Чистый грех - Джонсон Сьюзен (книги .txt) 📗
— Ох уж эта молодежь! Шило в одном месте! Гляди, словно ветром унесло!
— Могу побиться об заклад, Сара, что он помчался строить куры твоей племяннице, — посмеиваясь, заявил Колдуэлл. — Бедняжку ожидает немалый сюрприз — Адам парень не промах, коршуном налетит.
— Может, он и коршун, да только и она у меня не робкая курочка, — с довольной улыбкой завзятой сводницы молвила миссис Гиббон. — А твой молодой друг горяч, горяч — чистый кипяток!
В поисках Флоры Адам без остановки обегал все залы и просторный внутренний двор «Юнион-отеля». Он не думал ни о том, что может застать девушку в обществе Эллиса Грина, ни о том, что он способен сгоряча сделать, застав ее в обществе Эллиса Грина. Но, когда молодой человек наконец обнаружил Флору Бонхэм в дальнем темном углу сада, полускрытом зарослями высоких глициний, он растерянно замер перед спящей возлюбленной, сраженный ее небесной красотой. Он помнил, что она очень красива, но чтобы до такой степени…
Лиловое платье придавало ее лицу интересную бледность; золотисто-каштановые волосы были уложены в сложную прическу с несколькими продуманно своевольными локонами. Даже спала она в изящной позе, красиво выгнув шею, спокойно сложив руки на коленях. На полуобнаженной груди поблескивало бриллиантовое ожерелье.
Она была прекрасна.
Напрасно он пришел сюда. Напрасно он так мало боролся с искушением, когда миссис Гиббон сообщила о том, что Флора в Саратоге. Комментарий вдовы касательно причин Флориного присутствия на курорте давал ему повод гордо хмыкнуть и не искать встречи с ее племянницей. И, тем не менее, его словно ветром подхватило… Что ж, вот он рядом с ней — и не знает, что следует делать.
Адам видел очерк ее ног, обтянутых платьем, и бешеное желание бурлило в его крови. Так бы и накинулся!.. Воровато оглянувшись, он глубоко вдохнул, чтобы отогнать наваждение. Конечно, уголок сада достаточно уединенный. Но было бы полным безрассудством, даже безумием, попытаться заняться любовью за прозрачным щитом глициний в десяти шагах от гуляющих пар.
Адам нашел поблизости садовый стул, бесшумно вернулся с ним и сел напротив Флоры… как голодный кот перед молоком. С одной стороны, подмывало разбудить ее и обнять. С другой — холодный разум повелевал побыстрее уносить ноги. В памяти поневоле вставали соблазнительные видения других часов, когда он видел ее спящей, полуприкрытой или вовсе без одежды…
Он вскочил со стула, в нерешительности постоял… Затем, кляня себя, бухнулся обратно, в тупом отчаянии обхватил руками ножки стула и, пригнувшись, исподлобья продолжая таращиться на Флору.
— Как вы смеете, Берти! Фу, Берти! Что люди подумают! Ах, вы негодник, Берти! Нет же, я сказала:
нет! — раздался кокетливый женский голосок с веранды. И снова, тише, с придыханием: — Нет, Берти, нет-нет-нет-нет…
Но все это несердито, весело.
Кто-то развлекается, а он сидит дурак дураком…
Флора шевельнулась на резкий голос, и Адам, не спуская с нее своих темных исполненных страсти глаз, медленно выпрямился на стуле.
— Ты здесь, — еще в полусне прошептала Флора.
Было неясно, понимает ли она, что он действительно перед ней, а не снится.
— Я искал тебя.
Его хрипловатый густой голос был настолько реален, что девушка вскинулась и почти полностью проснулась.
— Ты давно на балу? — спросила она, нежно встречая его взгляд.
Адам отрицательно мотнул головой.
— Буквально несколько минут. Столкнулся с твоей теткой, и она сообщила, что ты здесь.
— Такое впечатление, что Сара знакома со всеми в Саратоге…
— Она на короткой ноге с Колдуэллом, а я с ним приятельствую.
— Да, знаю.
Адам невольно повел бровью.
— Я пришла на бал ради тебя.
— А я ради тебя пришел сюда… — сказал Адам. И после короткой паузы, вздохнув, прибавил: — Но ни черта предложить тебе не могу…
— Не терзайся, все в порядке, — тут же отозвалась Флора. — Я ничего не хочу от тебя.
— А я хочу, и хочу многого, — со значением возразил он. — Как ты прекрасна сегодня вечером! В этом платье ты блистательна…
— Да, — как-то устало согласилась Флора. — Это платье для акта соблазнения. Я вырядилась в него, чтобы сразить тебя. Но…
— Что «но»? — спросил молодой человек, весь напрягаясь.
— Я решила, что это пустая затея — соблазнять тебя. Мне вдруг стало тошно от моей искусствен-ной попытки стать кем-то другим: коварные женские уловки и каверзы — не мой жанр. По-моему, это пошло — вторгнуться в твою жизнь, надеть какую-то маску, пытаться завоевать тебя. Останемся друзьями, так будет лучше.
— Надеть личину ради меня… — несколько растерянно произнес Адам. — Даже не знаю, одобрил бы я это или нет. Скорее всего нет.
Он тряхнул своими длинными волосами, и на мгновение мелькнула розовая ракушка в ухе.
— А впрочем, к чему выяснения, — сказала Флора. — Я все равно очень скоро уезжаю.
Выпалив эти решительные слова, она внутренне ужаснулась и поняла, что легко сказать «уезжаю» — труднее будет осуществить это на деле. Но вслух девушка упрямо продолжила свою мысль:
— Я намерена пробыть здесь еще два-три дня, не больше. И надеюсь, мы с тобой будем вести себя достойно, как взрослые люди. Станем держаться на расстоянии. У тебя своя жизнь, у меня — своя.
Адам усмехнулся. Опять она заняла позицию независимой женщины — их отношения входили в знакомую колею… а ему было известно из предыдущего опыта, куда ведет эта колея — в рабство объятий.
— Ты знаешь мой плотский пыл, — сказал Адам. — Поэтому глупо толковать о расстоянии…
— Твой «плотский пыл» мне известен. Но здесь море на все согласных женщин. Пользуйся, благо ты не привык себе отказывать, когда дело касается женского пола.
— Будто ты привыкла отказывать себе, когда дело касается мужского пола! — откачнувшись на стуле, зло парировал Адам. — Поверь мне, твоя раскрепощенность в этой области — моя постоянная головная боль.
— Эллис здесь?
— Вряд ли, — ответила Флора. — А впрочем, я приехала лишь сегодня днем и еще не знаю, есть ли здесь кто-либо из монтанских знакомых. Послушай, ты напрасно насчет Эллиса. Я с ним не спала. Он совершенно не в моем вкусе: любит ручных женщин.
Адам шутливо мотнул головой.
— А кто их не любит, — сказал он, насмешливо блеснув глазами.
— Ты, например. Ну, так мы договорились? Будем друзьями? Не ломайся, согласись. Мне так хочется повидаться с Люси, пока я здесь, в Саратоге.
Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, качнулся всем телом, словно мужественно пережидая приступ неизвестной боли, потом открыл глаза и с несколько натянутой улыбкой промолвил:
— Ладно, попробую быть… хм-м… другом. Что касается Люси, то она будет на седьмом небе. Она тебя обожает. В нашей семье твое имя — синоним всего хорошего.
Слово «семья» резануло слух. Флоре вспомнились идиллические картины жизни на ранчо… Быть в этой семье синонимом всего хорошего, конечно, замечательно. Однако куда желаннее в этой семье просто быть…
Хотелось расплакаться. Но вместо этого Флора изобразила на лице благовоспитанную улыбку и менее интимным тоном осведомилась:
— Как твои кони? Побеждают?
Адам важно кивнул.
— Магнус не проиграл ни одного заезда. Приходи на ипподром завтра. Будет интересно. И Люси осчастливишь. — Помолчав, он прибавил: — Да и я буду рад.
— С удовольствием приду.
Это было сказано светским тоном. Она как бы проверяла упругость своих нервов.
— Ладно, пришлю за тобой коляску к десяти тридцати, — сообщил Адам, резко вставая со стула. — Что ж, думаю, пора мне обратно в казино. Если я останусь дольше, то за себя не отвечаю… Нам дружить лучше днем и на людях, а не в полночь и в кустах…
Он сдавленно, с какой-то горечью хохотнул и, не попрощавшись, быстрыми шагами пошел прочь.
Флора провожала его растерянным взглядом. «Останься! — молило все внутри ее. — Останься, и я все позволю, и я ни на что не стану возражать…»
Она содрогнулась от отвращения к самой себе. Черт, действительно мерзкая, душная ночь. И парит, как в тропиках.
