Неотразимая герцогиня - Смолл Бертрис (прочитать книгу .TXT) 📗
Наутро, поплотнее укутавшись в меха, они посетили Тауэр с его живописными стражами в красно-черных с золотом мундирах. Здесь находился королевский зверинец, впрочем, довольно жалкий. В нем содержались один дряхлый, словно изъеденный молью, тигр, беззубый бурый медведь, индийский слон и несколько павлинов. Аллегра куда больше заинтересовалась Тауэрским Лугом, где были казнены две жены Генриха VIII.
— Что за страшная судьба! — с участием произнесла Кэролайн.
— Я слышала, что они изменяли королю, и если это так, то вполне заслужили казнь, — откликнулась Юнис.
— Анна Болейн скорее всего была невинна, но королю не терпелось жениться на Джейн Сеймур, позже родившей ему сына. У бедной Анны было два выкидыша и всего одна дочь, Елизавета, ставшая величайшей королевой в истории Англии, — заметила Аллегра.
— А другая жена? — спросила Юнис.
— Катерина Говард была кузиной Анны Болейн. Не слишком умная от природы, она ко всему прочему была весьма легкомысленного нрава. Король боготворил ее, так что можно представить, каким ударом была для него измена. Ее застали с любовником, и разразилась страшная гроза.
— Ты столько всего знаешь! — удивилась Кэролайн. — Мы по сравнению с тобой совсем необразованны.
— Мы с братом учились вместе, — пояснила Аллегра. — Когда Джеймс Люсиан уехал в школу, папа позволил его наставнику остаться и продолжать занятия со мной.
— Неужели тебе не было скучно? — фыркнула Юнис.
— Вовсе нет. Мне нравилось учиться. Женщина должна не только уметь рисовать акварели и играть на фортепьяно! Ей необходимы знания. Не выйди я за Куинтона, вполне могла бы вести свои дела без мужа.
— Ты такая смелая! — восхитилась Кэролайн. — Говоря по правде, куда храбрее меня! Я так рада, что мы с Дри нашли друг друга. Не хотела бы я остаться старой девой!
— Да и я тоже, — поддакнула Юнис. — Я обожаю Маркуса, и, кроме того, так приятно быть графиней Астон! Тебе нравится быть герцогиней Седжуик, Аллегра?
— Вполне, — кивнула та, — но не выйди я замуж за Куинтона, вряд ли принялась бы рыдать и стонать.
Порыв ледяного ветра с реки сорвал капюшон с меховой оторочкой, и Аллегра вздрогнула.
— Поедем домой, выпьем горячего чаю, — предложила она. — Сегодня вечером мы отправляемся в театр.
— Жаль, что сейчас слишком холодно для Воксхолла, — вздохнула Кэролайн, когда они спешили к экипажу.
— Может, в следующем месяце, перед отъездом, мы еще сумеем туда съездить, — с надеждой заметила Юнис.
— А где сегодня были джентльмены? — полюбопытствовала Кэролайн.
— На петушиных боях. Какая мерзость! — бросила Юнис.
Остальные согласно кивнули.
— Представляете, на прошлой неделе Дри спросил, не хочу ли я поехать с ним в Ньюгейт посмотреть на казнь, — вздрогнув, объявила Кэролайн. — Принес мне листовку с биографией преступника. Там был и его портрет. Совсем молодой, но уже разбойничал на большой дороге.
— Куинтон сказал, что хотел бы взять меня в «Таттерсоллз», где он собирается купить породистых кобыл, — сообщила Аллегра.
— О, вот это заманчиво! — оживилась Кэролайн. — Можно и нам поехать? Мне не помешала бы новая кобылка, а до моего дня рождения осталось совсем немного!
— В таком случае поговори с Адрианом — пусть попросит Куинтона, — посоветовала Аллегра. — Ведь речь пойдет не о развлечении, а о покупке лошадей. Куинтон очень серьезно к этому относится, и я его понимаю. Его жеребец — великолепное животное и уже стал отцом нескольких отличных скаковых коней от не слишком породистых кобыл. А когда ему приведут достойных его подруг?.. У нас будет лучшая ферма во всей Англии!
Она гордо улыбнулась, а ее подруги весело засмеялись.
К тому времени как Аллегра вернулась домой, пошел ледяной дождь. Подруги решили ехать в Пикфорд-Хаус. Аллегра ступила в холл и прислушалась. Все спокойно. Мистера Трента нигде не видно. Он и в самом деле воплощение деликатности. Отец, разумеется, уже уехал в Морган-Корт.
— Добрый вечер, ваша светлость, — приветствовал Маркер хозяйку, подходя, чтобы взять у нее плащ.
— Его светлость уже дома? — спросила Аллегра.
— Он в своих покоях, миледи. Хокинс сказал, что он немного простудился на петушиных боях.
— Немедленно прикажите принести чай в мои комнаты, — велела Аллегра и поспешила наверх.
Герцог отмокал в ее ванне.
— Мальчишки — всегда мальчишки, — упрекнула она. — Ты, конечно, не подумал надеть шляпу, верно?
— Не ругай меня, родная. — Куинтон шмыгнул носом и несколько раз чихнул.
— Что ты делаешь в моей ванне? — допрашивала она.
— Я промерз до костей, Аллегра, — пожаловался он и снова чихнул. — Чертовы бои проводились за городом, да еще на открытом месте!
— Хокинс, помогите хозяину подняться, — приказала Аллегра. — Разотрите как следует и уложите в постель. В мою постель. Онор, сейчас принесут чай. Возьми грелку, согрей простыни и достань еще одно пуховое одеяло. Ах, Куинтон, подумать только, ведь мы собирались сегодня в театр!
Сейчас пошлю лакея в Пикфорд-Хаус, скажу, что не могу ехать.
— Но почему, дорогая? Никто не станет сплетничать, увидев тебя в компании друзей, — удивился герцог.
— Глупости! — резко бросила Аллегра. — Я не герцогиня Девонширская, чтобы бывать по вечерам на людях без мужа.
Хокинс, где ночная рубашка его светлости?
Аллегра выхватила у лакея рубашку и натянула на мужа.
— Ложись поскорее, Куинтон, пока совсем не разболелся.
Если повезет, к завтрашнему дню будешь здоров.
Онор принесла медную грелку и, поспешно согрев простыни, справилась:
— Ужин подать наверх?
— Да, — коротко ответила Аллегра. — Передай кухарке — пусть приготовит что-нибудь легкое.
Она укрыла мужа и надела ему на голову ночной колпак.
— Попытаемся исправить все, что ты натворил.
— Ты неумолимее моей старой нянюшки, — пожаловался герцог. — Не знал, что вы так жестоки, мадам.
— После ужина, сэр, я как следует вас накажу, — пробормотала Аллегра.
— Значит, вы не дадите мне замерзнуть, мадам? — заговорщически шепнул он.
— Ни в коем случае, — заверила она, целуя его в губы и выпрямляясь. — А теперь мне нужно послать записку в Пикфорд-Хаус и сообщить, что мы не приедем. Пей пока чай. Он смягчит горло.
Герцог едва успел поймать ее за руку.
— Я рад, что мы проведем вечер вдвоем, дорогая, — заверил он, целуя ее ладонь. Аллегра покраснела.
— Я тоже, Куинтон. Следующей зимой нам нет нужды ехать в Лондон. Мы успеем отведать всех его удовольствий к тому времени, как вернемся в Хантерз-Лейр, и нам вовсе не нужно приезжать в столицу, пока не придет пора вывозить дочерей в свет.
— Но у нас нет дочерей, — напомнил он.
— Будут… обязательно, — пообещала она. — А теперь отпусти меня и дай написать записку.
— Я никогда не смогу отпустить тебя, Аллегра, — поклялся муж.
— Твоя любовь ко мне кажется всепоглощающей, — призналась она и, отняв руку, убежала.
Куинтон лег на пахнущие лавандой подушки. Ее слова эхом отдавались у него в голове. «Твоя любовь ко мне кажется всепоглощающей…» Но она тоже его любит. Безудержно страстная в его объятиях, она куда сдержаннее на словах. Он не мог не признать, что готов постоянно слышать от нее слова любви.
Куинтон закрыл глаза. Он уже не помнил, когда в последний раз болел. Как приятно принимать заботы красавицы жены!
Аллегра вышла из спальни и поспешила в маленькую семейную гостиную.
— Позовите Хокинса, — велела она лакею и, когда тот пришел, строго спросила:
— Хокинс, вы проследили, чтобы герцог надел сегодня фланелевые подштанники?
— Нет, миледи, — промямлил лакей, предчувствуя выволочку.
— На будущее позаботьтесь о том, чтобы мой муж одевался по погоде. И не забывайте про шляпу! Если он станет отказываться, скажите, что это я приказала. Вам ясно?
Она жестко взглянула на лакея.
— Да, миледи.
— Можете идти.
Хокинс не помнил, как выбрался из комнаты, и первым делом наткнулся на Маркера.
