Роковое сходство - Гэфни Патриция (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Рука Броуди между тем почти добралась до цели. Очень медленно он повернул голову и посмотрел на нее, после чего она напрочь позабыла, что собиралась сказать или сделать. Его глаза горели жарким синим светом, в их ясной глубине Анна, как в зеркале, увидела отражение своих собственных желаний. Воля покинула ее окончательно.
Она опустила взгляд и посмотрела на его рот, представила себе, как она его целует. Не по принуждению, а потому что ей так хочется. Как это просто – наклониться к нему прямо сейчас и прижаться губами к его губам. И поцеловать. Но что это? Неужели ее голова действительно потихоньку склоняется к нему? Неужели она это сделает? В ту же минуту пальцы Броуди сомкнулись у нее на соске, и началась медленная беспощадная пытка.
Ресницы у нее затрепетали, во рту пересохло. Никогда раньше она не подозревала, что между грудью и другими женскими органами существует такая тесная связь. Искры высекались там, где продолжали ласку его пальцы, а пламя разгоралось внизу живота, усиливаясь с каждой минутой. Только чудом ей удалось не застонать и не вскрикнуть.
Как будто догадавшись, что с ней происходит, Броуди передвинул ставшую горячей руку ей на шею. Его пальцы запутались у нее в волосах. Анна закрыла глаза. Ей хотелось опять ощутить его руку у себя на груди… И тут раздались аплодисменты.
Когда Броуди убрал руку, все ее тело вдруг стало холодным, легким и пустым. Броуди аплодировал оратору. Ей почудилось, что она слышит, как тяжело и неохотно, с угрюмым ворчаньем ее кровь вновь пускается в путь по жилам. Ее охватила дрожь, и она не знала, как справиться с ней.
В зале вспыхнул свет, все задвигались, заговорили.
– Ну все, Анна, в последний раз – слышишь? – в самый последний раз я позволила уговорить себя прийти на идиотскую лекцию, – клокоча от негодования, прошептала Дженни.
Анна разжала трясущиеся руки и низко наклонилась, сделав вид, будто что-то ищет в сумочке. Она не сомневалась, что любой, кто увидит сейчас ее лицо, моментально догадается, в чем дело. В голове у нее царила сумятица – ощущение вины, смущение, замешательство, стыд, – а кожа между тем так и горела от неутоленного желания. Броуди помог ей встать, подхватив под локоть. Она не смела поднять на него глаз, даже пока он набрасывал шаль ей на плечи и завязывал концы узлом на груди. Потом он предложил ей опереться на его руку, но она притворилась, что ничего не замечает, и не иначе как по воле провидения сумела выбраться из Крейтон-Холла без посторонней помощи.
* * *
– Хлебнуть не хочешь?
– Спасибо, – поблагодарил Броуди, взяв фляжку в кожаном футляре, которую протягивал ему Нил Воган.
Он запрокинул фляжку и сделал щедрый глоток, продолжая одним глазом настороженно коситься на двух женщин, идущих впереди. Вечер был туманный, но теплый; они решили отослать карету и прогуляться до дому пешком. Анна была очень молчалива и, казалось даже не слушала многословных излияний своей болтливой кузины.
Отхлебнув виски, Броуди ощутил его бодрящее действие – как раз то, что требовалось, чтобы встряхнуться и прийти в себя, но ему полегчало совсем ненадолго. Как только согревающее тепло разлилось по телу, он опять начал думать о ней. Вспоминать, каково это было – прикасаться к ней и волновать ее, а самому страдать от мучительной смеси возбуждения и угрызений совести.
Наверное, ему бы следовало просить у нее прощения, и не только за свое сегодняшнее поведение, а за все сразу. В конце концов, последние два месяца он только и делал, что пытался ее соблазнить – это стало для него навязчивой идеей, единственной целью в жизни. Однако, хотя Броуди числил за собой множество грехов, лицемерие в их число не входило. Он не смог бы сказать, что сожалеет. Это было бы неправдой, лживые слова застряли бы у него в горле. Если уж быть честным, пришлось бы признать, что хотя ему очень стыдно, будь у него еще один шанс, он опять сделал бы то же самое.
Да, похоже, он был просто не способен держать руки от нее подальше. Отчасти, вероятно, его поведение объяснялось ее благовоспитанностью, строгостью манер, свойственных настоящей благородной даме. Броуди получал истинное наслаждение всякий раз, когда ему удавалось заставить ее позабыть о своих аристократических замашках. Но дело было не только в этом, хотя ему страшно нравилось ощущать свою власть над ней. Подлинная причина – как ни странно было это признавать – заключалась в обратном: в ее власти над ним. Он нуждался в ней. Ему хотелось смягчить ее, добиться ее одобрения, завоевать ее привязанность, заставить ее полюбить. Без нее он чувствовал себя неуравновешенным, выбитым из колеи. Ему нужна была ее сила.
– Послушай, Ник, ты не одолжишь мне двадцатку?
– Что? О да, разумеется.
Броуди вытащил бумажник и передал Нилу две ассигнации по десять фунтов. Ему до сих пор было в диковинку видеть столько денег сразу.
– Этого довольно?
– Вполне. Большое спасибо, это только до конца месяца. Первого числа я верну.
– Можешь не спешить, все в порядке. – Просьба показалась Броуди странной: Анна говорила, что Нил не нуждается в деньгах. Он был родом откуда-то из Норфолка, из богатой семьи, и больше о нем никто ничего не знал. Он не работал, в Ливерпуле появился в конце прошлого года, завел несколько знакомств, да так и остался жить здесь за неимением других занятий. Время от времени Нил куда-то пропадал, но всегда возвращался с целым ворохом историй о жизни большого света в Лондоне, Брайтоне или Аскоте.
Мужчины заметили, что Дженни остановилась, поджидая, пока они ее нагонят. Когда они поравнялись с ней, она взяла их обоих под руки и пошла посередке между Броуди и Нилом, весело смеясь, кокетливо потряхивая локонами и увлеченно рассказывая какую-то смешную историю, которую Броуди целиком пропустил мимо ушей. Взмахивая зонтиком, как косой, Анна шла впереди одна – маленькая, решительная и одинокая. «Интересно, о чем она думает?» – спросил себя Броуди. И какими словами ему теперь оправдываться, чтобы снова сделать ее своим другом?
Несмотря ни на что, они все-таки стали друзьями. Вернее, время от времени становились единомышленниками. Невероятное приключение, в которое они оказались вовлечены, сделало их своего рода союзниками, но этим дело не ограничивалось. У Броуди не раз возникала твердая уверенность, что Анна выручает его из неловкого положения, оберегает от ошибок и ложных шагов не только ради осуществления планов Дитца, а просто потому, что она слишком добра и великодушна, чтобы желать унижения и позора кому бы то ни было даже такому, как он. Хотя он поступает с ней по-скотски.
Он заметил, что Анна, опередившая их на полквартала, остановилась под огромным тенистым платаном рядом с газовым фонарем. Она прислонилась к дереву, поджидая их.
– Это место мы называем «бивак Анны», – в ту же минуту сообщила Дженни, все еще держа обоих мужчин под руки.
– Как-как? – переспросил Нил.
– Бивак. Ну, значит, привал. Объясни ему, Ник.
– Лучше ты, – быстро сказал Броуди.
– Анна всегда тут останавливается, чтобы отдышаться, – услужливо пояснила Дженни. – У нее слабые легкие. Она провела в постели практически все свое детство. Доктора говорят, что теперь ей лучше, но никто не знает наверняка, здорова она или нет. Ник? В чем дело?
Броуди и сам не заметил, как остановился. Когда Дженни потянула его за руку, с любопытством заглядывая в лицо, он покорно двинулся вперед, но так и не произнес ни слова, пока они не добрались до «бивака Анны». Он взял ее под руку и сказал остальным, чтобы шли вперед. Они повиновались, хотя Анна начала возражать. Броуди схватил ее вторую руку и склонился над ней, не давая прохода.
– Почему ты мне ничего не сказала? – прошептал он, привлекая ее к себе.
– О чем?
– О том, что у тебя слабое здоровье!
Анна уставилась на него в недоумении.
– Я вполне здорова.
Гнев душил Броуди: ему хотелось свернуть ей шею, но он немного поостыл, сообразив, что сердится не на нее, а на себя самого. Наконец он ослабил захват, но так и не отпустил ее.
