Неукротимое томление - Уильямсон Пенелопа (книги без сокращений .TXT) 📗
Вернее, она видела нечто в этом роде — приспособление с длинной рукояткой и двумя большими зубцами, называемое вилкой. Его использовали, чтобы придерживать тушу, пока ее разделывают на куски. Эта же вилка была маленькая, как и обычная ложка, с костяной ручкой и тремя тонкими металлическими зубчиками.
Делия очень проголодалась, но окончательно оробела при виде подобных приспособлений. Она незаметно бросила взгляд на Тайлера. Он прижимал вилкой мясо, легко отрезал от него маленькие кусочки и отправлял в рот. Делия несколько раз внимательно посмотрела на него, потом попыталась сделать это сама.
К великой радости Делии, ей удалось съесть все, не допустив никакой оплошности, но она сочла этот способ крайне неудобным.
«Слишком уж хлопотно, гораздо удобнее есть руками», — подумала девушка.
Но все же Делия была счастлива от своей маленькой победы. Она сидела в настоящей гостиной за прекрасным обеденным столом, пользовалась, как и все, вилкой, пила и ела из прекрасной посуды.
«Я справилась с этим! — гордо подумала она. — Конечно, я выросла в трущобах Бостона, мой отец — настоящий пьяница, а мне с четырнадцати лет пришлось работать в прибрежной таверне. Но все же это не значит, что я не могу измениться. Я никогда не была так тупа, чтобы ничему не научиться. Конечно, я сумею одеваться со вкусом и держать язык за зубами, словом, вести себя, как настоящая леди».
Девушка подняла голову и встретилась взглядом с Тайле-ром. Он опять сердито смотрел на нее.
«Ну, ничего, Тайлер Сэвич. Теперь, может, я и не слишком хороша для твоего общества, но когда-нибудь я докажу тебе, чего стою на самом деле. Когда-нибудь я обязательно увижу восхищение в твоих темно-синих глазах. И раскаяние тоже», — подумала Делия, гордо вздернув подбородок.
Поздно вечером гости покинули гостеприимных Бишопов. Таилер проводил Хукеров до их нового дома, на всякий случаи держа палец на спусковом крючке.
Калебу в темноте думалось, что лес, близко подступивший к городку, угрожает опасными неожиданностями, Ему повсюду мерещились беспощадные, налитые кровью глаза и даже чудился жуткий боевой клич. Взглянув на бледное напряженное лицо жены, Калеб понял, что она еще острее, чем он, ощущает, что за красотой Мерримитинга таится опасность.
Когда они добрались до дома, Калеб дотронулся до плеча Тайлера.
— Постой, — сказал он, — я хочу задать тебе один вопрос.
Тайлер привязал иноходца к перилам. Элизабет ушла в дом, взяв с собой фонарь. Мужчины видели, как за окнами двигается ее тень. Потом она закрыла ставни, и они остались одни под бледной луной, слабо освещающей их лица.
— Признаюсь, я очень разочарован, — наконец сказал Калеб.
— Позволь тебя спросить чем? Что, жене не понравился дом? — поинтересовался Тайлер.
Калеб снял шляпу и пригладил волосы.
— Нет, нет, дом превосходный, а когда Лизи расставит вещи, будет казаться, что мы прожили здесь всю жизнь.
«И на окнах закрываются ставни, — вдруг подумал Калеб. — Элизабет сможет отгородиться от ненавистного ей городка, и от меня в том числе, и прясть, прясть, прясть...»
У священника перехватило дыхание.
«Господи, как же я смогу наставить на путь истинный других, когда не могу справиться с собственными трудностями?» — с тревогой спросил он себя.
— Дело совсем в другом. Долгими ночами во времена учебы в Гарварде, — начал Калеб, — рисуя себе картины будущей жизни, я представлял свой первый приход непременно со шпилем и с флюгером на пирамидальной крыше.
Тайлер невольно взглянул на силуэт приземистого примитивного дома, стоявшего в двух шагах от них.
— Да, никакого шпиля, — согласился он.
— Думаю, это послужит мне хорошим уроком, — продолжал Калеб, — впредь я не буду придавать такого значения мечтам.
— По-моему, в мечтах нет ничего дурного, — не слишком убедительно заметил Тайлер.
Во время путешествия молодые люди вели долгие разговоры на разные темы, и если бы кто-нибудь спросил Калеба, как он относится к доктору Сэвичу, он, не задумываясь, отве-тил бы, что они настоящие друзья, хотя Тайлер, несомненно, был сложным человеком.
Молчание затянулось. Наконец священник решился задать вопрос, из-за которого задержал Тайлера.
— Ты вправду хочешь, чтобы мистер Паркес женился на Делии? — спросил он.
— Нэт будет счастлив, женившись на ней, — раздраженно ответил Тайлер, давая понять Калебу, что он затеял ненужный разговор. — Она станет ему прекрасной женой.
— Ты не понял меня. Мне кажется, Делия могла бы составить счастье любого мужчины, особенно твое. Ведь ни для кого не секрет, что она очень любит тебя и... уверен, ты тоже любишь ее, — добавил Калеб, поскольку Тайлер промолчал.
— Я не люблю ее, черт побери. Просто я... — Тайлер сгоряча притопнул ногой. — Черт, Калеб, мне вообще не ведомо, что такое чувства. Возможно, я просто не способен любить.
— Думаю, ты способен любить, как и все другие, а может, и сильнее. Но ты стараешься подавить в себе это чувство, тебе кажется, что оно делает тебя уязвимым и причиняет тебе боль...
— Ты несешь чушь!
— Прекрасно! Ну так и оставайся упрямым, пустоголовым ослом! — гневно воскликнул Калеб, взмахнув руками. — Но помни: если Делия выйдет замуж за мистера Паркеса, ты потеряешь ее навсегда!
Он сказал все, что хотел, но как отнесется Тайлер к этому предупреждению, он не знал.
Сжав кулаки и сунув их в карманы своего камзола, Тайлер спустился с крыльца, но вдруг повернулся к Калебу.
Лунный свет тускло освещал резкие черты его лица.
— Так что же делать? Ответь мне, ведь ты же священник. Жениться на Делии только потому, что я люблю ее, но еще не знаю об этом? Боже, я так запутался, что с трудом вспоминаю свое имя. Попробуй-ка провести четкую грань между животной страстью и любовью. — Губы Тайлера исказила горькая усмешка. — Вряд ли я могу жениться на ней, пока не разберусь в своих чувствах, разве я не прав? Сомневаюсь, что ты станешь возражать. А зная Делию, уверен, что схлопотал бы пощечину, предложи я ей такое.
— Конечно. Я понял тебя, — сказал Калеб, огорченный за них и за себя. — Но любовь — прекрасная, возвышенная, одухотворенная — приходит так редко, и если...
