Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству - Нордье Софи (книги хорошего качества .TXT) 📗
— Королева и вправду не презирает меня из-за ужасных слухов, появившихся после смерти Людовика Льва? — вновь заговорил граф.
— Она слишком хорошо вас знает, для того чтобы поверить злобным сплетням. Более того, королева Бланка говорила мне, что считала бы себя счастливейшей из женщин, если бы могла стать вашей женой. — Сабина понимала, что выдернула фразу из контекста, но сейчас это было не так уж важно. Главное — окончательно растопить лед в душе Тибо. Граф положил руки на стол и уронил на них голову. Баронесса осторожно отодвинула корону, съехавшую с его головы, и многозначительно замолчала.
Граф размышлял. Тибо-воина впечатлило бесстрашие молодой женщины, почти без сопровождения проделавшей опасный путь. Да и сейчас, прекрасно сознавая, что всецело находится в его власти и может никогда не покинуть стен этого замка, она завуалированно обвиняет его! Но ей удалось подобрать слова, которые всколыхнули его чувства к королеве. Чем же он руководствовался, когда примкнул к мятежникам? Мелкой мстительностью? Граф брезгливо передернул плечами. Мысль Тибо-политика продолжала напряженно работать. Прислав свою конфидентку, Бланка-вдова первая протянула ему руку. Да и эти слова о замужестве — чем черт не шутит… К тому же образ Феррана Фландрского, некогда гордого владыки богатейших земель, более двенадцати лет проведшего в заточении, нет-нет да и всплывал у него перед глазами. Ведь не все мятежи заканчиваются победой…
Наконец Тибо поднял голову и скользнул равнодушным взглядом по свалившейся короне.
— Мадам, вы приехали весьма своевременно, не позволив мне скатиться в бездну подлости. — В красивых глазах графа зрела решимость. — Но мне нужно время, чтобы все обдумать. Где вы остановились?
— В квартале Святого Ремигия.
— Мой человек завтра разыщет вас и сообщит мое решение. Надеюсь, мы увидимся еще не раз.
— До свидания, ваше сиятельство. Рада была познакомиться с самым великолепным рыцарем современности. Это, кстати, тоже слова королевы, — добавила на прощанье Сабина, решив, что и эту лесть граф проглотит с удовольствием.
На другой день гонец привез ей послание: «Буду в Шиноне в октаву Сретенья [65]. Королева должна присутствовать лично. Отговорок не приму!» Сабина тут же бросила письмо в очаг и, радостно взвизгнув, захлопала в ладоши — долгое пребывание рядом с Вивьен не прошло для нее бесследно. Вчера баронессе удалось нащупать ниточку, связавшую воедино противоречивую натуру Тибо. Это многогранный образ Бланки Кастильской: Бланка-женщина нуждалась в защите, преданность Бланке-королеве гарантировала спокойную жизнь графу и его подданным, а недосягаемый образ прекрасной дамы можно воспевать вечно. Она справилась с заданием своей госпожи!
***
Ночью выпал снег, сделав убранство лесов и полей еще более пышным. Двинувшись в обратный путь, Сабина с легкомысленным восторгом втянула в себя свежий бодрящий воздух. Королевское поручение выполнено, и впереди ее ждет встреча с изумительным Робером. Однако сопровождавший ее Симон был невесел. Напряженно наблюдая за дорогой, он изучал подозрительные следы и внимательно всматривался в лица встречных путников. Воин понимал: слова о том, что он головой отвечает за жизнь дамы, нужно понимать буквально. Симон своими глазами видел, как стремительно и жестоко расправляется граф с теми, кто не выполняет его приказов. Но де Робюсте удалось доставить вверенную ему женщину в целости и сохранности. Видимо, уцелевший разбойник разнес далеко по округе молву о своих товарищах, разрубленных надвое.
Дорога в Вандом заняла почти неделю. Ехали не спеша, чтобы во время дневных привалов раненый Рауль мог хоть немного отдохнуть. Сабина радовалась этой задержке, наслаждаясь общением с Робером. Они частенько украдкой целовались, но во время ночевок на постоялых дворах баронесса по-прежнему запиралась на задвижку. А граф и не пытался перешагнуть запретную черту. Он прекрасно владел собой, доказывая этим, что ему необходимо не только тело возлюбленной, но и ее душа.
Однако в последний день эйфория прошла. Началось отрезвление. Хмель увлекательного путешествия, полного опасностей и романтических приключений, в обществе галантного и отважного мужчины, постепенно улетучивался. И граф сразу уловил изменение в настроении Сабины. Они ехали без привычной веселой болтовни, приотстав от Симона и Рауля. С двух сторон тянулись заснеженные поля, мелькали крестьянские дома с уютным дымком, поднимавшимся из печных труб, слышался отрывистый собачий лай.
— Счастье мое, что случилось? — не выдержал наконец обеспокоенный Робер. — Может, я ненароком тебя обидел?
— Нет, ваше сиятельство, все было безупречно! Вас не в чем упрекнуть. — Сабина нарочно перешла на бесивший графа официальный тон, чтобы выстроить между ними барьер. И спрятаться от его манящих губ и крепких, но в то же время ласковых рук.
— Ваше сиятельство? Сабина, что стряслось? Что за преграда возникла между нами?
— Возникла? Она и не исчезала. — Задыхаясь от непролитых слез, баронесса не могла больше выдерживать растерянный взгляд этого могущественного мужчины. — Да, не смотрите на меня так! Вы мне очень нравитесь! Настолько, что я сама себе боюсь в этом признаться. Но между нами несокрушимая стена. И имя ей — Аэнор!
— Моя жена? — На лице Робера проступило разочарование рухнувшей надежды. Он явно позабыл о существовании супруги. — Но это обычный династический брак…
— Брак с живым человеком, у которого тоже есть мысли, желания, чувства. — Слезы все же хлынули по щекам Сабины. — Я не хочу причинять боль вашей жене, соблазнившись вашим вниманием и превосходным отношением ко мне.
— Любовью, — тихо прошептал граф.
— Простите, я не расслышала.
— Мое превосходное отношение к тебе называется любовью. Я люблю тебя! Я не испытывал ничего подобного, даже когда был бесшабашным юнцом. Что же до женитьбы… Мне было двадцать пять лет, когда король Филипп вознамерился с помощью брачных союзов привязать к себе покрепче непокорные земли Фландрии. Мой брак — всего лишь сделка, совершенная по воле отца и вопреки моим собственным желаниям. Я никогда не клялся Аэнор в любви, а потому и не предавал ее!
— Но эта женщина, привязавшая вас к северным землям, растит ваших детей и наверняка любит вас.
— Возможно… — Возбужденное отчаяние Робера сменилось горьким осознанием действительности. — Не знай я вас так хорошо, подумал бы, что вы хотите носить мое имя.
— Для того чтобы снова выйти замуж, мне ни к чему было уезжать из Аквитании. И сейчас, капризно обдумывая предложения руки и сердца, я с томным видом перебирала бы письма от именитых женихов, — возразила Сабина.
Граф был раздавлен. Баронесса страдала от жалости к нему и к себе, но ответить иначе не могла. Нельзя предавать собственные убеждения и доверие королевы. Бланка без обиняков заявила, что не потерпит адюльтера при своем дворе, а значит, непременно прогонит ее прочь: слово ее величества крепче железа.
Сабина подъехала к графу вплотную и положила руку ему на плечо:
— Нам и вправду нельзя переступать опасную грань.
— Но видеться с тобой ты мне не запрещаешь?
— Мы будем встречаться при дворе. И поверь, эти десять дней, проведенные с тобой, я сохраню в памяти как одно из самых прекрасных и трепетных событий в моей жизни.
Вскоре послышался едва уловимый благовест, и в лучах послеполуденного солнца, настырно пробивавшегося из-за туч, показалась высокая квадратная колокольня вандомского Троицкого аббатства.
Подъезжая к странноприимному дому, Сабина еще издали узнала Родриго и Вивьен. Последняя, энергично жестикулируя, что-то доказывала собеседнику и вдруг взвизгнула и захлопала в ладоши — она заметила свою хозяйку.
— Мне пора. Разрешите откланяться, мадам. — Переждав бурю радостной встречи, граф подошел к баронессе.
Слуги торопливо отошли в сторону.
— Спасибо за все, Робер! — Голос Сабины дрожал, блестевшие на ресницах слезы грозили излиться мощным потоком. Она подозревала, что проститься с графом будет непросто, но не думала, что ей попросту не хватит воздуха. — Надеюсь, мы увидимся в Шиноне.
