Пленительная страсть - Майклз Ферн (читать книги онлайн полностью .TXT, .FB2) 📗
Поиграв дорогими камушками, она положила несколько штук в карман и позвала остальных членов команды.
— Посмотрите, моряки, что отыскал для вас наш добрый, славный Якоб! Однако быстрее, ребята, заканчивайте потрошить эту гордую бригантину. Нам нужно поторапливаться!
Черный фрегат легко скользил по спокойной глади моря, оставив в нескольких милях позади себя медленно тонущий «Алый огонь». Калеб снова стоял рядом с Сиреной, крепко державшей штурвальное колесо.
— Как ты думаешь, что будет после того, как четыре шлюпки вернутся в Батавию? — спросил мальчик.
— Дон Цезарь Альварес упадет в обморок, а менеер ван дер Рис начнет метаться по своему офису, как разъяренный бык.
Калеб засмеялся, но лицо Сирены оставалось задумчивым. Заговорив о Цезаре, она вдруг припомнила странные слова голландского капитана о необработанных мускатных орехах. Что бы это значило?
Ее размышления были прерваны приходом кока. Якоб поднялся к ней, неся кружку крепкого ароматного кофе.
Взяв у него из рук кружку, она спросила:
— Якоб, ты был на палубе, не так ли, когда мы захватили голландский корабль?
Он кивнул.
— Что их капитан имел в виду, когда говорил о необработанных мускатных орехах и о каком-то испанце, который намерен разбить плантацию муската поближе к Европе?
По удивленному взгляду старика Сирена поняла, что он поражен ее неведением о строгом законе Ост-Индии — очень важной мере предосторожности, на которой основаны голландская и испанская торговля.
— Капитана,дело в том, что с островов строго запрещено вывозить всхожие семена мускатного ореха. Все купцы — всех стран, а не только голландские и испанские — подчиняются этому закону. Он обеспечивает сохранение монополии Ост-Индии на торговлю пряностями. Мы не хотим, чтобы на Карибских островах, в Африке или, скажем, Франции, Англии, Австрии появились плантации мускатного ореха. Это грозит разорением всех голландских и испанских торговцев пряностями.
Сирена заметила: даже Калеб был поражен тем, что она этого не знала. Мальчик, должно быть, не подозревал, что она может не ведать о существовании такого закона, если даже ему, ребенку, это известно.
Якоб продолжал объяснять:
— У каждого здешнего плантатора одни рабы заняты сбором спелых мускатных орехов, а другие — их обработкой: семя погружается в специальный раствор извести, после чего становится невсхожим, но после промывки вполне пригодным для употребления в пищу. Если верить голландскому капитану, то какой-то испанец обходит этот закон. Но что касается простых моряков, таких, как я, например, — блеклые, водянистые глаза Якоба сердито вспыхнули, — то у них нет возможности погреть руки на вывозе всхожих мускатов, — кок предупреждающе поднял палец. — Нас и все наши вещи всегда строго проверяли, и если кто-то попадался на контрабанде необработанного муската из Ост-Индии, то его ждал смертный приговор.
Позже, стоя в одиночестве на палубе, Сирена думала о словах старого Якоба, а также о словах голландского капитана с потопленного брига. Кто из испанцев — если это действительно правда — мог бы нарушить соглашение двух держав и похитить большое количество всхожих семян мускатного ореха? Только человек стоящий у власти мог иметь такую возможность. Ведь, чтобы осуществить подобную авантюру, необходимы большие связи и много денег на взятки. Простому купцу или торговцу вряд ли доступно такое; тем более, что у них слабые контакты с плантаторами. Вот если только сам владелец плантации связан напрямую с местными вождями. Например, Риган... или дон Цезарь Альварес! Безмерное тщеславие этого человека, его страсть к роскоши, желание вернуться в Испанию уважаемым и богатым человеком — все это сразу припомнилось Сирене. И хотя она и ругала себя, что готова заранее, без всяких оснований обвинить человека в преступлении (пусть и мысленно, однако гордого испанца, своего соотечественника), но кто если не Альварес смог бы перевести мускатный орех с острова и спрятать его где-нибудь в море, на одном из своих судов или даже на одном из соседних островов? Да он мог спрятать этот груз даже здесь, на Яве, чтобы потом при первой же возможности переправить контрабандный товар в свою любимую Испанию! Однако станет ли расти мускатный орех на родине? В Испании слишком сухо, слишком мало выпадает дождей...
Ветер развевал волосы за спиной Сирены, соленые брызги застилали глаза, а на душе у нее кошки скребли. С горечью она вспомнила слова Якоба: «Каждый, кто уличен в контрабанде мускатного ореха из Ост-Индии, приговаривается к смерти». Она была так поглощена собственными мыслями, что не услышала осторожные, бесшумные шаги за спиной. Но вдруг какое-то неприятное чувство охватило ее. Она прислушалась: на корабле стояла мертвая тишина. Где вся команда? «Ах, да! — вспомнила Сирена. — Сама же разрешила матросам пойти выпить эля!» Возможно, ей нужно было присоединиться к ним. Пожалуй, она слишком обособленно держится от команды.
Она резко обернулась... и встретилась с похотливым взглядом Вуутера.
Сирена словно вросла в палубу: сразу вспомнился тот день, когда она стояла, как попавшее в западню животное, перед Диком Блэкхартом. От неожиданности она остолбенела. Паника охватила ее. Наконец она заставила себя сдвинуться с места и, спотыкаясь, попятилась назад. Шаг, два шага, три... Глаза ее были полны страха. Шаг за шагом Вуутер наступал на нее, пока спина ее не уперлась в дверь капитанской каюты. Сирена понимала, что нужно что-то предпринять, но страх сковал все ее тело. Абордажная сабля! Ей нужна сабля! Но где она? Боже! Она осталась у мачты. Но нужно срочно что-то предпринять! Что угодно! Однако растерянность дорого стоила Сирене: Вуутер втолкнул ее в каюту и захлопнул дверь.
Не было произнесено ни единого слова. Матрос заставил ее отступать... отступать, пока она не упала на койку с расширенными от страха глазами. Боже милостивый, только не это! Не дай этому случиться снова!
Сдавленный тонкий крик вырвался у нее из горла, и в это время в каюту ворвался Калеб. Бесстрашно размахивая шпагой, высоким срывающимся голосом мальчик потребовал отпустить Сирену.
— Убирайся отсюда, пока я не убил тебя, щенок! — закричал Вуутер. — Твоя паршивая шпага для меня не угроза. А ну, уноси свои ноги подобру-поздорову! — сказал он, замахиваясь своем саблей.
Калеб, вне себя от злости при виде отчаяния в глазах Сирены, воскликнул:
— Защищайся!
Он сделал выпад вперед, опустив шпагу, а затем быстро подняв ее. Заметив удивление в полуприкрытых глазах Вуутера, мальчик взмахнул клинком с такой силой, что рассек штаны противника от паха до лодыжки.
Матрос в ответ неуклюже поднял тяжелую саблю, но, не задев Калеба, лишь рубанул воздух. Живой и подвижный юнга быстро отпрыгнул в сторону и ловко парировал удар.
Сирена осознавала, что нужно позвать кого-нибудь на помощь, так как мальчик еще не достаточно силен в фехтовании и наверняка быстро выдохнется. На трясущихся ногах она пробралась к двери и закричала изо всех сил:
— Ян! Якоб! Кто-нибудь!
Ферхоок, старый кок и еще один матрос, Виллем, прибежали на зов, а за ними еще несколько человек появились в дверях каюты с саблями наготове.
— С мальчиком ничего не должно случиться! Мой брат не должен пострадать! — кричала Сирена, хватая Яна за руку.
— Однако он неплохо владеет оружием, — усмехнулся Ян. — Этот подонок Вуутер так накачался эля, что с трудом держится на ногах! Парнишка прикончит его через минуту!
— Нет, Ян, нет! Калеб не должен убивать! Ты каким-то образом должен вмешаться. Мальчик слишком юн, чтобы брать грех на душу.
Ферхоок сочувственно взглянул на капитануи, кивнув, выжидал удобного момента, глядя, как Калеб широкими, точными ударами отбивался от сабли Вуутера. Уже дважды мальчик задел клинком пьяного матроса, и тот был уже в крови. Однако юнга сохранял полное самообладание при виде окровавленного противника.
— Заканчивай! — закричал Ян. — Отпусти его, Калеб, или убей его!
