Серебряный лебедь - Лампитт Дина (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
п. Чарльз».
Схватившись за перо, она написала ответ:
«Саттон, май 1754 года
Ваше высочество,
Я и мой дом, как обычно, в вашем распоряжении. Надеюсь, вы почтите меня своим присутствием и изволите отужинать со мной завтра. Всегда будьте уверены в моей преданности.
Ваша верноподданная Мелиор Мэри Уэстон».
Она запечатала конверт и прижала перстень к горячему воску, чтобы можно было без труда различить на нем печать Уэстонов, затем взяла щепотку табаку, который полюбила нюхать уже давно, и отправила письмо обратно в Годелминг.
Сказать, что ее душа была в смятении, — значит не сказать ничего. Мелиор Мэри была страшно возбуждена и сгорала от нетерпения. У нее не осталось никаких сомнений в том, что она влюблена в Чарльза Эдварда Стюарта, или, по крайней мере, в того человека, каким себе его представляла. Но это приятное возбуждение омрачала мысль о том, что она была старше него на семнадцать лет и, если бы вышла замуж в том возрасте, в каком это делают нормальные девушки, у нее мог быть сын такого, же возраста.
Все следующие часы, за исключением времени сна, Мелиор Мэри провела у зеркала, снова и снова проверяя и убеждаясь, что выглядит по крайней мере лет на двадцать моложе, чем на самом деле. Она заставила свою портниху, несчастную женщину, всю ночь просидеть над новым платьем, и с помощью еще двух девушек-швей к утру наряд был готов.
Еще больше осложнил ситуацию Митчел, пребывающий в странном угрюмом настроении. Он бродил по дому, как привидение, убеждая самого себя, что камни, из которых сделан пол, достойны оказаться под ногами Прионнсы Тиарлэча. А на Мелиор Мэри он бросал только ледяные взгляды. В конце концов ей надоело дурное расположение духа управляющего.
— Что случилось, черт вас подери? Я думала, вы будете на седьмом небе, ожидая нашего гостя, а вы выглядите так, словно кто-то вас оскорбил.
— Не надо грубить, мисси.
— Да вы посмотрите на себя! Почему вы такой надутый?
— Из-за вас и вашей глупости. Вы влюблены в его высочество. Это видят все, потому что ваши чувства написаны у вас на лице.
— Ну и что, пусть даже и так?
— Вы же на семнадцать лет старше его! Да и вообще он принадлежит к королевской семье Стюартов.
— Ни одно из ваших слов не имеет отношения к делу. Он не любит меня и даже не помышляет об этом.
Мелиор Мэри вспомнила взгляд Чарльза Эдварда, когда они были в Большой Зале, — она тогда отвернулась от него. Но перед его невероятным обаянием не могла устоять ни одна женщина, и чаша сия не миновала и ее.
— Но если он и захочет… пофлиртовать со мной, — оправдывалась она, — что здесь такого? Я столько лет никого не любила! Вся любовь и теплота ушли от меня вместе с Мэтью Бенистером. Вам-то что, если я перед смертью еще раз узнаю, что такое счастье? Вы не ревнуете ли, Митчел?
— Вы же знаете, что это именно так, — раздраженно ответил тот. — Я всю свою жизнь посвятил вам и вашему благополучию, мисси. Я отбросил прочь желание, которое вы возбуждали во мне, и чувствовал себя мужчиной только наполовину. А теперь вы хотите, чтобы я сидел и спокойно наблюдал, как вы делаете из себя дуру? А из принца — дурака! Я не желаю участвовать в этом!
— И что же вы собираетесь делать?
— Сегодня же уеду из Саттона. О, не надо так вздрагивать! Возможно, я стар, но вы во всей округе не отыщете лучшего управляющего и слуги. Найду где-нибудь работу, не беспокойтесь.
— Не говорите ерунды! Мы прожили вместе тридцать пять лет! Для некоторых людей это целая жизнь.
— Да, но выходит, что все это время я потратил зря. Я превратил маленькую дикарку, которая монашкой жила в четырех стенах, в известнейшую красавицу двух поколений. А теперь она платит мне тем, что совершает глупости с человеком, которого я почитаю как наследника трона.
Митчел вышел из ее комнаты, а через десять минут — из дома, взяв с собой только небольшой тючок с личными вещами. В любое другое время она не утешилась бы так легко и побежала за ним, умоляя вернуться, но только не сегодня. Через четыре часа этот порог переступит герой сорок пятого года, который не был здесь уже восемнадцать месяцев.
И тут Мелиор Мэри с удивлением вспомнила, что сегодня была одна из тех дат, которые на протяжении веков решали судьбу дома. 17 мая 1521 года сэру Ричарду Уэстону было даровано поместье Саттон, 17 мая сюда снова должен приехать молодой претендент на трон. Ей было интересно, означает ли это что-нибудь, она боялась, что проклятие, которое отобрало у нее Гиацинта и предначертало ей умереть, так и не родив ребенка, снова разверзнет перед ней свою бездну. На какое-то время ее охватили горечь и отчаяние, но потом радостный огонь снова разгорелся в ней, и, потянувшись к пудренице, Мелиор Мэри с удовлетворением увидела в зеркале свое прекрасное отражение.
Маленький Монах проснулся оттого, что на его крючок попалась рыба. Соломенная шляпа сползла ему на один глаз, и он стал похож на распутного ангела. Монах виновато поправил шляпу, откидывая назад волосы — совсем седые, они были необыкновенно густыми и все еще вились. Он был бы совсем спокоен, сидя рядом с тихо журчащим потоком воды, если бы не еще один сон. Только что ему снова приснился тот огромный дом, второй раз за несколько недель.
Маленькому Монаху это совсем не нравилось — после таких снов казался поблекшим прекрасный солнечный мир вокруг, даже гуси и форель, плещущаяся в воде. Сны оставляли в нем чувство, словно вот-вот должно случиться нечто такое, что навсегда изменит идиллию его жизни.
Но второй сон оказался вовсе не таким зловещим, как предыдущий. Напротив, там были люди, радостные, смеющиеся люди, которые, возможно, не могли понять, что это за человек в коричневых одеждах из грубой ткани.
— Доброе утро, — поприветствовал он их.
— Доброе утро, отец!
Они, наверное, приняли его за аббата, это гораздо более высокий сан, чем у него, но он, да простит его Бог, не стал разубеждать их.
Две веселые девушки, плещущиеся в сверкающей речке, помахали ему рукой, когда он проходил мимо, а высокий темноволосый мужчина, по виду сквайр, ведя под уздцы свою лошадь, приподнял шляпу, здороваясь с ним. Потом миловидная женщина, собирающая утренние розы, улыбнулась ему и слегка склонила голову. Все это было весьма приятно. Но Маленький Монах не любил встречаться с молодостью. Не то чтобы в ней было что-то злое или угрожающее, нет, даже наоборот. Просто она очень напоминала ему его собственную юность, и это пугало его.
Маленький Монах смотрел и смотрел во сне на сияние темно-рыжих волос и ярко-голубых глаз и никак не мог вспомнить, где же он видел их раньше. Но ему ничего не приходило в голову, поэтому он просто пожелал всем им доброго утра и быстро поклонился.
— Доброе утро, отец.
И этот голос был ему знаком. Он снова увидел тот самый огромный дом, который, как и всегда, надвигался на него, и некуда было скрыться. Он поворачивался к нему спиной, а дом, словно играя с ним глупую шутку, опять оказывался перед ним. Монах что-то проворчал себе под нос, и молодой человек с .темно-рыжими волосами сказал ему:
— Замок Саттон очень трудно покинуть, отец…
И тут на крючок попалась рыба, и он проснулся, взбудораженный вездесущим домом и молодым человеком, которого, как ему показалось, он очень давно знал. Что-то где-то было не так, как должно быть, но если когда-то, возможно, он мог объяснить, что именно не в порядке, то сейчас ему оставалось только пойти к монастырю на зов колокола, возвещающего о конце еще одного майского дня.
— …У меня есть тост, мадам, — сказал Чарльз Эдвард Стюарт, — я пью за самую красивую женщину Суррея, даже всей Англии. Я пью за вас, Мелиор Мэри.
Он встал и залпом опрокинул свой бокал — портвейн сверкнул рубиновым светом, пропуская через себя преломленный свет огня. Затем он снова автоматически наполнил бокал из бутылки, которую все это время держал в правой руке. Ужин завершился, слуг отпустили, и принц был немного пьян. Но даже несмотря на это между ними сохранялась какая-то скованность — во время его первого визита такого не было. Чарльз Эдвард надеялся сразу же оказаться в ее объятиях, а его все время держали на недосягаемом расстоянии.
