Ради любви - Барбьери Элейн (е книги .TXT) 📗
Он заглушил сорвавшийся с ее губ изумленный вскрик долгим поцелуем, но отзвук этого вскрика остался в его сердце вместе с мучительной болью, которой не было конца. Он пробудил в нем чувство, с которым Дерек сначала безуспешно боролся, а потом убедил себя, что справился. Ничуть не бывало. Оно снова поднялось во весь рост, и остается только признать полное свое поражение. Пожалуй, это признание пришло слишком поздно, когда у него уже не оставалось выбора.
Дерек оторвался от губ Джиллиан, вгляделся в ее порозовевшее лицо и, запинаясь, проговорил:
— Ты достаточно побыла в этом мерзком месте. Он резко выпрямился, наклонился и одним движением, не обращая внимания на слабые протесты, поднял девушку на руки. В коридоре он бросил взгляд на взволнованную Одри и изумленного Хиггинса.
— Иди за мной, или я оставлю тебя здесь! — приказал он, проходя мимо до смерти перепуганной Одри.
Мгновение спустя с Джиллиан на руках Дерек вышел на улицу.
Эммалина, все еще окутанная негой послеполуденного сна, лениво открыла глаза. Она потянулась, наслаждаясь ласкающими прикосновениями к коже тонких простыней. Накрыла ладонями груди, с удовольствием ощущая их округлую мягкость, и слегка сдавила пальцами упругие полушария. Груди откликнулись на чувственное прикосновение, и от нахлынувшей горячей волны Эммалине захотелось раздвинуть бедра. Женщина рассеянно улыбнулась, но тут же вдруг вспомнила обо всем, и улыбку как ветром сдуло.
Эммалина с раздражением бросила взгляд в окно, за которым день уже начал клониться к вечеру. Потом посмотрела на стоящие, на туалетном столике часы, села на кровати и выругалась.
Черт бы побрал Роберта с его ненасытностью! Все утро она, как могла, старалась ублажить мужа, надеясь обессилить его. В конце концов, в голове у нее забрезжила мысль, что ее стареющий, располневший, благодушный супруг, который чуть ли не поклонялся ей и опрометью бросался исполнять любую ее прихоть, догадывается, куда она собиралась отправиться.
Эммалина в задумчивости покачала головой. Да нет, пожалуй. Она всегда была очень осторожна. В его присутствии она ни единого взгляда не бросала в сторону другого мужчины. Когда она выходила замуж за Роберта, то думала, что все будет намного труднее из-за страстности ее натуры. Но во многом получилось наоборот. За исключением снов, в которых ей продолжал сниться Дерек, муж с изумлявшей Эммалину неустанностью удовлетворял ее сексуальные аппетиты, порой даже превосходя самого себя, как, например, сегодня утром.
Женщина скорчила злую гримасу. Черт бы побрал Роберта с его мерзкой расчетливостью!
Перед ее мысленным взором вновь на мгновение всплыло темноглазое лицо Дерека, и ее сердце тут же застучало как сумасшедшее. Злость на Джубу вернулась с новой силой. Корабль Дерека стоял в порту уже целых два дня, а она ничего не знала! Пары дней более чем достаточно, чтобы он прервал свое вынужденное целомудрие с любой из портовых девок. Ревность ядовитым жалом пронзила сердце. Она хотела добраться до Дерека до того, как он нарушит воздержание. И ее уязвляло, хотя она не решалась признаться в этом себе самой, что после всех этих лет разлуки такая встреча во многом была ей необходима. Эммалина была уверена, что, заполучив его после длительного воздержания, она с незримой помощью Пуку на этот раз навсегда завоюет его сердце.
Что же касается Роберта… Эммалина нахмурилась. Она не могла не признать, что за эти годы по-настоящему привязалась к мужу, а Дерек никогда не сумеет окружить ее той роскошью, к которой она привыкла в доме Роберта. Но Роберт уже стар. А она будет еще достаточно молода, когда он умрет. И если она до этого времени подержит Дерека в резерве, то потом жизнь действительно наполнится смыслом.
Эммалина выскользнула из-под одеяла и замерла, услышав в соседней комнате какое-то движение. Кто-то чихнул — она сразу узнала, кто. Потом раздался знакомый звук льющейся струи. Роберт имел привычку облегчаться в фаянсовый ночной горшок, они стояли для удобства во всех комнатах. Черт бы его побрал вместе с ночными горшками! Она-то надеялась, что, как рачительный хозяин, он уже давно проверяет всходы сахарного тростника на плантациях!
Эммалина накинула халат, что лежал на краю постели, и смачно выругалась про себя, увидев в дверях мужа. Он был голый, если не считать полотенца вокруг бедер. На жирной белой груди курчавились седые волосы, и в свете раннего вечера казалось, что их кто-то поперчил. Она стала торопливо засовывать руки в рукава халата, но в глазах мужа уже загорелся знакомый огонек вожделения. Роберт с улыбкой двинулся к ней. Боже, только не сейчас.
— Ты хорошо отдохнула, дорогая? — Сердце Эммалины тяжело забилось, но она попыталась улыбнуться как можно естественнее.
— О, просто замечательно! — Она потуже затянула на талии поясок халата, одновременно раздраженная и довольная похотливыми огоньками в его глазах. — Этот неурочный сон прекрасно освежил меня, милый, и я подумала, что еще не поздно переодеться и съездить в Кингстон, чтобы все-таки посмотреть новые платья у мадам Луизы.
Роберт благожелательно улыбнулся.
— А не поздновато ли для такой поездки?
— Что ты, конечно, нет! — невольно напряглась Эммалина. — Но если тебя волнуют мои траты… или если тебе кажется, что я слишком экстравагантна…
— Боже мой, дорогая, все, что ты делаешь, всегда экстравагантно! За это я и обожаю тебя, любовь моя.
— Тогда ты не будешь против, если я… — Роберт, продолжая приближаться к ней, дернул за обернутое вокруг бедер полотенце, и оно соскользнуло на пол. Эммалина, вопреки своему желанию, почувствовала, как откликнулось ее женское естество, и знакомая дрожь пробежала по телу. А когда Роберт, подойдя к ней вплотную, развязал пояс и халат распахнулся, Эммалина задрожала еще сильнее.
— Роберт… — проговорила женщина, прерывисто дыша, — я… у меня был такой тяжелый день. И уже темнеет. Я проголодалась. — Роберт спустил халат с ее плеч. — Я сейчас позову Джубу.
— Позови ее чуть позже, дорогая, хорошо? — Роберт опустился перед женой на колени, и Эммалина невольно застонала. В ней начал разгораться голод, не имеющий никакого отношения к урчанию ее пустого желудка. Руки Роберта легли ей на талию, и Эммалина закрыла глаза. Он обхватил ладонями ее ягодицы, притянул к себе, и она не сдержала тихого вскрика. Его рот прижался к низу ее живота, язык скользнул по набухшей горячей плоти…
— Роберт, послушай…
Он оторвался от нее и поднял голову:
— Да, дорогая?
Неистовый стук сердца так громко отдавался у нее в ушах, что Эммалина едва расслышала свой тихий лепет:
— Я… Я съезжу завтра. — Роберт не удостоил ее ответом.
Тяжело дыша открытым ртом, Одри изо всех сил спешила вслед за капитаном, который буквально летел по улицам Кингстона в направлении пристани. Страшный дом остался позади. Ей пришло на ум, что капитан, продолжая нести ее сестру на руках, хмурится не из-за того, что Джиллиан такая тяжелая. И хотя только что он обошелся с ней грубо и неуважительно, Одри искренне восхищалась его физической силой.
Они все шли, и вслед им смотрели многочисленные прохожие. Она слышала возгласы изумления, откровенные насмешки, грубые шутки, но, несмотря на страх и растерянность, Одри почти не обращала на них внимания.
Обморок Джиллиан буквально ошеломил ее. Господи, Джиллиан, всегда такая сильная, такая мужественная, такая надежная…
До смерти напуганная неожиданным появлением капитана, Одри почти бессознательно выполняла все, что он говорил. И только когда ее бесцеремонно выставили из комнаты, мистер Хиггинс объяснил ей, что капитан-то и купил их колониальные контракты.
Это принесло мало утешения.
Когда капитан вышел из комнаты с сестрой на руках, опасения Одри усилились. Она понимала, что Джиллиан зажгла в этом огромном сердитом человеке пламя любви. Капитан возмущался, злился, презирал себя, но был бессилен потушить это пламя. Одри, однако, боялась, что, в конечном счете, Джиллиан и будет той, кого сильнее всего опалит его любовь.
