Лорд-грешник - Хантер Мэдлин (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Слушая откровения графа, Брайд невольно закусила губу. Довольно странный момент для интимных воспоминаний.
Некоторое время Линдейл завороженно смотрел на огонь, затем повернулся к ней:
– Ты на самом деле приехала в Лондон, чтобы найти эти пластины и… своего любовника?
– Сперва мне стало известно, что пластины использовали. Потом я узнала, что одну фальшивую купюру пустили в обращение в Лондоне. Естественно, у меня возникло желание их найти, ведь я понимала, что подделки наверняка будут обнаружены.
– К счастью, фальшивомонетчики отпечатали не слишком много купюр, самое большее на тысячу фунтов, и мы вовремя их схватили. Бумага Туикенема предназначалась для того, чтобы сорвать солидный куш, после чего они собирались бежать на континент.
– Действительно счастье, что их остановили.
Подперев голову рукой, Линдейл устремил глаза на Брайд, но как ни старалась она понять, о чем он думает, по его бесстрастному лицу ничего нельзя было угадать.
– Данте передал мне то, что ты рассказала ему; и все же кое-что остается для меня неясным…
– Еще когда я была девочкой, отец порой уезжал на несколько дней в Сазерленд, где людей сгоняли с насиженных мест. Позже я узнала, что он раздавал выселенным семьям деньги, полученные от обмена фальшивых купюр.
– А, так это и есть тот волшебник! Он стал легендой. Видимо, потом ты заняла его место, чтобы не разочаровывать людей.
– Не сразу. После смерти отца я на время прекратила это.
– А что заставило тебя начать?
– Во время одной из поездок в Эдинбург я собственными глазами увидела, что творилось в Сазерленде. Тогда я поняла, почему отец решил пойти на это. Затем было продано наше графство, и все эти ужасы начали происходить у нас в долине. Люди останавливались возле нашего дома, умоляя о помощи. Конечно, я знаю, что подобные обстоятельства не извиняют меня…
В глазах Линдейла сверкнул гнев.
– Если бы тебя поймали два года назад, то повесили бы без всяких проволочек.
– Зато я хоть немного сумела помочь людям. Взвесив риск, я поняла, что все равно не смогу отказать им. Себе мы не оставляли из тех денег ни пенни.
– Никакой судья не примет твоих оправданий независимо от благородства твоей цели.
– Но я же не оправдываюсь перед судом, а всего лишь даю объяснения своему любовнику. – Брайд устало вздохнула. – Я не жду милости и говорю это в надежде, что ты, возможно, не будешь слишком меня ненавидеть.
– Как я понимаю, существуют и другие пластины, меньшего достоинства. Ты ведь не настолько безрассудна, чтобы пускать в обращение крупные банкноты.
Брайд кивнула:
– Пяти – и десяти фунтовые. Эти пластины не были украдены, потому что хранились не в сундуке, а в мастерской.
– Нам придется поехать и забрать эти пластины из вашего дома, после чего они должны быть немедленно уничтожены.
– Конечно. – Теперь Брайд поняла, зачем он приехал. Ему хотелось получить все пластины. – Я готова ко всему, но буду очень тебе признательна, если ты избавишь от этого моих сестер. Виновна только я – они понятия не имели…
– Вздор, – спокойно произнес Линдейл. – Ты все хочешь взвалить на себя, чтобы спасти остальных, и это и есть твой план. Ты не подделывала сигнатуры, Брайд: насколько я заметил, ты не обладаешь таким искусством.
– Доказательств их причастности к делу не существует. Молю тебя, пощади сестер и не губи их жизнь. Я старшая, это мое решение, мне и отвечать.
– Ты все продумала, как обычно. – Эван встал и принялся раздраженно ходить по комнате. – Я передаю тебя суду, а ты обмениваешь себя на сестер – такое решение ты видишь и такой помощи ты ждешь от меня?
Брайд опустила голову.
– Я знаю, что не имею права ничего просить, поскольку и без того уже достаточно скомпрометировала тебя.
– Да, черт возьми, ты меня скомпрометировала. Полностью. Я стою перед выбором: ты или проклятый долг. Ты или честь, о которой я не имею права забывать.
Гостиная сотрясалась от его гнева, и Брайд показалось, что даже вазы и фарфоровые статуэтки вздрогнули в испуге.
– Я должен выбрать, – наконец произнес Линдейл, и на этот раз его голос звучал на удивление спокойно. – Но выбора у меня нет. Человек, предавший тебя и укравший эти пластины, скоро отправится во Францию, остальные тоже. Пластины и бумага в наших руках. Не такой уж бесчестный компромисс. Уолтер ничего не сказал о тебе. К счастью, он действовал под влиянием неглупого человека, потому что по собственному разумению он бы продал тебя за миску горячей тюремной еды.
Сдернув с головы платок, Брайд вытерла слезы.
– Должно быть, ты считаешь меня полной дурой. Кажется, одиночество и участь старой девы сделали меня слепой.
– Это в его мнении ты была полной дурой, а вот что касается остального… По-видимому, я должен быть признательным всему, что делает тебя слепой, когда речь идет о недостатках бесполезных мужчин, так что не могу винить тебя за Уолтера.
– Ты не бесполезный. – Брайд изо всех сил старалась не зарыдать.
Линдейл вздохнул, потом нахмурился.
– Я уже просил, чтобы ты вышла за меня. Теперь, после ночных событий, я требую этого. Мои действия в твоих интересах выдали меня больше, чем я бы того хотел. Некий порядочный человек согласился закрыть на это глаза, но во второй раз он так уже не поступит. Если ты снова займешься подделкой денег, мое соучастие в преступлении станет очевидным.
– О нет, больше я никогда…
– Ты прекрасный гравер, как и твой отец. Сострадание к бедным и угнетенным может опять подвигнуть тебя на это.
– Нет, поверь моему слову.
– Прости, но мне требуются доказательства. Только если мы поженимся, я смогу постоянно присматривать за тобой и сестрами. Я больше не приму никаких возражений. – Линдейл скрестил руки на груди. – Что же касается твоих подопечных, то мы найдем более приемлемый способ помочь им: могу возместить их потерю без особого ущерба для моего кармана.
Линдейл заявил это так уверенно, что Брайд больше не сомневалась – дело улажено. Благодарность и любовь сжимали ее сердце; ей даже стало трудно дышать.
– Вы приговорили меня к довольно странному тюремному заключению, сэр. В конце концов, именно вы будете в оковах.
– Я пэр, а пэра сковать невозможно. А вот ты в самом деле будешь находиться в строгом тюремном заключении.
– И все же это в высшей степени необычное предложение. Думаю, вы не сознаете ужасных последствий, которые неизбежны, если я приму его.
– Для себя лично я не вижу никаких ужасных последствий.
Встав, Брайд подошла к нему.
– И все же они ужасные. Ведь если я соглашусь, то не потому, что вы этого потребовали, и не ради собственного спасения или спасения моих сестер.
Линдейл вытер слезы с ее щеки.
– Только не говори, что хочешь сделать это из благодарности. Это была бы худшая из всех причин.
– Нет, хотя я обязана тебе жизнью. Если я приму твое предложение, то лишь потому, что люблю тебя, несмотря на все твои недостатки.
В глазах у него появилось удивление, которое постепенно сменилось надеждой.
– И ты в самом деле намерена его принять?
– Конечно, потому что слишком сильно люблю тебя. Жизнь с тобой сделает меня счастливой, если даже мы будем жить в бедности в долине Шотландии. Но я не могу согласиться, если ты предлагаешь это как выход из положения или как компромисс. Любя человека в браке, подобном этому, я действительно буду чувствовать себя заключенной, а это намного хуже любого несчастья, которое приносит ссылка на каторгу.
Некоторое время Линдейл, сдвинув брови, смотрел на огонь, как будто спорил с собой, наконец глубоко вздохнул.
– Для тебя имеет значение, если я признаюсь, что это волнует меня больше, чем раньше?
Брайд попыталась сдержать безрассудную надежду.
– Думаю, это очень существенно меняет дело.
Подбородок Эвана дрогнул, глаза блеснули. Он снова глубоко вздохнул.
– Хорошо. Я настаивал, чтобы ты вышла за меня, потому что это необходимо, но теперь требую, чтобы ты сделала это, потому что я всем сердцем люблю тебя.
