Как прелестна роза - Маккини Миган (список книг txt) 📗

— Ты же знаешь, дорогая, Фолти не придет сюда за тобой. — Он сжал ее ягодицы. До чего же сильные у него пальцы, просто невероятно.

— Но…

Маколей поднес руку к лицу девушки и убрал назад падающую на ее глаза прядь волос.

— Но ты не привыкла заниматься любовью в дневное время. И не только в дневное время, не так ли?

Кристал не отвечала, вспоминая минувшую ночь. Овладев ею в первый раз, Маколей встал с кровати и, зачерпнув из таза воду кувшином с обитыми краями, смыл с себя кровь, потом вручил ей влажную салфетку, чтобы и она привела себя в порядок. Вся процедура была проделана в абсолютном молчании, без единого слова или вопроса. С лица Маколея не сходило серьезное, почти торжественное выражение, словно, лишив ее девственности, он честно исполнил свой долг, хотя и предпочел бы не обременять себя подобной обязанностью. Но потом, сочтя, что неизбежное свершилось, Маколей вернулся в постель и еще дважды овладел ею, будто убеждая себя, что она вообще никогда не была девственницей.

— Для кого ты себя берегла, Кристал? — тихо спросил Маколей, выводя девушку из раздумий.

«Для тебя», — хотела сказать она, но промолчала-

— Ну-ка, покажись, какая ты. — Сняв с себя Кристал, он сел на кровати. Девушка прижала к телу простыню, но Кейн убрал ее. Стоя перед ним на коленях в позе рабыни, Кристал чувствовала, как смелый взгляд Маколея блуждает по ее грудям, бедрам. Оскорбленная и униженная, она даже не смела поднять на него глаза.

Взяв девушку за подбородок, Кейн заставил ее посмотреть ему в лицо. Взгляд его был невозмутимый и беспристрастный; в отличие от Маколея Кристал не могла оставаться столь же хладнокровной.

Он провел ладонью по спутанным волосам на ее затылке — еще одно свидетельство бурной ночи — и, глядя ей в глаза, сказал:

— Ты прекрасна, Кристал. От всех других мужчин прячь свою красоту, а от меня — не надо.

Не в силах больше вынести его пристальный взгляд на своем обнаженном теле, девушка схватила измятую простыню и прижала к груди.

— Прекрати, прошу тебя… я стесняюсь.

— А чего теперь стесняться-то? — Еще раз пробежав глазами по хрупкой фигурке девушки, застенчиво державшей у груди простыню, Маколей вдруг улыбнулся. — Чего ты испугалась? Думаешь, я выискиваю в тебе изъяны?

— Может быть. Не понимаю, что ты так на меня уставился. К тому же здесь слишком светло. — Кристал осмотрелась, проклиная яркий солнечный свет, льющийся в два больших окна спальни. Теперь она догадывалась, почему Дикси с Айви не пожелали поселиться в комнате с окнами на восточную сторону. В ослепительных лучах утреннего солнца чувствуешь себя потерянной и ничтожной.

— Нет, я не выискиваю изъяны. — На губах Кейна по-прежнему играла дерзкая улыбка. — Но, пожалуй, ты слишком худа. Это я заметил и без света.

Кристал, вконец разнервничавшись, сердито сверкнула на него глазами.

— Мне не очень-то сладко жилось с тех пор, как я уехала из Кэмп-Брауна. Или ты полагаешь, я каждый вечер ужинаю в «Дельмоникос». — Она резко отвела взгляд. — Тебе просто хочется, чтобы у меня был такой же огромный бюст, как у Диксианы, вот и все.

— К твоему бюсту я претензий не имею. — Он, едва касаясь, пробежал кончиками пальцев по не прикрытой простыней части грудной клетки.

Ребра у девушки действительно довольно заметно выступали под кожей. Кристал, окончательно смутившись, натянула простыню на оголенный бок, но при этом обнажила одну грудь. Маколей, не давая девушке опомниться, тут же завладел аккуратненькой округлостью. Большим пальцем неистово теребя сосок, он склонился над Кристал и прошептал:

— Ах, не волнуйся… грудь у тебя что надо… — В глазах Кейна, устремленных на кусочек роскошной плоти в его ладони, вспыхнули возбужденные огоньки. — Диксиана о такой может только мечтать…

— А ты откуда знаешь? — спросила Кристал, задыхаясь от наслаждения и муки в сердце, вызванной мыслью о том, что суждение Маколея основано на личном опыте.

— Я не способен отличить проститутку от девственницы, вдову от беглянки, но в женских грудях толк понимаю. На этот счет будь спокойна, дорогая. — Уголки его рта приподнялись в ироничной хитрой усмешке. Прильнув в поцелуе к губам Кристал, он уложил ее на матрас, и через некоторое время спутанных волос на затылке девушки заметно прибавилось.

Глава 18

Метис неторопливо слез с коня возле гостиницы. К парадному подъезду один за другим подкатывали экипажи, из которых с помощью своих спутников или швейцара высаживались облаченные в бархат дамы; сами они слезть не могли, поскольку их белые ручки были упрятаны в меховые муфты. Гостиница «Фэрли» — самая роскошная а Сент-Луисе. Ее выстроили в стороне от железной дороги, чтобы угольная пыль и зола не коптили позолоту здания, в котором не брезговали останавливаться такие знаменитости, как Генри Томпкинс Пэйдж Комсток [18], Марк Твен и генерал Джордж Кастер [19] с супругой. В рекламных объявлениях и проспектах указывалось, что «Фэрли» ничуть не уступает по классу отелям Бостона и Нью-Йорка и готов предложить гостям все современные удобства, а также порадовать их глаз изящным интерьером в стиле эпохи Людовика XV. И действительно, те, кто мог позволить себе провести ночь на пуховых перинах «Фэрли», охотно подтвердят, что под крышей этой гостиницы нашли райское отдохновение от нескончаемого скрипа несущихся на запад пульмановских вагонов.

И хотя на фоне грязных дорог и крытых повозок, окружавших салуны, переполненные пьяной нечистью, отель «Фэрли» особенно поражал своим надменным великолепием, метиса это не смутило. Он вообще редко испытывал смущение. Возможно, Белый Волк всегда держался столь самоуверенно потому, что был очень высок ростом, более шести футов, но, вероятнее всего, он просто сознавал, какое впечатление производит на людей его бесчувственный взгляд, унаследованный им от отца, индейца из племени пауни. Много лет назад пауни напали на обоз, сожгли все повозки, а один индеец изнасиловал его мать.

Да уж, мало кто рискнет бросить вызов Белому Волку. К несчастью для многих, мать его оправилась от ожогов и родила сына. Но, очевидно, из ненависти к человеку, надругавшемуся над ней, она без раскаяния колотила своего внебрачного ребенка-полукровку. Мальчику оставалось одно из двух: или убежать из дому, или каким-то образом заставить ее прекратить издеваться над ним. Он выбрал второе. В пятнадцать лет Белый Волк насмерть забил дубинкой свою мать и стал скитаться по фортам и резервациям, и из подростка превратился в мужчину. Этот мужчина только что вошел в вестибюль гостиницы «Фэрли». Мужчина, в совершенстве владеющий своим жестоким и безжалостным ремеслом.

— Чем могу служить? — Хозяин гостиницы, томный женоподобный человечек, подсеменил к метису, и унюхав зловонный запах прогорклого медвежьего жира, как бы невзначай приложил к носу носовой платок.

Метис не удостоил его своим вниманием. Он разглядывал отделанный позолотой и хрусталем вестибюль, должно быть, высматривая кого-то из знакомых. С дивана, обитого ярко-красной тканью, у дальней стены вестибюля поднялся мужчина пятидесяти пяти лет, внешне очень приятный, с поразительно голубыми глазами и седоватой бородкой клинышком. Он глянул на золотые часы, которые вынул из темно-синего шелкового жилета, и удовлетворенно кивнул.

Хозяин отеля в замешательстве покачал головой, провожая глазами прошагавшего мимо него метиса с винчестером на плече, словно тот находился не в самом центре большого города Сент-Луиса, а в каком-то пустынном районе Дакоты.

«Скорей бы уж и сюда пришла цивилизация», — подумал щеголеватый мужчина. Вдоль железной дороги с каждым днем вырастали новые и новые здания, и если бы стук молотков провозгласили гимном штата, наверное, никто бы не удивился. Но пока, — хозяин отеля вновь взгромоздился на высокий стул за богато инкрустированной конторкой из орехового дерева, и его плечи резко опустились, — пока бесполезно пытаться убедить людей в том, что Сент-Луис такой же цивилизованный населенный пункт, как и любой город на Восточном побережье. Это Миссури. Мужчинам здесь ничего не стоит заявиться в гостиницу с оружием. Запад, он и есть Запад, и никуда от этого не денешься.