Валентина - Майклз Ферн (бесплатные серии книг TXT) 📗
Еще до того как раскаленный металл был прижат к человеческой плоти, Валентина поняла, что собираются сделать. Девушка вспомнила, как гладила шрамы на груди этого мужчины, догадавшись еще тогда, что Саладин страдал и прежде от страшной лихорадки.
Малик эн-Наср застонал от боли, когда сделали первое прижигание, но потом успокоился.
– Теперь будем молиться Аллаху, – прошептал один из лекарей, накладывая лечебную мазь на ожоги.
Лечение, как показалось Валентине, подействовало чудесным образом. Спустя час Саладин стал спокойно дышать, и лекари объявили, что опасность миновала. Теперь выздоровление займет несколько дней, предупредили они, и нет необходимости, чтобы девушка сидела рядом с его ложем. Они позаботятся о больном.
Когда Валентина вышла из черно-желтого шатра Саладина, было уже темно и бархатисто-черное небо оказалось усыпанным мириадами сверкающих звезд. Усталая и встревоженная, она, спотыкаясь, направилась к своему шатру, пробираясь между рядами воинов, ожидавших новостей о здоровье своего предводителя.
Вопросительные взгляды заставили Валентину остановиться. Она кивнула людям и улыбнулась. Радостные возгласы послышались в толпе. Многие бросились на колени и принялись благодарить Аллаха, ниспославшего благословение на их военачальника.
Паксон давно поджидал ее. Он взял девушку за руку.
– Я провожу тебя до твоего шатра! Сегодня тебе выпал трудный день, не так ли? Нужно хорошо отдохнуть! Завтра начинаются переговоры…
Валентина шла рядом с Паксоном, радуясь встрече. Добравшись до места привала каравана, она увидела, что шатер уже установлен и внутри горит жаровня, распространяя слабый свет. Старуха-рабыня из дворцовых кухонь спала снаружи, поджидая Валентину, чтобы подать ей ужин, когда та вернется. Все было в лагере в полном порядке, несмотря на ее длительное отсутствие, и девушка вопросительно взглянула на Паксона.
– Мы с твоим слугой по имени Ахмар проследили, чтобы лагерь был разбит как следует, – сказал он. – Одному ты должна научиться, Валентина: рабы и слуги всегда делают только то, что ты им скажешь, и не больше. Без сомнения, они ждали бы, когда ты придешь и прикажешь ставить шатры и готовить пищу.
Глаза Валентины засветились благодарностью.
– Спасибо тебе, – тихо вымолвила она. Сарацин растерялся, почувствовав симпатию и дружеское расположение этой необыкновенной женщины. Как легко было бы сейчас обнять ее, пробежаться руками по нежному телу и прижаться губами к губам, вкусив их сладость… Он должен обладать этой женщиной!
Словно читая его мысли, Валентина отступила. Она не доверяла себе, испытывая сильнейшее желание броситься в объятия султана и отдаться ему всецело.
Неверно истолковав ее движение, Паксон решил, что она его отвергает.
– Я покину тебя сейчас, и нет нужды благодарить меня за то, что я тебя подождал и проводил к шатру. Я догадывался, долго ждать не придется. Даже христианка не потребует ночи любви от умирающего мужчины! – его слова прозвучали оскорблением, равносильным пощечине.
– Ты торопишься уйти, опасаясь, как бы я не попросила тебя о ночи любви? Ступай же, султан Джакарда! Если бы я искала любви, то даже не посмотрела бы в твою сторону!
Никогда еще женщина не разговаривала с Паксоном в таком тоне! Его рука сама по себе поднялась для удара, но Валентина не выказала страха.
– Ты не боишься меня, рассерженная верблюдица? Ты отвергаешь мои объятия, но готова принять удар? Есть только один способ укротить упрямое животное – проявить еще большее упрямство!
Неожиданно он притянул ее к себе. Неистовым поцелуем Паксон впился в рот Валентины, и звезды, казалось, покинули небосвод, чтобы засверкать у девушки перед глазами. Отстранившись, султан прижался губами к ее уху:
– А укротив упрямое животное, лучше всего напомнить ему, кто его хозяин, – тихо прошептал Паксон.
Валентина отвесила ему звонкую пощечину.
– Ловлю тебя на слове, султан! Так вот: я хозяин, а ты упрямое животное!
Паксон поступил точно таким же образом: занес руку и ударил Валентину по лицу. От обжигающего удара голова ее откинулась назад. Гордость девушки была уязвлена, и, не сдержавшись, она прошипела проклятия, но обидчик только лишь рассмеялся.
Увидев, что слова не производят на него никакого впечатления, Валентина кинулась прочь в бархатную темноту. Вслед ей несся скабрезный, оскорбительный смех. Девушка бежала и бежала, не разбирая дороги. Споткнувшись, она упала на землю и, опустив голову на согнутую руку, безудержно разрыдалась.
Сильные и нежные, давно знакомые руки подняли ее и прижали к груди. Незнакомец шептал слова утешения. Его объятия показались Валентине единственным надежным и безопасным местом, которое ей было нужно и сейчас, и всегда – только эти руки, обнимавшие крепко и нежно, только этот шепот, обещавший успокоение…
И не было нужды заглядывать в темные глаза – девушка и без того знала, что прочтет в их бездонной глубине. Она уткнулась в грудь незнакомца и плакала до тех пор, пока нежные слова не принесли ей облегчение. Сильные ласковые руки отвели матово блестевшие пряди со лба. Валентина тихо застонала, когда почувствовала, что незнакомец целует ей щеки, шею, губы… Она поуютнее устроилась в его объятиях, и странное умиротворение снизошло на нее.
Прикосновения незнакомца были успокаивающими, завораживающими, и постепенно девушка начала засыпать. Изредка с ее уст слетал тихий шепот, и мужчина улыбался, прижимая темноволосую голову к своей груди.
Когда Валентина заснула глубоким сном, Менгис поднял руку, и через несколько минут его окружили воины.
– Отнесите девушку в шатер, да смотрите, не разбудите! – сказал он.
Валентина почувствовала, что сон ее потревожили, но она знала: бояться ей нечего. Помимо своей воли девушка спала в надежных руках федаинов.
ГЛАВА 16
Так как Валентина была женщиной, ее не впустили в шатер, где происходили переговоры, и ей пришлось довольствоваться теми сведениями, которые удавалось вызнать у слуг, прислуживавших мужчинам во время этой встречи.
Часы тянулись медленно, и после третьего за утро посещения шатра Саладина девушка отыскала Ахмара. Он надзирал за роем слуг из Напура, занятых приготовлением пищи.
– Ахмар, возьми двоих мужчин и скачи назад, в Напур. Мохаб даст тебе корзину, а ты доставь ее сюда.
– В Напур? Хорошо, госпожа. Не связано ли дело с голубями, которых ты направила в Эдессу сразу после того, как согласилась присутствовать на этой встрече?
– Да, – смущенно ответила Валентина. – Однажды я слышала, как Саладин рассказывал, что порой готов отдать жизнь за сочные вишни, а самые лучшие, как известно, зреют в садах Эдессы. Я распорядилась отвезти туда несколько десятков домашних голубей. Когда птиц освободят, каждая вернется в Напур с несколькими спелыми вишнями.
Ахмар улыбнулся.
– Твоя изобретательность удивила бы самого Аллаха!
– Сколько времени тебе понадобится, чтобы добраться до Напура?
– Я вернусь с вишнями к вечеру.
– Да пребудет с тобой Аллах! – прошептала Валентина, в то время как Ахмар уже мчался седлать своего коня.
Слухи о переговорах были неутешительными. Обе стороны согласились, что война затянулась, а потери людей и коней неисчислимы, но Ричард, взяв инициативу в свои руки, заявил:
– Мусульмане должны уступить Иерусалим и отойти за реку Иордан.
Аль-Адил, брат Саладина, и его советники с возмущением отказались подчиниться этому требованию. Продолжались взаимные упреки, никто из противников не соглашался уступить, и перемирие казалось недосягаемым.
Подошло время вечерней молитвы мусульман, и переговоры оборвались. Ричарда и его соратников Аль-Адил пригласил на торжественный ужин, и король Англии принял приглашение.
Валентина нарядилась для вечернего празднества. В ее шатер принесли большую бадью, полную горячей воды, что являлось большой роскошью в пустыне. Служанка достала платье из белого шелка, расшитое яркими, словно хвост павлина, узорами. Туфельки из парчи, золотой пояс и драгоценные украшения дополняли наряд.
