Опасность - Квик Аманда (серия книг .TXT) 📗
Прюденс на мгновение замерла, отдаваясь этой ласке, потом начала медленно двигаться. Она то поднималась, то опускалась, скользя вверх и вниз по его твердой плоти. Приоткрыв глаза, Себастиан был очарован зрелищем, которое она собой являла: голова откинута назад, волосы блестят золотом при свете огня… Нежная шея и грудь представляли собой самое сладострастное видение, которое Себастиан когда-либо наблюдал.
Когда она наконец задрожала в экстазе, Себастиан содрогнулся, исторгнув из себя неудержимый поток.
Прошло довольно много времени, прежде чем он пошевелился. Прюденс все еще лежала сверху. Он открыл глаза и увидел, что она заснула.
Его опять стали мучить вопросы, и с такой силой, что он уже не мог от них отмахнуться.
— Денси?
— Да… — Голос прозвучал хрипло. Глаза она так и не открыла.
— Почему вы вышли за меня замуж?
— Потому что я вас люблю.
Себастиан замер. На мгновение мозг его отказался воспринимать услышанное. Даже думать он был не в состоянии.
— Денси?
Ответа не последовало. Он понял, что она крепко заснула.
Некоторое время спустя Себастиан выбрался из-под нее, подхватил ее на руки и понес наверх. Там бережно уложил в постель, укрыл одеялом и лег рядом. Так он и лежал, одной рукой обняв Прюденс, пока туман за окном из черного не превратился в бледно-серый.
Наступил холодный рассвет. Сквозь пустую пелену едва можно было что-то различить, но утро уже вступало в свои права.
И Себастиан тоже заснул.
Глава 17
Когда на следующий день они с Себастианом вошли в дом лорда Блумфилда, Прюденс с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления.
В холле почти не было свободного места. Всюду какие-то корзинки и коробки. По углам кипы старых газет. Кругом раскиданы самые немыслимые вещи: книги, глобусы, маленькие статуэтки, трости, шляпы… Они занимали все свободное пространство.
На лестнице царил такой же хаос. Идти можно было только с краю — на остальной, большей части стояли либо чемодан, либо корзинка, а то и просто валялась какая-то старая одежда.
Стояла такая духота, будто в доме никогда не открывались окна. Вдобавок было еще и темно.
Душная атмосфера окутанного полумраком холла действовала угнетающе.
Прюденс искоса взглянула на Себастиана из-под широких полей своей новой фиолетовой соломенной шляпы внушительных размеров. Чтобы получше видеть мужа, ей приходилось придерживать болтающиеся концы огромного фиолетового банта. Себастиан осматривал обстановку, пытаясь скрыть свое чрезмерное любопытство.
— Его светлость никогда ничего не выбрасывает, — с гордостью объявила неряшливо одетая экономка.
— Это чувствуется, — сказал Себастиан. — Блумфилд здесь давно живет?
— Да, уже порядком. Но вещи стал копить года три назад. — Экономка издала хриплый смешок. — В то время его прежняя экономка уволилась, и он взял меня на освободившееся место. По мне, так хозяин может хранить все, что ему в голову взбредет, лишь бы исправно платил жалованье.
Дверь комнаты, которая, очевидно, служила гостиной, была открыта настежь. Прюденс бросила в гостиную быстрый взгляд — та тоже оказалась забитой до отказа коробками, бумагами и прочим хламом. Шторы были задернуты.
— Смотрите под ноги. — Экономка повела их к лестнице по узкому проходу. — К нам посетители не часто заглядывают. Его светлость любит бывать один. — Она снова хохотнула, да так, что широкая спина ходуном заходила.
Прюденс опять взглянула на Себастиана. Она никак не могла понять, в каком он сегодня настроении. С самого утра он говорил исключительно о предстоящем визите к Блумфилду. О прошлой ночи не было сказано ни слова.
Прюденс, хоть убей, никак не могла решить, возымело ли на него какое-то действие ее признание в любви.
Прошлой ночью он ее удивил. Прюденс уже почти заснула, когда он задал этот каверзный вопрос. И поймал ее врасплох, тепленькую, разгоряченную любовными ласками. Вот она и ответила не подумав.
— Почему вы вышли за меня замуж?
— Потому что я вас люблю.
Первая мысль, когда она проснулась сегодня утром, была о том, что сделана грубая ошибка. И она с тех пор не могла найти себе места, пытаясь понять, как Себастиан отнесется к ее признанию в любви. А поскольку он не сказал об этом ни единого слова, Прюденс нервничала еще больше..
Она бы все на свете отдала, лишь бы узнать, что он думает по поводу ее признания. А вдруг слова жены о любви вызвали его раздражение или, еще хуже, ощущение скуки?
Внезапно Прюденс осенило: а ведь возможно, она и не произносила свое признание вслух. От этого предположения ей стало немного легче. Может, ей только приснилось, что она сказала Себастиану о своей любви?
Но если ей снились свои собственные слова, значит, должен был присниться и его ответ. Печальная действительность состояла в том, что ни во сне, ни наяву ответа Себастиана она не получила. Узнав о ее любви, он, вероятно, решил никак на это не реагировать. Наверное, ее признание лишь позабавило его.
— Хозяин примет вас здесь. — Экономка остановилась возле горшка с цветком, в котором покоились давным-давно засохшие останки какого-то растения, и распахнула дверь.
Прюденс на мгновение почувствовала, как рука Себастиана сжала ей плечо, будто он инстинктивно хотел оттащить ее от двери. Она пристально всматривалась в глубину библиотеки, недоумевая, почему в такое раннее время темно, как глубокой ночью.
Оглядевшись, она поняла, что шторы задернуты. Комнату освещала одна-единственная свеча, стоявшая на столе в углу.
За столом сидел крупный тучный мужчина.
С глазами навыкате, с нечесаными волосами и бородой до самой груди. В бороде блестела седина, из чего можно было сделать вывод, что этому человеку под пятьдесят. Руки, крепко сжатые в кулаки, лежали на столе. Ему и в голову не пришло подняться, когда появились на пороге гости.
— Значит, вы все-таки соизволили прийти, леди Эйнджелстоун. А я, честно говоря, сомневался. Теперь не многие сюда захаживают, не то что в былые дни.
— Полагаю, вы Блумфилд? — спросил Себастиан.
— Да, я Блумфилд. — Хозяин нахмурил косматые брови. — А вы, очевидно, Эйнджелстоун.
— Да.
— Хм… Я бы предпочел проконсультироваться с леди Эйнджелстоун наедине. Дело, видите ли, личного свойства. — Блумфилд вздрогнул, хотя в комнате было очень тепло.
— Я не разрешаю своей жене оставаться наедине с лицами мужского пола даже для личных консультаций. Надеюсь, вы меня понимаете. Если хотите поговорить с ней, можете сделать это в моем присутствии.
— Ха! Как будто я собираюсь к ней приставать, — сказал Блумфилд скрипучим голосом. — Женщины меня не волнуют.
— О чем вы хотели со мной проконсультироваться, лорд Блумфилд? — Прюденс пробралась мимо груды старых газет «Морнинг пост»и «Газетт», нашла стул и уселась. Пока тебе предложат сесть, сто лет пройдет, решила она. Очевидно, у Блумфилда были самые смутные понятия о правилах вежливости.
Этим утром за завтраком они с Себастианом выработали план действия. Договорились, что она постарается отвлечь внимание Блумфилда на себя, чтобы Себастиан без помех мог разглядеть его самого и обстановку, в которой тот обитает. Теперь же, увидев этот грандиозный беспорядок, Прюденс поняла, что в таком хаосе мало что разглядишь.
— Слышал, вы крупный специалист в области потусторонних явлений, леди Эйнджелстоун.
— Я и в самом деле довольно долго изучала этот предмет, — скромно подтвердила она.
Блумфилд хитренько посмотрел на нее:
— Когда-нибудь встречали привидение? В памяти почему-то всплыла темная спальня в замке Келинга, в которой, как ей казалось, она обнаружила привидение.
— Был один случай, когда мне показалось, что я столкнулась с настоящим привидением, — медленно проговорила она, — но я не смогла найти тому подтверждения.
Краешком глаза Прюденс заметила, что Себастиан изумленно смотрит на нее.
