу что-то купить, если никогда не бываю в лавках и на рынках!

Малколм рассудил, что девушка права, и, спешившись, снял ее с седла.

– Совсем не обязательно меня сопровождать, – предупредила Луиза, опуская на лицо мантилью. – Не хотелось бы оставлять Криму на уличного мальчишку.

Малколм заглянул в полумрак лавки. Ничего подозрительного. Ни одного покупателя. Хозяин натирает пару серебряных подсвечников.

Он взял поводья обеих лошадей и кивнул:

– Хорошо, миледи. Я подожду здесь.

– Спасибо, Малколм.

Он не увидел ее торжествующего лица за черным кружевом мантильи. Только услышал теплый приветливый голос и, благосклонно кивнув, стал обозревать улицу.

Луиза переступила порог лавки. Серебряных дел мастер поспешил навстречу, выжидающе потирая руки.

– Чем могу служить, миледи?

– Покажите наперстки, – велела она, оглядывая полутемное пыльное помещение. То, что она искала, находилось в глубине. – Соберите все, что у вас есть, а я через пять минут вернусь и выберу.

Хозяин мгновенно просиял и исчез в арочном проходе, зиявшем справа от стола, на котором он работал. Луиза метнулась к задней двери. Насколько она успела узнать в своих походах с Робином, подобные двери обычно ведут в темные переулки. Они соединены между собой, вьются через весь город, подобно змеям, и идут приблизительно параллельно главным улицам.

Она вышла на свет. Сегодня на небе ослепительно сияло солнце. Было уже около полудня. Двое крохотных полуобнаженных детишек приковыляли из омерзительно вонявшего двора на дорожку. Луиза поспешила пройти мимо. Она уже видела Олдгейт с Ломбард-стрит и знала, в каком направлении следует идти. Три-четыре минуты, и она на месте.

Луиза почти бежала, высоко подняв юбки, чтобы не вывозить подол в лужах и жидкой грязи немощеного переулка. Страха она, к своему удивлению, не чувствовала, хотя для хорошо одетой женщины было по меньшей мере безрассудно появляться одной в этой части города. И все же она отчего-то казалась себе неуязвимой. А может, некая аура неприкосновенности окружала ее, потому что, если не считать нескольких любопытствующих взглядов, никто не попытался встать на пути.

Дорожка изгибалась множеством поворотов и уперлась в Олдгейт в самом начале Ломбард-стрит. Луиза остановилась, чтобы немного отдышаться. Как она, спрашивается, отыщет Робина в такой толпе? Он, разумеется, собрался уезжать из города, значит…

Она стала проталкиваться к воротам, отражая бесчисленные толчки, тычки и щипки. На нее кричали. Сдавливали со всех сторон. При этом сторож стоял в стороне, не думая ничего предпринимать. Ворота стояли открытыми до самой ночи, когда въезд в город запрещался. Днем их закрывали только в крайнем случае и по особому приказу. Луиза отыскала свободное местечко у стены и стала ждать, обшаривая взглядом лица, стараясь унять дрожь в ногах. Если через ближайшие несколько минут Робин не появится, придется возвращаться к Малколму.

И тут она его заметила! Он ехал рядом с закрытым экипажем, и при виде его лица Луиза тихо ахнула. Он никогда еще не выглядел таким расстроенным, рассерженным и таким… таким холодным. Она привыкла к его смеху, шуткам, легкому флирту, а иногда и к блеску глаз, от которого пело сердце. Но сейчас перед ней был совершенно незнакомый человек.

Не успев сообразить, что делает, она преградила ему дорогу.

– Робин!

Он уставился на нее с таким удивлением, словно "не узнал.

– Луиза?

Карета остановилась. С запяток спрыгнул парнишка лет тринадцати.

– Так мы едем, сэр? – осведомился он, с любопытством поглядывая на женщину с закрытым лицом.

– Погоди минуту, Джем, – велел Робин, спешиваясь. – Позволь спросить, Луиза, что ты здесь делаешь?

– Так… небольшое приключение. Я хотела проверить, смогу ли ускользнуть от… ладно, не важно. В чем дело, Робин? Что случилось? – Она взирала на Робина с нескрываемой тревогой и сочувствием.

Дверца кареты отворилась. Оттуда спустилась Пиппа.

– Почему мы остановились?

– Это всего лишь я, – сообщила Луиза, откидывая мантилью. – Решила немного позабавиться. Но теперь понимаю, как была глупа. – Она подошла к Пиппе, протягивая руки. – Вы выглядите ужасно. Оба. Пожалуйста, скажите, что произошло? Чем я могу вам помочь?

При встрече с девушкой Пиппа ощутила лишь нетерпеливое раздражение. У них нет времени стоять на улице, предаваясь бессмысленным разговорам с назойливой, ничего не понимающей в жизни девчонкой.

– Ничем, Луиза, – небрежно отмахнулась она, вновь поворачиваясь к карете. Но тут вдруг нахлынуло безумное, непреодолимое желание хоть несколько мгновений побыть в обществе другой женщины, утешиться присутствием подруги, способной пролить немного бальзама на глубокие раны, нанесенные предательством мужчин.

Но ей нужны ее мать или сестра. Луиза слишком молода и наивна, чтобы понять всю подлость и злобу этого мира. Девушку следует не просвещать, а защитить от напастей.

Она попыталась закрыть дверцу, но Луиза поспешно вскарабкалась следом.

– Вы можете считать, меня совершенно никчемной глупышкой, леди Нилсон, – бросила она, упрямо поджимая губы, – но мне так не кажется. Я намеревалась повернуть назад, как только поговорю с Робином. Но теперь знаю, как мне поступить.

В карету заглянул Робин.

– О Господи, Луиза, да вылезай же! Что ты тут делаешь одна?

– Не имеет значения. Я еду с тобой. Леди Нилсон вполне может быть моей компаньонкой, так что репутация не пострадает и приличия будут соблюдены. Я же вижу, как она нуждается в моей помощи!

«У нас нет для этого времени», – подумала Пиппа, ощущая, однако, невольное восхищение настойчивостью Луизы. К тому же она понимала страсть девушки к приключениям, поскольку сама обладала подобным качеством.