Вересковый рай - Джеллис Роберта (читать книги полностью без сокращений бесплатно .TXT) 📗

Рианнон покачала головой. Она уже оправилась от мимолетного страха, который едва не лишил ее сознания, когда ей вдруг представилась угроза заточения.

– Я должна буду спеть ему еще раз, – сказала она, – и пообещать возвращаться ко двору в будущем, иначе он очень рассердится и обидится, и то доброе, что я надеялась сделать для моего отца, обернется злом.

Но Саймон продолжал злиться.

– Бриллиант в его короне… – бурчал он. – Словно ты его собственность.

– В том-то и дело, что нет. Он художник в душе, но не творец. Он не желает зла, но только хочет впитать в себя то, чего ему недостает. Однако, не будучи творцом, он не может понять, что связывать искусство – значит губить его.

– Тогда, может быть, и не стоит искушать его? – засомневался Иэн. Что было бы хуже: если бы Рианнон уехала сразу или спела бы во второй раз, как она молчаливо пообещала, а потом открыто отказалась спеть в третий? У Генриха была ужасная привычка соглашаться с чем-либо, как, например, с отъездом Рианнон, а потом оттягивать это со дня на день до тех пор, пока договоренность совсем не забывалась.

– Я почти уверена, что знаю ответ, который удовлетворит короля, – произнесла Рианнон. – Во всяком случае он не разозлит его так, как отъезд без разрешения или прощания. Позвольте мне попытаться.

18

Иэн согласился сразу, но Саймон ворчал всю дорогу до дому. Он продолжал злиться, пока Рианнон раздевала его ко сну. При других обстоятельствах она резко осадила бы его, сказав, что ей ничего от него не нужно, и, если ему не нравится ее поведение, то пусть он прекратит приставать со своими предложениями о женитьбе. Однако она понимала, что сама виновата. Если бы она не запаниковала после намека короля, что он намерен оставить ее при себе, который она мгновенно и неосознанно связала со всеми разговорами о заточении де Бурга, Саймон даже не обратил бы внимания на их краткий обмен репликами.

Гнев Саймона отражал также его собственное чувство вины за то, что он привез ее ко двору и настаивал, чтобы она продемонстрировала свои таланты. Понимая это, Рианнон подавила раздражение и принялась ласково шептать, что не согласна с его точкой зрения, но и не настаивает на своей. Это не имело успеха. Саймон сверкнул глазами в ее сторону.

– Не нужно обращаться со мной так, словно мне пять лет от роду.

Рианнон прикусила губу. Она прекрасно знала, что Саймон ждал от нее ответа вроде: «Тогда не веди себя, как младенец», что вымостило бы дорожку к бурной ссоре, в которой он мог бы избавиться от душевного напряжения. К сожалению, Рианнон не чувствовала, что способна дать его чувствам выход, которого он желал. В доме, снятом Иэном и Элинор, были только гостиная и зал над сводчатым нижним этажом. Слуги-мужчины и воины спали внизу, в то время как сама семья, служанки и некоторые из детей Джоанны и Джиллиан были распределены в зале и гостиной.

Рианнон решила, что здесь нет места для громких споров. Саймона, возможно, и не волновало, что кто-нибудь услышит его, но Рианнон была не таким человеком: она не смогла бы ссориться там, где все могли бы их слышать. Ссора, однако, – не единственный способ облегчить душу. Рианнон потупилась, и уголки ее рта опустились.

– Ты пытаешься поссориться со мной, – сказала она трагическим тоном. – Ты думаешь, что было бы неестественно заниматься со мной любовью в постели?

Саймон открыл было рот, чтобы яростно ответить, что он не собирался ссориться с ней, но вторая фраза отняла у него язык.

– Ты вообще избегаешь меня с тех пор, как мы приехали в Роузлинд, – драматически продолжала Рианнон.

Это страстное утверждение совершенно не соответствовало правде, хотя основывалось на фактах. Они действительно не спали вместе после их последней ночи в пути. Однако то, что они в первую ночь в Роузлинде спали порознь, было полностью виной Рианнон. Хотя Элинор и разрешила, Рианнон постеснялась спуститься вниз по лестнице и пересечь зал, где спали слуги, чтобы добраться до комнаты Саймона. Она прекрасно знала, что он никак не мог прийти к ней. Ни одному мужчине, кроме Иэна и то в исключительных ситуациях, не было позволено появляться в женских покоях замка Роузлинд. Саймон не поднимался наверх с тех самых пор, как ему минуло девять лет и он уехал к Вильяму Маршалу на воспитание. И, вероятно, он не поднимется туда, пока не умрут его отец или мать.

В остальные ночи они вынуждены были спать раздельно из-за обстоятельств. Кингслер был слишком мал, так что все, за исключением Элинор и Иэна, которые ночевали в постели кастеляна, спали на тюфяках: мужчины – в зале, а женщины – в гостиной. Следующую ночь Саймон провел в Уоллингфорде.

На мгновение Саймон был одурачен притворной обидой Рианнон, ее жалобой, что он избегает ее.

– Нет! – глухо прошептал он. – Нет! – и шагнул к ней с распростертыми объятиями.

Однако прежде, чем Саймон успел ее обнять, он уже все понял. И вместо того, чтобы нежно обвить ее руками, он одной рукой резко схватил ее за шиворот, а другой сильно шлепнул ниже спины.

– Чудовище, – ахнула Рианнон, прижавшись к нему. – Ты меня больше не любишь! Сейчас ты прибьешь меня до смерти.

– Я предпочел бы съесть тебя живьем, – пробормотал Саймон и прикоснулся губами к ее шее, демонстрируя реальность своей угрозы.

– Боюсь, что тебе долго придется жевать это платье, – спустя какое-то время прошептала Рианнон.

Саймон нежно укусил ее за мочку уха.

– У меня крепкие зубы, – хмыкнул он, – но мне кажется, ты права – будет лучше, если мы его снимем.

На это он не получил никакого ответа, кроме нежного вздоха, когда он сумел расшнуровать одну сторону ее платья [11] и просунул руку в прорезь, чтобы погладить ее спину. Однако, развязав вторую сторону, он стащил с нее платье с поразительной сноровкой. Рианнон молча отступила на шаг, чтобы освободиться от остатков одежды, предполагая, что Саймон, возбудившись, захочет быстрее справиться с этим делом. Во время путешествий их любовные утехи были весьма торопливыми, хотя и основательными.

На этот раз, однако, она оказалась, как никогда, далека от истины. Саймон действительно бывал тороплив по пути из Уэльса в Роузлинд, хотя и старался, чтобы оба они успевали получать максимум удовольствия. Рианнон не приходило в голову, что это было связано его заботой по отношению к ней: она уставала в пути, и, кроме того, его подгоняли холод и сырость в палатке. Теперь же у Саймона было достаточно времени и комфорта в теплой постели за занавесками. Он совершенно не думал торопиться. К тому же в словах Рианнон прозвучала доля правды. Ему действительно казалось несколько странным заниматься с ней любовью в постели. Не то чтобы он не хотел этого, но в этом случае терялась какая-то экзотика.

Сказав, что он хочет съесть ее, Саймон был словно одержим своими собственными словами. Когда Рианнон отступила назад, он взял ее руку и, поднеся ко рту, принялся покусывать кончики пальцев, целовать ладонь, облизывать ее языком, расстегивая при этом рукав ее туники. Его губы и язык двигались вслед расстегнутым пуговицам, остановившись на сгибе локтя. Затем то же он проделал со вторым рукавом.

Поначалу удивленная, Рианнон скоро погрузилась в ласковый, сладострастный туман. В тот момент она была не так возбуждена, как если бы Саймон оказался настойчивее. Просто у нее слегка помутилось сознание, в то время как чувствительность всех нервных окончаний на ее теле обострилась до предела. Она, казалось, могла чувствовать форму его рта, когда он целовал ее, и отдельные крошечные бороздки на подушечках его пальцев.

Затем Саймон расстегнул воротник ее туники. Он прикоснулся губами к впадине там, где встречаются ключицы, и проделал губами путь вниз, к ее груди, стараясь держаться строго посредине. Рианнон безвольно стояла, лишь ее руки лениво поглаживали голую спину Саймона. Она чувствовала, как легко подергивались его мышцы в ответ на ее ласки.