Грешный и опасный - Фоули Гэлен (полные книги TXT, FB2) 📗
Все же он чувствовал себя свободным.
Дрейк сочувственно посмотрел в сторону Джеймса, стоявшего у поручня и явно грустившего по поводу кончины доверенного помощника, но тут же вздрогнул, услышав громкий всплеск: это выжившие прометеанцы избавлялись от тел, бесцеремонно швыряя за борт тела убитых сообщников.
Остальные в общей каюте срывали злобу на престарелом боцмане, которого ухитрились захватить в плен.
Дрейк старался не смотреть в ту сторону. Этого ему не вынести. Издевательства, грубые шутки, звуки ударов заставляли его корчиться при воспоминании о собственных испытаниях в Германии.
Но на этой небольшой шхуне не было места, где бы он мог остаться один, так что приходилось притворяться, будто он ничего не слышит. Но не слышать Дрейк просто не мог. Мигающий свет лампы в каюте, где терзали старика, отбрасывал неровные мелькающие тени прометеанцев на доски палубы.
Все в Дрейке требовало помочь бедняге старику, его уже тошнило от жестокости этих людей. Но он упрямо продолжал смотреть на темное море, глотая холодный свежий воздух, и отвлекал себя мучительными вопросами о событиях той ночи. Если бы только он мог что-то припомнить о прошлой жизни.
«Почему он не пристрелил меня? Этот здоровяк, дикарь, который мог бы убить меня, если бы захотел! Может, мы когда-то были друзьями?»
Но он совсем ему незнаком. Не то что другой, Макс.
Дрейк так и не сказал Джеймсу, что встретил в Лондоне маркиза Ротерстоуна. Он не понимал, почему хранит тайну, но после сегодняшнего разгрома Джеймс сообщил, что этот злобный гигант, убивший Когтя и пятерых его людей за каких-то пятнадцать минут, мог быть только агентом ордена. Той самой организации, к которой принадлежал Дрейк… по крайней мере ему так сказали.
Нет, он, конечно, ничего подобного не делал.
Но опять же как в таком случае он оказался в жуткой подземной тюрьме? Должно быть, произошла схватка. Та, которую он, очевидно, проиграл. Но почему? Если бы только он мог вспомнить!
Дрейк закрыл глаза и слегка ударился затылком о мачту, словно этим мог заставить работать ленивый мозг. Ничего не понятно… Особенно в те минуты, когда из тумана на него смотрели темно-фиолетовые глаза и слышался звонкий девичий смех, веселый, дразнящий, чарующий. Будивший тишину знакомого леса…
Усилием воли он прогнал образ. Из всех рассеянных фрагментов воспоминаний это ранило сильнее всего, хотя оставалось самым драгоценным. Может, он действительно безумен, как считали подручные Когтя.
Он даже не мог отличить хорошее от плохого.
Если орден действительно такое зло, как говорит Джеймс, а прометеанцы — добро, почему же тот высокий разбойник не пристрелил его? Он легко мог это сделать. Почему же опустил пистолет?
Слишком страшно предположить, что Джеймс мог ему лгать. Джеймс — единственная его надежда в этом мире. Единственный, кто со времени его заключения был к нему добр.
Немцы могли убить его, если бы не боялись Джеймса Фолкирка. Тот приказал освободить Дрейка из темницы. У него оказалось достаточно власти, чтобы вырвать из Ньюгейта О’Бэньона, заплатив одному из надзирателей. Но если О’Бэньона просто наняли, Дрейк был куда более ценным приобретением… хотя теперь трудно сказать, так ли это.
Престарелый спаситель взял Дрейка под свое крыло, помог вылечиться, вернув хоть и хрупкое, но здоровье, после бесконечных избиений, и с родительской нежностью обещал восстановить память.
При мысли о потерянной памяти привычная волна раздражения нахлынула на Дрейка, усиленная неспособностью сообщить Джеймсу необходимую информацию. Дрейк уже привык жить в состоянии полного замешательства и потери ориентации. Правда, сейчас ему стало получше. И он отказывается впадать в отчаяние.
Да, он еще ничего не вспомнил. Но слабые призраки прошлого начинали возвращаться, когда он успокаивался. И почти мог видеть их краем глаза. Кто он, откуда, кем был… Но когда он пытался взглянуть на них прямо, ответов по-прежнему не было, словно разум по какой-то причине заставил себя забыть все, словно он хранил тайны, которые следует защитить любой ценой даже от хозяина…
Дрейк стиснул зубы. Коготь так и не поверил, что он потерял память. Боже, как они ненавидели друг друга, как яростно боролись за благосклонность Джеймса!
Когда до него донесся звук очередного удара и крик, сердце забилось сильнее. Больше он не мог допустить, чтобы палачи терзали старого матроса.
Содрогнувшись, он оттолкнулся от мачты и заглянул в каюту. Дверь была открыта. Оказалось, они пинком выбили стул из-под Тьюкса и сейчас смеялись над ним.
Глаза Дрейка сузились, превратившись в синие щелки. Сердце колотилось и ладони потели при одной ужасающей перспективе схватиться с ними. Но может, на него все еще воздействует сбивающая с толку реакция на картину сегодняшней стычки?
К своему изумлению, Дрейк обнаружил, что так и рвется в драку: недаром глаза застлало красной пеленой. Раньше с ним случалось нечто подобное, но он каждый раз старался держать себя в руках. Кроме того, он знал, что еще слаб, а главной заботой была защита Джеймса.
Но сейчас, возможно, он окреп духом и жаждал показать этим животным более цивилизованный способ получить необходимую информацию.
Так поступил бы Джеймс. Доброта творит чудеса.
Он нерешительно оглянулся на своего спасителя, но Джеймс оставался у поручня. Дрейк расправил плечи и вошел в каюту, игнорируя холодный ком страха в желудке.
— О, да это любимая собачка хозяина!
— Смотри, псих пришел.
— Что тебе, псих?
Дрейк проигнорировал издевательские реплики и уверенно протиснулся мимо негодяев.
Все прекрасно знали, что Джеймс запретил и пальцем трогать Дрейка. Тот нагнулся и осторожно помог старику сесть на стул.
Тьюкс поправил съехавшие очки. У Дрейка сжалось сердце при виде того, как дрожит костлявая рука.
Он медленно уселся на табурет напротив седовласого пленника и тихо спросил:
— Мистер Тьюкс, не так ли?
— Убирайся отсюда, псих! — завопил кто-то.
— Я хочу поговорить с ним, — настаивал Дрейк. — Мистер Тьюкс, прошу вас, расскажите им все, что знаете. Вы не представляете, на что они способны.
Он пристально глянул в глаза старика.
— Я представляю!
— Пожалуйста. Где могила Алхимика? Неужели не видите? Когда появится корабль капитана Фокса, нам останется всего лишь следовать за ним. Вы больше им не понадобитесь. И тогда они точно вас убьют.
Тьюкс молча смотрел на него широко раскрытыми глазами. И возможно, прочитал тоскливую искренность в глазах Дрейка, потому что устало кивнул.
— Ладно. Она на Оркнейских островах.
Дрейк тяжело вздохнул, велел ближайшему палачу рассказать обо всем Джеймсу, и очень скоро они подняли якорь.
Тем временем капитан Фокс вел свой тяжеловооруженный фрегат из устья Темзы в Северное море. Роэн был заинтригован, узнав, что они взяли курс на Оркнейские острова, таинственные клочки суши неподалеку от северо-восточного побережья Шотландии. Плавание займет несколько дней. У них достаточно времени, чтобы обогнать прометеанцев.
В ту ночь они говорили едва не до рассвета в маленькой штурманской рубке на шканцах. Джералд хотел быть рядом с командой, на случай если понадобится, и они остались в тесном помещении, а не разместились в просторной капитанской каюте.
Отец и дочь сидели за столом под фонарем. Роэн сохранял дистанцию, примостившись в темном углу.
В такую непроглядно-темную зимнюю ночь круг света, отбрасываемого фонарем, не дотягивался до того угла, где он сидел. Роэн предпочитал мрак и сейчас наблюдал, как тени, подобно призракам, скользят по переборке.
Войдя в рубку, Кейт поразилась. Это тот же самый фрегат, который был когда-то ее плавучим домом! Джералд, со своей стороны, обрадовался, увидев, что дочь сменила уродливую маскировку и надела платье из полосатого шелка.
Джералд вынул пачку писем от ее бывшего опекуна Чарли. Теперь они лежали на столе.
Слезы застилали зеленые глаза Кейт при виде доказательства того, что все эти годы отец наблюдал за ней издали.
