Белый туман - Рединг Жаклин (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
По утрам она обычно читала в тишине гостиной, и если позволяла погода, каждый четверг в десять часов утра, когда большая часть лондонского высшего света еще спокойно нежилась в своих постелях, пешком проходила три небольших квартала в сторону Стенхоп-гейт, ворот, ведущих в Гайд-парк.
Она садилась каждый раз на одно и то же место – третью скамейку по правую сторону от входа, неподалеку от аллеи Влюбленных, частично заслоненной от нее огромным дубом с раздвоенным стволом. Там она проводила около часа, бросая хлебные крошки птицам и белкам, пока большой город вокруг нее пробуждался ото сна, а солнце медленно ползло по небосклону к зениту.
В то утро погода была холоднее, чем в последние дни, пронизывающий ветер нес с собой легкий морозец, поэтому Френсис взяла с собой плед, чтобы накрыть им колени. Это было толстое шерстяное покрывало, сотканное для нее женами арендаторов в Скайнеголе, шотландском поместье ее сына Кристиана и его жены Грейс. Темно-красные, зеленые, черные и белые нити образовывали узор в косую клетку, по краям плед был отделан бахромой. Ей очень нравилась эта вещица.
Френсис приходила сюда каждый раз, когда бывала в Лондоне, в течение двадцати лет подряд. Это был тихий уголок парка, находившийся в стороне от наиболее оживленных мест для гуляния, и она всегда обретала здесь тот душевный покой, то утешение, которое человек может ошутить, лишь оставшись наедине с природой. Ветер шелестел осенней листвой, свиристели щебетали в кронах деревьев над ее головой, однако на сей раз прогулка в парк не принесла ей ни покоя, ни утешения, только тревожные мысли о ее пропавшей дочери, Элинор.
Любуясь белочкой, собиравшей желуди у ее ног, Френсис в который раз думала о том, как жаль, что она не может чудом перенестись в прошлое, чтобы исправить ошибки, совершенные ею много лет назад. В то время она была еще так молода и наивна, одержима мечтами покорить весь мир. Ее чувства к Уильяму казались ей чем-то настолько возвышенным, что до недавнего времени она отказывалась признать, что у них не могло быть будущего вместе. Но тогда их любовная связь только подлила масла в огонь, заставив пойти на открытый бунт.
Родители Френсис не осмелились отвергнуть предложение сына и наследника герцога Уэстовера, как бы она ни молила их изменить решение. Кристофер с самого начала знал, что сердце ее было отдано другому, однако искренне верил в то, что сможет сделать ее счастливой и что ему стоит только осыпать ее подарками, драгоценностями и обильными знаками внимания, чтобы в один прекрасный день ее чувства к нему из обычной дружбы переросли в страстную, безнадежную любовь, которую он сам питал к ней. Но в конце концов даже дружба ушла бесследно, не оставив после себя ничего, кроме горечи и обиды – на Кристофера, на родителей и больше всего на общество, которое превратило ее в беспомощную жертву.
Больше всего от ее ошибок пришлось страдать детям, Кристиану и Элинор, и ни одна мать, у которой в сердце осталась хотя бы капля сострадания, не пожелала бы своим ни в чем не повинным отпрыскам столько горя. Кристиан уже в девять лет превратился из ласкового, добросердечного мальчика в хозяина имения, человека, который нес на своих плечах такое бремя, под тяжестью которого сломались бы и многие более сильные люди. С тем, чтобы обеспечить сестре защиту имени Уэстоверов, Кристиан отдал свою жизнь в полное распоряжение деда, старого герцога, позволив этому ожесточившемуся с годами старику решать его судьбу за него. Френсис знала, что мальчик пошел на это ради нее, иначе бы ее изгнали из общества как прелюбодейку, и ей оставалось только согласиться с таким поворотом событий из страха за своего еще не родившегося ребенка.
О, если бы она могла изгладить из памяти ту ужасную ночь много лет назад, когда она вынуждена была сообщить мужу о том, что, вполне возможно, носит под сердцем ребенка от другого мужчины!
Кристофер молча принял эту весть, уставившись на нее с таким выражением, какого она никогда прежде за ним не замечала. Глаза его выглядели пугающе безучастными, словно остекленевшими, кожа на лице стала мертвенно-бледной. Только потом Френсис поняла, что он знал правду еще задолго до того, как она ему обо всем рассказала.
– И кто же отец? – осведомился Кристофер, голос его был угрожающе спокойным.
– Я не знаю, – ответила Френсис. Все это время она продолжала исполнять свой супружеский долг перед Кристофером всякий раз, когда он наведывался в ее спальню.
– Тогда я буду растить этого ребенка как своего собственного. Ничего нового в этом нет. Девоншир дает приют бесчисленным ублюдкам, чье происхождение сомнительно. А Брукридж даже заплатил своей жене за то, чтобы она обзавелась любовником и подарила ему наследника, хотя всем известно о том, что он на это не способен. Я просто последую их примеру, делая вид, будто ни о чем не догадываюсь. Но ты никогда больше его не увидишь, – добавил он, поднявшись с кресла и направившись к письменному столу. – Я не потерплю, чтобы меня перед всем светом выставляли рогоносцем.
– Кристофер, обещаю тебе, что впредь этого не повторится…
Лицо его исказилось гневом.
– Избавьте меня от пустых обещаний, мадам. Помнится, вы недавно уже клялись мне перед алтарем в том, что будете чтить меня и хранить верность мне одному.
Спустя несколько минут Френсис увидела, как муж достал из ящика свой ларец с пистолетами.
– Кристофер, что ты собираешься сделать?
– Я хочу быть уверенным в том, что мне отныне уже никогда не придется задаваться вопросом, является ли мой ребенок действительно моим.
– Но я клянусь тебе…
– Клянешься? Клянешься?! – Он грубо схватил ее за руку и рывком поднял с кресла, притянув к себе. Его лицо всего в нескольких дюймах от нее приняло злобное выражение. – То, что ты говоришь, жена, уже не имеет для меня значения. С меня довольно твоей лжи и притворства.
И в тот момент Френсис поняла, что та страстная, граничившая с одержимостью любовь, которую когда-то питал к ней Кристофер, неожиданно и бесповоротно ушла, уступив место куда более низменным страстям – ненависти и ревности. Она сама все погубила.
Кристофер взял перо и, нацарапав что-то на пергаменте, не спеша посыпал его песком, чтобы чернила быстрее высохли, после чего сложил и запечатал большим куском воска, к которому приложил перстень с печаткой. Затем подошел к двери и окликнул лакея Уэстоверов, который появился через несколько минут.
– Что ты задумал? – в тревоге спросила Френсис.
Не обращая внимания на жену, он обратился к лакею:
– Немедленно доставьте это письмо в усадьбу лорда Херрика. И проследите за тем, чтобы оно не попало в руки никому, кроме самого графа.
Родовое поместье Херриков, Хартли-Мэнор, находилось всего в двух милях к западу от владений Уэстоверов.
Затем он обернулся к ней:
– Ты, наверное, подумала, что я достал свой ларец с пистолетами для того, чтобы разделаться с тобой? Не хотелось бы тебя разочаровывать, Френсис, но я намерен этой ночью убить не тебя, а того, с кем ты мне изменила.
Френсис была ни жива ни мертва от страха.
– Умоляю тебя, Кристофер, не делай этого!
Он открыл ларец и вынул оттуда один из дуэльных пистолетов с покрытой резьбой ручкой.
– Избавьте меня от нежной заботы о вашем любовнике, мадам.
– Я беспокоюсь не за него, а за тебя, Кристофер. Ты не в состоянии сейчас здраво рассуждать.
– Так же как и ты сама, когда отдавалась другому мужчине.
Резкий тон его слов заставил Френсис вздрогнуть, словно он ее ударил. Воспоминание о них до сих пор причиняло ей боль.
– Пожалуйста, будь благоразумен. Уильям – превосходный стрелок.
– Ценное качество для мужчины, который спит с женой своего ближнего, предавая тем самым человека, которого всегда называл другом.
Тогда Френсис предприняла последнюю попытку:
– Умоляю тебя, Кристофер, если я для тебя ничего не значу, подумай хотя бы о Луизе. У нее маленький сын, которого нужно растить.
Однако ревность уже совершенно затмила ему рассудок, и он только усмехнулся в ответ:
