Полет сокола - дю Морье Дафна (книга бесплатный формат .txt) 📗

Взгляд мужа, который вдруг задается вопросом, с какой стати его красавице жене пришло в голову играть на рояле совершенно постороннему человеку, а затем приглашать его на обед. Было очевидно, что прежде с ней такого не случалось.

– Вы любите музыку? – спросил он.

– Страстно, – ответил я, надеясь, что наконец-то он утолит свой интерес.

– Хорошо, – снова повторил он. И внезапно выпалил следующий вопрос:

– Сколько всего было гостей?

Я почувствовал, что попал в ловушку. Ответив, что гостей было шестеро, я бы солгал, в чем он мог убедиться, задав тот же вопрос жене и тем самым поймав в ловушку и ее.

– Вы меня не правильно поняли, профессор, – поспешно проговорил я. – Прием был в воскресенье утром.

– Значит, на обеде вас не было?

– Я был и на обеде, – сказал я. – Меня привел профессор Донати.

– О!

Я покрылся испариной. Ничего другого я не мог сказать. Всегда можно спросить если не жену, то горничную.

– Это был музыкальный вечер, – объяснил я. – Мы пришли главным образом затем, чтобы послушать игру синьоры Бутали. Она играла до самого нашего ухода. Этот был незабываемый вечер.

– Я в этом уверен, – ответил он.

Так или иначе, я совершил оплошность. Приехав на следующий день в Рим, синьора Бутали могла рассказать ему совершенно другую историю. Например, что в воскресенье вечером обедала одна, а потом, почувствовав внезапное беспокойство, рано утром отправилась в Рим, чтобы быть рядом с ним.

– В Риме, – сказал он, следуя ходу своих мыслей, – я почти потерял связь с Руффано.

– Да, – сказал я. – Это вполне понятно.

– Хотя друзья-доброжелатели сделали все, от них зависящее, чтобы меня как следует информировать. Правда, некоторые руководствовались отнюдь не доброжелательностью.

Я улыбнулся. Точнее, заставил себя улыбнуться. Ректор снова буравил меня взглядом.

– Вы сказали, что всего неделю в Руффано? – снова спросил он.

– Сегодня ровно неделя, – сказал я. – Правильно. Я приехал в прошлый четверг.

– Из Турина?

– Нет, из Рима. – Я чувствовал, как на лбу у меня выступает пот.

– Вы работали в одной из римских библиотек?

– Нет, профессор. Я был там проездом. Мне вдруг захотелось посетить Руффано. Я нуждался в отдыхе.

Даже для меня самого рассказ мой звучал лживо. Ему он, наверное, казался ложью вдвойне. Я слишком нервничал, и он наверняка это заметил.

Некоторое время он молчал, прислушиваясь к голосу синьоры Бутали, которая наверху разговаривала по телефону, как несколько минут назад мы прислушивались к его голосу.

– Прошу меня извинить, синьор Фаббио, – сказал он после затянувшейся паузы, – за то, что задаю вам столько вопросов. Видите ли, в Риме мне досаждали телефонными звонками с некими намеками по поводу профессора Донати. Я пытался проследить, откуда звонят, но узнал лишь то, что звонят по местному телефону. И самое странное, что звонившая – это была женщина, поскольку я слышал, как она шепотом давала инструкции, – – говорила не сама, а через третье лицо – мужчину. Я вдруг подумал – и простите мне, если я ошибаюсь, – что вы могли бы быть тем человеком, который сумеет кое-что рассказать мне про эти звонки.

Должно быть, мой изумленный вид убедил ректора в ошибочности его предположения.

– Я ничего не знаю ни про какие звонки, профессор, – сказал я. – Пожалуй, лучше всего сразу сказать вам, что я работаю в Генуе, в туристической фирме и сопровождал автобус с туристами из Генуи в Неаполь через Рим. Разумеется, я вам не звонил. До приезда в Руффано я никогда не слышал вашего имени.

Ректор протянул мне руку.

– Достаточно, – сказал он. – Прошу вас, больше не думайте об этом.

Выбросьте из головы. И никому об этом не говорите, прежде всего моей жене.

Эти звонки так же неприятны, как анонимные письма, но уже больше недели назад они прекратились.

Над входной дверью раздался тревожный звонок.

– Это комиссар полиции, – сказал ректор. – Или врач. Еще раз приношу свои извинения, синьор Фаббио.

– Не за что, профессор, – пробормотал я.

Я поклонился и пошел к двери. Я слышал, как девушка идет встречать посетителя, а синьора Бутали спускается по лестнице. Я вышел в холл и, когда открылась парадная дверь, отступил в сторону. Вид комиссара в форме заставил меня ретироваться еще дальше, к кухне. Синьора Бутали, провожая комиссара к кабинету, скрыла меня от его глаз. Затем она вернулась попрощаться со мной.

Горничная все еще была поблизости и могла нас услышать, поэтому я был лишен возможности предупредить синьору Бутали о разговоре, который я имел с ее мужем.

– Надеюсь, мы скоро вас увидим, – сказала она, возвращаясь к манере хозяйки, которая спешит выпроводить уходящего гостя.

– Я тоже надеюсь, синьора, – сказал я, и тут муж позвал ее в кабинет.

Она махнула мне рукой и исчезла.

По мощеной дорожке сада я вышел на улицу, где комиссара ждала машина, за рулем которой сидел водитель в полицейской форме. Чтобы не проходить мимо него, я свернул налево и стал быстро спускаться с холма. Неважно, куда идти, лишь бы оказаться подальше от полицейской машины. Я решил немного побыть в своей комнате и затем возвратиться к дому моего брата. Известие о смерти Стефано Марелли глубоко потрясло меня, но, пожалуй, не меньше расстроило и то, что ректор рассказал про анонимные телефонные звонки.

Дойдя до виа Сан Микеле и направляясь к пансионату Сильвани, я увидел, что у двери стоит какой-то мужчина и разговаривает с синьорой. Я сразу узнал фигуру, обнаженную голову и профиль. Это был полицейский агент из Рима, тот самый агент в штатском, которого во вторник я видел в церкви.

Я находился около дома номер 5 и, инстинктивно нырнув в открытую дверь, поднялся на второй этаж. Постучал в дверь квартиры Карлы Распа. Никто не ответил. Я взялся за ручку, дверь подалась. Я вошел и закрыл за собой дверь.

Глава 18

Я думал, что квартира пуста, но звук закрывшейся двери потревожил кого-то в ванной. Из нее вышла женщина в фартуке и с половой тряпкой в руках. Она остановила на мне подозрительный взгляд.

– Что вам нужно? – спросила она.

– У меня назначена встреча с синьориной Распа, – солгал я. – Она сказала, что может задержаться, и просила ее подождать.

– Очень хорошо, – сказала женщина. – Эта комната готова, но я еще не прибралась в ванной и на кухне. Устраивайтесь поудобнее.

Она вернулась в ванную, и я вскоре услышал шум льющейся воды. Я подошел к окну и, выглянув на улицу, посмотрел в сторону дома 24. Мужчина все еще стоял там. Говорила в основном синьора Сильвани, сопровождая свою речь энергичными жестами. Говорила она, должно быть, обо мне. Рассказывала агенту, что я каждый день работаю в библиотеке, что и сейчас, наверное, там, что я живу под ее крышей ровно неделю, что в Руффано я приезжий. Если он объяснил ей, кто он такой и предъявил удостоверение, то обязательно попросит ее показать мою комнату. Конечно, он поднимется наверх, осмотрит шкафы, ящики, мой саквояж. Он не найдет ничего полезного для себя. Документы при мне. Пока что синьора Сильвани не делала никаких попыток пригласить его в дом. Оба были поглощены беседой. Но вот женщина, прибиравшая в квартире, вернулась в комнату, и я отошел от окна.

– Хотите кофе? – спросила она.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – ответил я.

– Никакого беспокойства, – сказала она. – Иначе что скажет синьорина.

В ее лице было что-то знакомое. Она была молода, далеко не уродлива, но ее растрепанные волосы говорили о неудачной попытке походить на кинозвезду с афиши.

– Кажется, я вас где-то видела? – спросила она.

– Я тоже об этом подумал, – ответил я. – Но Руффано не такой большой город. Возможно, на улице.

– Возможно. – Она пожала плечами и улыбнулась.

Женщина пошла на кухню, а я вернулся к окну. За то время, что мы разговаривали, мужчина исчез: либо вошел в дом, либо прошел дальше по улице.

Я взял в руки журнал и устроился у окна, краем глаза посматривая на дом синьоры Сильвани. Вскоре женщина вернулась, неся кофе.