Красавица и шпион - Лонг Джулия Энн (читать книги без .TXT) 📗
– Может быть, теперь соседи снова станут приходить к вам в гости, тетя Франсис?
– Ну, я не стану их дожидаться, Сюзанна. Сама нанесу им визиты и сообщу радостную весть! Хочешь, вместе пойдем, деточка!
– Пожалуй, я бы пошла. Интересно, как ее примут соседи, если она не станет слишком стараться?
Сюзанна порадовалась возможности начать сначала.
Кит шел домой, посвистывая. Он, собственно говоря, возвращался в «Розы» только затем, чтобы захватить фонарь, бренди, воды, чаю, одеяло и что-нибудь пожевать. А потом собирался вернуться и охранять Сюзанну.
Он хотел бы провести сегодняшнюю ночь с ней – и все последующие ночи! Но, пожалуй, следует соблюсти приличия. Кит постарается жениться на ней в кратчайший срок, как только получит разрешение на брак, а до тех пор сохранит это в секрете.
Кит был счастлив. Это счастье не назовешь безмятежным, за ним тянется прошлое, графиня, которая смертельно обидится, когда он бросит ее ради жены (ему очень нравилось это слово!), раздраженный отец и все тайны и опасности, с которыми они с Сюзанной столкнулись за время своего знакомства. Но все, что им пришлось пережить, делало его счастье более полным. Ведь только благодаря этому он познакомился с Сюзанной. Иначе Сюзанна не стала бы такой, какая она сейчас. Вышла бы замуж за Дугласа, который так никогда и не узнал бы о ее силе и страстности, а сам Кит продолжал бы спать с замужней женщиной, пил бы по-прежнему, и его сердце было бы на замке.
Он знал, что есть несколько видов страха. На войне не страшно во время сражения, только до и после него. Во время сражения каждый делает свою работу. А вот после сражения чувствуешь боль, а перед сражением мучат дурные предчувствия.
Так и в любви...
Он огляделся, и ему пришло в голову: все, что сделало его тем, кто он есть сейчас, началось в этом лесу, где он выслеживал гадюк и полевок й учился анализировать и делать выводы. Учился терпению, ловкости, аккуратности. И воображению, которое позволяет видеть за обманчиво простыми вещами кучу сложностей.
Здесь он изведал впервые вкус страсти. И научился любить.
Он запрокинул голову, и свет закатного солнца, льющийся сквозь листву, напомнил ему витражи в Горриндже. Верность. Надежда. Милосердие. Но любовь все же – самое главное, как считают поэты. Некоторые полагают, что милосердие и любовь – понятия равнозначные...
Но все они на самом деле...
Проклятие, все они – христианские добродетели!
Кит остановился как вкопанный и коротко рассмеялся. Интересно, употреблял ли кто-нибудь слова «проклятие» и «христианские добродетели» в одной фразе? На витражи и мавзолей у горринджской церкви пожертвовал щедрый филантроп. Кит поспорил бы на левую руку – поврежденную, – что этим щедрым филантропом был Ричард Локвуд!
И тут все кусочки головоломки встали на свои места.
«Ну конечно», – сказал Джеймс, глядя на обратную сторону миниатюры. А что было написано на обратной стороне миниатюры? «Сюзанне Фейт». Фейт, то есть Верность, – христианская добродетель. А второе имя другой сестры, Сильвии, – Хоуп, то есть Надежда. Он готов биться об заклад, что второе имя Сабрины – Черити, то есть Милосердие!
Каждая из миниатюр была связующей нитью. Эксцентричный Ричард Локвуд использовал имена дочек как указатели местонахождения спрятанных им документов.
Завтра. Он поедет туда завтра. Он должен – ради Сюзанны.
Но... вообще-то...
По правде говоря, очень хотелось бы опередить Джона Карра.
Глава 18
Сюзанна провела спокойный вечер с тетей Франсис. Они начали новый роман – на этот раз страшный, и она долго не могла уснуть. Но проснулась она в обычное время и, выйдя за калитку с альбомом в руках, увидела поджидавшего ее виконта.
«Мой жених», – подумала Сюзанна.
Она остановилась, просто чтобы посмотреть на него. Порадоваться, что он есть. Насладиться счастьем, ярко сиявшим в груди, словно солнце.
Сюзанна пошла к нему навстречу, и, когда поравнялась с ним, он привлек ее к себе. Она запрокинула лицо. Он поцеловал ее, ласково и быстро, потому что теперь они могли целоваться, сколько захочется и как захочется, и нежно, и страстно. У него была холодная щека, словно он давно уже на воздухе. И губы с привкусом чая тоже были прохладными. Глаза слегка покраснели, а подбородок нуждался в бритье. Она придирчиво оглядела его и догадалась, в чем дело.
– Ты охранял меня! – взволнованно промолвила Сюзанна. – Всю ночь! Наблюдал за домом. Поэтому у тебя такой вид.
– Я просто неотразим, – закончил он с милой улыбкой.
Сердце Сюзанны переполнила невыразимая благодарность. Но она не стала изливать ее, чтобы не смутить своего смелого и нежного рыцаря.
– Этой ночью, – твердо заявила она, – когда тетя Франсис ляжет спать, я впущу тебя, и будешь спать на диване в гостиной, если тебе и правда нужно меня охранять. А перед тем, как тетя Франсис утром спустится вниз, уйдешь. Я не хочу, чтобы ты лишал себя сна.
Он немного подумал, кивнул, соглашаясь, и, кажется, остался доволен тем, что им командуют. Он протянул ей руку, и она взяла ее. Он повел ее по аллее, но на этот раз не в лес, а в скромный парк при «Розах». Сюзанна оглядела фонтан и кусты вокруг.
– Я и представить себе не могла, что тут у тебя растут самые обыкновенные розы, – поддразнила она его. Он не засмеялся, молча повернулся к ней, и она увидела, что его лицо изменилось. И потянувшись к нему, встретилась с его губами. Он со стоном прижал ее к себе крепко-крепко, словно хотел принять ее в себя и защитить от всякого зла навсегда. Ее тело обмякло, Сюзанна обвила его шею руками. Поцелуй был долгим и жадным, именно так он и хотел поцеловать ее при встрече, но решил, что не подобает это делать у крыльца тети Франсис.
Они оторвались друг от друга, когда им не хватило воздуха.
– Я должен тебе кое-что сказать, Сюзанна. Сегодня...
Он замолчал и посмотрел куда-то поверх ее плеча. Кто-то спешил к ним через парк, и этот кто-то оказался Бултоном. Он приблизился к ним, раскрасневшись от спешки и жары. Как-никак дворецкие большую часть времени проводят в помещениях.
– Что-то случилось, Бултон?
– Сэр! К вам... к вам пришли, сэр.
Кто бы это мог так разволновать Бултона? Черт, неужто отец!
Кит так и не отправил герцогу записи, забыл. Он собрался с мыслями и лихорадочно стал придумывать оправдания за безнадежно скудный материал, за неожиданную поездку в Горриндж и тут поднял взгляд.
Стройная невысокая женщина, с головы до ног одетая в черное, робко стояла в отдалении. Ее волосы под большой черной шляпой с длинной непроницаемой вуалью были собраны в узел. Руки в перчатках медленно поднялись, она откинула с лица вуаль.
Кит замер, словно увидел призрак. Он машинально выпустил руку Сюзанны. И с каждым шагом, который делал призрак по направлению к нему, годы ускользали прочь.
Она протянула ему руку в черной перчатке для поцелуя, и Кит инстинктивно поднес ее к губам. Но когда он это сделал, она крепко схватила его руку, перевернула ладонью вверх и внимательно всмотрелась в нее.
– Ох, Кит, – с улыбкой пробормотала она. – Это и правда ты.
И Каролина Оллстон поцеловала родимое пятно в форме чайки на его запястье.
Он не то чтобы вырвал у нее руку, но, по крайней мере, быстро отнял ее. Каролина всегда любила театральные жесты. Очнувшись, Кит взглянул на Сюзанну, женщину, которую только что страстно целовал. Она смотрела на Каролину с тем же восхищением и расположением, какие приберегала для гадюк.
Красота Каролины нисколько не поблекла с годами: все то же прекрасное лицо, на котором доминировали темные глаза, мягкие и глубокие, и пушистые брови, словно у ребенка. И красные от природы губы, которые околдовали в свое время семнадцатилетнего подростка. Это лицо было по-прежнему тонким, страстным, своенравным. Она казалась беззащитной. Хотя на самом деле следовало защищаться от нее.
– Каролина...
